На что я надеюсь? Во-первых, и это самое главное, на развитие самого общества. Понятно, что КГБ и армия будут постоянно запаздывать в своём развитии, но подстраиваться под процессы, происходящие в стране, пытаться поспевать за ними им придётся. И второе, это сами люди. И армия, и КГБ состоят не из оловянных солдатиков, а из живых людей. Уже сегодня туда приходит новое поколение военных, у которых солдафонство, тупое подчинение, непрофессионализм вызывают чувство протеста, мириться со старыми порядками они не будут.
Спасение и армии, и КГБ — это гласность и открытость. И вот за это мы все, кому дорога перестройка, будем бороться. Что касается будущего этих ведомств, то уже ничего нового придумывать тут не надо. Человечество уже выработало отлаженный механизм взаимодействий с армией и службами безопасности, когда они стоят на службе у общества, а не над обществом, и подчинены парламенту. Армия, на мой взгляд, должна стать профессиональной, добровольной. Только тогда возможно её качественное изменение к лучшему. Но, впрочем, это уже частности.
Я далеко ушёл от рассказа о Межрегиональной группе. А продолжение истории с ней показательно. В то время как заседал, вырывая редкие часы из свободного времени, Координационный совет межрегиональной депутатской группы, в то время как шли мозговые штурмы по выработке программ выхода из кризиса, начался совсем другой штурм — дискредитация участников группы. В газетах, на встречах с избирателями, на привычных партактивах повсюду, где можно и нельзя, сообщалось, что они, то есть мы, рвутся к власти, хотят повергнуть страну в хаос, в диктатуру, они проходимцы, интеллигенты, бюрократы, далеки от народа, у большинства из них тёмное и неясное прошлое… Все это вроде бы выглядело смешно и забавно, но на самом деле страшно. Ничему нас история не учит.
Опять, уже не первый раз в нашей жизни делается попытка заменить процесс взаимного диалога, процесс сопоставления различных взглядов и подходов — заменить эти естественные и необходимые для общества, отказавшегося от тотального единомыслия, процессы — на борьбу с личностями, являющимися носителями и выразителями этих взглядов и подходов.
Все это уже было в нашей истории и не принесло народу ничего, кроме неисчислимых бедствий и страданий. Пора уже понять, что общество наше, к счастью, неоднородно. Различные его социальные группы и слои имеют различные интересы, не во всем совпадающие.
Пора уже понять, что межрегиональная депутатская группа — это не «собрание амбициозных, рвущихся к власти деятелей». МДГ выражает интересы той значительной части общества, которая считает, что перестройка в стране ведётся недостаточно последовательно и решительно, что наши сегодняшние беды вызваны не тем, что мы принялись лечить хороший социализм плохим капитализмом. Просто, столкнувшись с первыми же трудностями в процессе реформирования бюрократического казарменного социализма, мы стали искать выход с помощью все тех же старых административных, командных методов.
Но главное все-таки состоялось. Группа работает, группа разрабатывает стратегию и тактику развития нашего общества, а поскольку в ней собрались наиболее светлые депутатские головы, все равно, никуда не деться, народ в конце концов пойдёт за ними.
После окончания работы межрегиональной депутатской группы наступили короткие парламентские каникулы, а уже в середине сентября я оказался в Америке, и эта короткая поездка всего на девять дней наделала много шума.
В США я оказался по просьбе нескольких общественных организаций, университетов, ряда политических деятелей, всего я имел около 15 приглашений. Предполагалось, что поездка будет продолжаться две недели, однако в ЦК партии решили отпустить меня только на одну. Для организаторов это известие стало катастрофой, и они попросили меня, не срывая программы, попытаться уместить большинство запланированных встреч, лекций и т.д. в одну неделю. Когда-то в школе, а потом в институте я проходил теоретический постулат об эксплуатации человека человеком при капитализме. Теперь же этот неоспоримый тезис я испытал на собственной шкуре. Я спал по два-три часа в -сутки, перелетал из одного штата в другой, за день проходило по пять-семь встреч и выступлений, и так всю неделю без остановки. Очнулся от этой спринтерской гонки я лишь в самолёте, который уносил меня в Москву, и теперь у меня есть мечта побывать в Америке ещё раз, но только увидеть её не как в убыстрённом кино, а спокойно, не спеша, рассмотрев детали, на которые в этот раз времени не хватило.
О моей поездке в Штаты много писали и в самих США, и у нас в стране, поэтому об основных её итогах вряд ли стоит распространяться. Было много интересных встреч — начиная от президента Буша и заканчивая простыми американцами на улицах городов. И я наверняка кажусь банальным, и все же больше всего меня поразили именно простые люди, американцы, излучающие удивительный оптимизм, веру в себя и свою страну. Хотя, конечно, были и другие потрясения, от супермаркета, например… Когда я увидел эти полки с сотнями, тысячами баночек, коробочек и т.д., мне стало откровенно больно за нас, за нашу страну. Довести такую богатейшую державу до такой нищеты… Страшно.
По условиям, оговорённым организаторами поездки, за чтение лекций в университетах мне выплачивались гонорары. В последний день выяснилось, что за вычетом всех расходов на пребывание нашей группы из четырех человек, сумма, которой я могу распоряжаться, составила сто тысяч долларов. Я решил приобрести в рамках акции АнтиСПИД одноразовые шприцы, и уже через неделю первая партия в сто тысяч одноразовых шприцев поступила в Москву, в одну из детских больниц. Всего было закуплено миллион шприцев, на всю сумму, до цента.
Рассказываю об этом лишь потому, что как раз в тот самый момент, когда я ставил свою подпись на документе, в котором давал распоряжение заработанные деньги истратить на приобретение шприцев, в киоски «Союзпечати» Москвы поступили первые утренние номера газеты «Правда» с перепечаткой статьи о моей поездке из итальянской газеты. В публикации сообщалось, что я все время, пока был в Америке, находился в беспробудном пьянстве. Приводилось точное количество выпитого за все дни. Итальянец явно недофантазировал, подсчитанное могло свалить только слабенького иностранца. А кроме того, оказывается, зря в Москве кто-то ждёт шприцы, я истратил все деньги на видеомагнитофоны и видеокассеты, на подарки самому себе, костюмы, белые рубашки, туфли и прочую мелочь, я не вылезал из универсамов, и только успевал твердить — это мне, это и это! В общем, в статье, очень оперативно перепечатанной «Правдой», я походил на привычного пьяного, невоспитанного русского медведя, впервые очутившегося в цивилизованном обществе.
Конечно, я знал, что моя поездка в официальных верхах вызовет бурную негативную реакцию. Я подозревал, что будут попытки скомпрометировать и меня, и моё путешествие в США. Но что мои недоброжелатели опустятся до столь откровенной глупости и беззастенчивой лжи, честно говоря, этого я не ожидал.
Реакция москвичей и многих-многих людей со всех уголков страны была однозначной. Я получил тысячи телеграмм с поддержкой в свой адрес. Провокация на этот раз не удалась.
Но на этом мои невидимые оппоненты не успокоились. Через какое-то время по Центральному телевидению с предварительным анонсом по программе «Время», что делается крайне редко, была показана полуторачасовая передача о моем пребывании в США. И основным номером программы, ради чего все это и затевалось, была моя встреча в институте Хопкинса со студентами и преподавателями. Я уже рассказывал, что в Америке у меня был сумасшедший график, плюс смена поясов, усталость, недосыпание — все это накопилось до такой степени, что однажды ночью, чтобы хорошо уснуть, я выпил пару таблеток снотворного и моментально провалился… А в шесть утра меня уже принялись будить — в семь одна официальная встреча, а в восемь выступление в институте Хопкинса. Я чувствую, что не смогу подняться, совершенно разбитый. Прошу отменить встречу. Мне говорят — это невозможно, будет скандал, хозяева этого не переживут. Я говорю, что я не переживу сегодняшний день. И вот, абсолютно без сил, собрав всю свою волю, я провёл первую встречу, затем вторую, ну, а дальше было легче, я разошёлся, да и действие таблеток прошло. Ну так вот, именно эту передачу из десятков возможных показало наше телевидение советским телезрителям, причём получив техническую запись неизвестно откуда. Впрочем, можно догадаться, откуда.
