– Дядя Энтони! – Вскочив с кресла, Джессика бросилась в его объятия. – Как я рада, что вы здесь!

– Ну что ж, и то хорошо, что хоть кто-то из вас мне рад, – медленно протянул он, испытующе глядя на Энни поверх плеча девочки.

– Ваша мать больна. – Она не хотела, чтобы слова сорвались с ее языка так прямо, однако сказанного не воротишь. – С ней в больнице Руфус, и…

– В больнице? – неторопливо повторил Энтони, опуская Джессику на застланный ковром пол. – Моя мать в больнице?

Энни проглотила вставший в горле комок:

– У нее… э… сегодня утром у нее, вскоре после нашего приезда из Лондона, случился приступ…

– А где был Руфус, когда произошел этот… приступ? – перебил ее Энтони, грозным видом очень походя сейчас на своего старшего брата.

– Папа разговаривал с бабулей…

– Будь он проклят! – яростно взорвался Энтони, и его глаза угрожающе сузились.

Энни тут же обратилась к Джессике:

– Немного похолодало. Пожалуйста, поднимись в мою комнату и возьми для меня джемпер с кровати.

– Но…

– Пожалуйста, Джессика, – твердо сказала Энни.

Девочка нехотя отправилась на поиски ненужного джемпера. Энни дождалась, пока она скрылась за дверью, и затем вновь заговорила с Энтони.

– Когда Руфус беседовал с твоей матерью, ей стало плохо, – ровным голосом подтвердила она. – Руфус недавно звонил из больницы…

– Что за больница? – неестественным от напряжения голосом прервал ее Энтони.

Энни пребывала в замешательстве.

– Не имею представления, – сказала она, удивляясь, как только ей не пришло в голову спросить Руфуса. – Но с твоей матерью все в порядке: это не сердечный приступ. Какое-то время… несколько дней… она будет проходить обследование, – с запинкой продолжила Энни. Руфус так рассердил ее, что она на самом деле не успела ничего выяснить о самочувствии Селии. – Руфус скоро приедет, – закончила она. Всего несколько минут назад она боялась его возвращения, теперь же ей хотелось, чтобы он уже был здесь.

– Было бы лучше, если бы он никогда не появлялся в этом доме, – выдавил из себя Энтони, сжимая кулаки. – Всякий раз, когда он возвращается, происходит какая-нибудь неприятность. Наверняка ты убедилась, что это за хам. Только и делает, что мутит воду.

– Спускается Джессика, – предостерегла его Энни, услыхав шаги девочки на лестнице. – Прошу, не забывай, что он ее отец.

Энтони презрительно фыркнул.

– Неужели? – глумясь, сказал он. – Ты в этом уверена?

Энни замолкла, и на ее лице проступил ужас, когда она осознала, на что он намекал. Связь Энтони и Джоанны в Лондоне… прекратилась ли она после того, как Джоанна вышла замуж за Руфуса? Энтони и Джоанна были одни в лодке, когда произошел несчастный случай. Энтони и Джоанна…

Когда Джессика спустилась в комнату, Энни повернулась к ней и внимательно посмотрела на темные спутанные локоны, синие глаза, лицо, которое так напоминало Руфуса.

– О да, – вздохнула она с облегчением. – Руфус, без сомнения, ее отец, – заявила она со сдерживаемым гневом. – Я не думаю, будто он мутит воду, Энтони. Полагаю, ты и сам немало в этом преуспел! Теперь же, мне кажется, тебе надо обзвонить все местные больницы и самому узнать о состоянии своей матери, – решительно закончила Энни. Затем, повернувшись к Джессике, взяла у нее джемпер и благодарно улыбнулась девочке.

– Я и собирался, – живо ответил Энтони, глядя на нее оценивающим взором. – Хорошо провела уик-энд, не так ли?

Его тон подсказывал, что в вопросе содержится оскорбление. Энни равнодушно поглядела на него: как она могла когда-то считать этого мужчину привлекательным?

– Прекрасно, спасибо, – быстро ответила она. – Больница, – многозначительно напомнила она ему, так как он продолжал стоять не двигаясь.

– Сейчас позвоню. Однако, будь я на твоем месте, я не стал бы особо доверять тому, что произошло во время уик-энда. Пусть Руфусу это и не нравится, между нами много общего, больше, нежели ему хотелось бы признать! – И только после этого злорадного замечания он, покинув комнату, пошел обзванивать больницы.

Энни не требовались пояснения к его последним словам. Она прекрасно знала, на что намекает Энтони. У Руфуса была связь с Маргарет. Быть может, она и не прерывалась. Однако это не остановило его прошлой ночью, когда он чуть не овладел ею…

Она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Ничего, переживем. Ей уже довелось пережить столько разочарований! Переживет и любовь к Руфусу.

Она обязана пережить!

Пока Джессика находилась на кухне, помогая миссис Уилсон, Энни воспользовалась свободной минуткой, чтобы спокойно почитать в библиотеке книгу. Она с головой погрузилась в повествование о пиратах и награбленных сокровищах. В этот момент ей было необходимо уйти от окружающей реальности.

Вернули ее к действительности возбужденные голоса Руфуса и Энтони, которые кричали друг на друга…

Энтони еще не уехал в больницу, и, к несчастью для всех, Руфус вернулся прежде, чем его брат покинул дом. Спор между ними, насколько успела понять Энни, длился, не затихая, всю жизнь.

– А я говорю тебе, что это мое дело, черт тебя возьми! – грубо проговорил Руфус.

Энни от неожиданности вжалась в кресло с высокой спинкой, когда поняла, что мужчины зашли в библиотеку. Они заперли дверь, значит, им требуется уединение. А она сидит в большом кресле, и они не видят ее!

Что же ей предпринять? Она не может оставаться здесь и слушать чужой разговор. Но если она обратит их внимание на свое присутствие, весьма вероятно, ее просто вышвырнут за дверь…

– Ты знал и раньше? – Теперь голос Руфуса был настораживающе тих. – Селии тоже было известно? – недоверчиво присовокупил он.

– Это семейное дело, Руфус…

– А я глава этого семейства! – яростно прогремел Руфус.

– Когда хочешь им быть, – презрительно отозвался Энтони. – Что случается не так часто!

– Я задал тебе вопрос, Энтони. – Тон Руфуса стал ледяным. – Тебе было известно, что Маргарет ждет от тебя ребенка, когда она уходила отсюда?

У Энни от потрясения перехватило дыхание, руки тряслись, и она судорожно вцепилась в книгу, словно пытаясь обрести в ней точку опоры.

Маргарет ждет от Энтони ребенка!..

– Разумеется, я знал, – без обиняков ответил Энтони.

– А Селия, – продолжал мягко настаивать Руфус, – она тоже знала?

– Да, да, да! – раздраженно подтвердил Энтони. – Почему, ты думаешь, она поспешила перенести свадьбу на Святки? Не желала, чтобы Маргарет стала помехой моему браку с Давиной.

– И женщину, ждущую от тебя ребенка, ты называешь помехой!

– Маргарет беременна по собственной глупости, – беспечно проговорил Энтони. – Она не сказала мне, что по религиозным соображениям не пользуется противозачаточными средствами. И по той же самой причине не желает избавиться от ребенка, – прибавил он с неприязнью. – Идиотка!

Презрительная тирада Энтони была прервана: послышался звук удара, затем тут же раздался треск падающей на пол мебели.

Энни поняла, что Руфус ударил его. И она поступила бы точно так же. Руки так и чесались!

– Ты выбил мне зуб, ты, ублюдок! – завопил Энтони, очевидно пытаясь подняться на ноги.

– Если только один, то считай, что тебе повезло! – прорычал Руфус. – Врезать бы тебе как следует! Ты позоришь фамилию Даймондов, и я хочу, чтоб ты убрался из этого дома…

– Тебе не удастся этого сделать, Руфус, – со злорадной уверенностью произнес младший брат. – Наш отец оставил в своем завещании ясное указание: дом хоть и принадлежит тебе, однако моя мать имеет право жить здесь до смерти…

– Она умирает, Энтони, – громовым голосом прервал его Руфус.

После этих слов настала полная тишина. Только Энни было под силу понять потрясение Энтони. Она и сама была потрясена!

– Ч-что ты сказал? – Казалось, Руфус снова ударил Энтони.

– Селия умирает, – печально повторил Руфус. – У нее рак в последней стадии. Ей это известно уже некоторое время. Вот причина, по которой она торопит твою свадьбу. Перед смертью она хочет знать, что ты благополучно женат.