Один Эдгар не казался ни взволнованным, ни смущенным. Спокойно оторвал от двери это Блуаское отродье, передал его Кларе, потом попросил всех выйти и передать Стефану с Мод, что вскоре мы будем к их услугам.

Я стояла лицом к стене, нервно пыталась привести в порядок волосы, шнуровку у горла.

— Бэртрада … — окликнул меня муж.

Но я шарахнулась от него.

— Какой стыд!.. Какой позор! Что теперь о нас станут говорить!..

Признаюсь, я рассердилась. Ведь, что может сравниться по бесстыдству с плотскими утехами в дневное время! А я… А мы… Мне хотелось плакать. Но Эдгар словно и не замечал моей досады.

— Успокойся, милая. Мы же муж и жена, мы у себя дома.

Но заниматься таким беспутством, когда еще не настала ночь!… Нет, я не произнесла этого вслух. Но мне было стыдно, так непереносимо стыдно. Вон даже эта распутница Клара смутилась, а Маго… Да еще этот покрытый коростой Юстас, который уже сейчас рассказывает внизу родителям, об увиденном. Нет, уж лучше я прямо сейчас спущусь к Стефану и Мод, чтобы, объяснить, что это простое недоразумение. И я, говоря это Эдгару, отталкивая его руки, все же выскочила на лестницу, а когда входила в прихожую, то вновь растерялась, стояла перед Стефаном и Мод, заливаясь краской, словно нашкодившая послушница. Мне ли было не заметить ироничный блеск в их глазах. Но мне помог Эдгар, взял нежно под руку, осведомляясь у гостей, известно ли им, как отличилась его супруга на сегодняшней соколиной охоте? Мод и Стефан тут же стали уверять, что все об этом только и говорят, и они почтут за честь, если на пир к Генриху Боклерку мы поедем вместе. Дабы отведать жаркое из цапли, — добавил я, и все рассмеялись.

Вечером мы поехали на пир. К тому времени, я полностью успокоилась А выглядела я… Ах тресни моя шнуровка! — до чего же я сама себе нравилась!

На мне было нарядное бархатное блио редкого персикового цвета, тесно облегавшее мою грудь и бока. Его длинный шлейф и ниспадающие до самого пола рукава были подбиты черно-золотистой узорчатой парчой. Я еще не появлялась прилюдно в этом наряде, чувствовала как он мне идет, видела, как завистливо поглядывают на меня дамы и даже, — не всегда же мне быть второй! — моя законнорожденная титулованная сестра Матильда. И еще бы ей не смотреть. Ее одеяние из зеленого сукна ни шло ни в какое сравнение с моим нарядом, но, что и говорить, Матильда никогда не умела как следует подать себя, уверенная, что ее статус наследницы престола вполне может заменить красоту и изящество. Единственная достойная деталь ее туалета — легкая розовая вуаль из розового с серебристой каймой муслина — была поднесена ей моим супругом.

Поистине Эдгар знал толк в дамских нарядах, и это совсем не умаляло его мужских достоинств!

Как раз сегодня я спрашивала у него совета, собираясь на пир, и именно Эдгару принадлежала мысль добавить к моему блио украшения из темных гранатов в золотой оправе: длинные серьги, спускающиеся едва ли не до ключтц и восхитительный пояс, небрежно охватывающий мои бедра и застегивавшийся крупным гранатом немного ниже живота. Его концы свешивались почти до колен и волнующе покачивались. Когда я двигалась. Прибавьте к этому тонкую золотую сетку для волос и чеканный золотой обруч вокруг лба — и вы поймете, как я выглядела на пиру. Даже мой брат Ричард Глочестер, отнюдь не блиставший галантностью, неожиданно произнес столь вычурный комплимент, что я невольно рассмеялась. Но следующий вопрос Роберта поставил меня в тупик: он полюбопытствовал имела ли я уже беседу со стюардом двора, отцом Гуго Бигода? И когда я отрицательно покачала головой, Глочестер попросил, чтобы я снисходительно отнеслась к просьбе сэра Роджера.

— Но я ведь всегда милостиво относилась к Бигодам, — ответила я, но при этом оглянулась, поискав глазами Эдгара. Вряд ли бы ему понравилось, то что я сказала.

Супруг мой выглядел в этот вечер не менее элегантно, чем я. Его бежевого бархата с серебряной вышивкой кафтан ниспадал мягкими складками до колен, а по подолу был опушен полосой нежного куньего меха. Талию стягивал пояс из чеканных пластин, украшенных янтарем, и такой же янтарь светился на рукояти свисающего сбоку кинжала. Свои волосы Эдгар зачесал с боков назад, но спереди они ниспадали на лоб естественно вьющимися прядями. Граф Норфолк стоял о чем-то беседуя с Генри Винчестерским, но почувствовав мой взгляд, оглянулся и подмигнул мне. Я отвернулась, пряча невольную улыбку. Мне нравился неожиданный легкий флирт меж нами. И я знала к чему он приведет. Этой ночью, даже неудобства и теснота нашего городского жилища, не помешают Эдгару взять меня… Взять… Я ощутила, как по спине прошли мурашки. И готова была признать, что хочу этого. Этой ночью… Я по-прежнему стану упираться, но он возьмет свое. А я уступлю…

Когда все стали располагаться за длинными, расставленными «покоем» столами, мы с мужем сели рядом. Эдгар не удержался, чтобы не огладить под скатертью мое колено. Я тут же ущипнула его за руку. Он лишь рассмеялся.

С первой подачей блюд в зал внесли добытую моим кречетом цаплю. Она была как следует выдержана в соусах и отлично прожарена. Но Эдгар все же негромко заметил мне, что я оказалась права, и мясо цапли действительно жестковато. Я только улыбнулась:

— Я ведь нередко бываю права, не так ли, супруг мой?

Он игриво смотрел на меня.

— Клянусь своим сердце, что сегодня не стану спорить с вами, миледи.

Вскоре начались танцы. По большей части я танцевала с Эдгаром. Мы стояли в шеренге танцующих, медленно и величаво расходились скользящим шагом, делали повороты, поклоны. Но потом музыка стала звонче и мы ускорили шаги, разбились на два хоровода — то дамы образовывали внутренний круг, а мужчины снаружи, то, кружась, дамы выходили наружу, а мужчины, притопывая, сходились во внутреннем кольце. Стало веселее, даже низкий свод Нортгемптонского замка не так давил на голову. В красноватом свете факелов мы скакали и кружились, поочередно меняя партнеров, и вот уже Уильям Ипрский, мой бывший жених, смущенно теряется, когда вынужден обнять меня и обвести вокруг себя, то я ударяю в ладоши с лукавым Джеффри де Мандевилем. Ах, как же чудесно, что мы прибыли в Нортгемптон!

Факелы чадили от колеблемого воздуха, развевались вуали, слышались хлопки, смех. Обходя зал, скользя среди шеренги танцующих, я то находила Эдгара, кружась сплетала с ним пальцы, тут же уже смеялась над тоскливой физиономией графа Суррея, успевала обменяться шуткой с братом Реджинальдом Корнуоллом, дальше…

В первый миг я решила, что мне померещилось. Неясный свет факелов, чередование света и тени, нечеткие силуэты. И вот, словно заведенная, я делаю оборот ладонь к ладони с Гуго Бигодом. Я только моргнула, узнав его высокую худую фигуру, коротко стриженные светлые волосы, блеснувшие под усами в улыбке зубы.

— Гуго!..

— Тсс, Бэртрада. Постарайся после полуночи быть у старой часовни в замковом саду. Я буду тебя ждать, радость моя…

И вот я уже делаю оборот с другим танцором. Со следующим, следующим. Я невольно стала озираться, ища взглядом Гуго. Не померещилось же мне? И в какой-то момент я его увидела, стоявшего у занавеси возле арки входа в зал. Гуго смотрел на меня улыбаясь, но тут же вышел и только ткань занавеси колебалась, словно в подтверждение, что он все же был тут. Но это немыслимо! Король Генрих объявил Гуго смутьяном, появись он при дворе — и его немедленно схватят. И все же он имел дерзость явиться. Назначил мне встречу. Как же он тосковал по мне, если пришел даже с риском для своей свободы!

Пожалуй мне не сразу удалось справиться с волнением. Эдгар заметил это.

— Может ты устала, милая? Ты вдруг так погрустнела. Хочешь, покинем пир?

Я согласилась, что несколько утомлена. Охота, езда верхом, потом это застолье, танцы. И я бы и впрямь ушла, однако именно сегодня Матильда настояла, чтобы я осталась ночевать с ней. Мы ведь сестры, а нам так редко приходится бывать вместе. Я говорила все это мужу, опасаясь только, как бы он не уличил меня во лжи, решив спросить об этом Матильду.