Как бы там ни было, но на утро мне стало ещё хуже. Тело ломило непонятно от чего, все суставы выкручивало и хотелось просто лежать и ничего не делать. Даже походы в туалет и поднятие ложки с едой сопровождались нытьём в суставах и болями во всём теле, при этом общее состояние организма было такое, словно я заболел простудой и тело от высокой температуры просто прекратило меня слушаться. Вот только ни воспаления, ни температуры у меня не было – это сразу сказал полковой врач, он обследовал меня и развёл руками, посоветовав больше отдыхать или обратиться к более опытным ремесленникам с диагностикой симптомов. К сожалению, единственным таким тут был я, а что со мной происходит я не знал. Связь с внешним миром была только с помощью писем, доставляемых дирижаблем раз в одну-две недели, так что пришлось последовать первому совету доктора и просто отдыхать.

Моё отсутствие пошло на пользу не только мне, но и всем, кто видел меня светящегося, каждый поход в туалет оборачивался встречами с перепуганными людьми, а также теми, кто специально приходил посмотреть на меня, не веря в рассказы очевидцев. Не знаю, что они хотели увидеть, но я их видимо разочаровывал, выглядя как обычный молодой офицер, так при следующих прогулках я встречал лишь незнакомые лица.

***

- Мистер Сорес, - командующий полком стоял спиной к членам спец отряда. За последний месяц его участок фронта перестал двигаться вперед, не смотря на поддержку артиллерии и авиации. После многочисленных бомбовых ударов, когда казалось защищать окопы со стороны имперцев было некому и атака его солдат не встречала ни единого выстрела, но стоило им пересечь невидимую черту, как все умирали. Просто, без видимых причин, падали и умирали. Причём не важно кто это был, простой солдат или опытный ремесленник, судьба была у всех одна. И хотя почти сразу выяснили причину смерти – полное опустошение души – ясности в происходящее это не прибавило.

Ситуация настолько вышла из под контроля, что дело пошло дальше командующего фронта, который потребовал немедленного разбирательства, поскольку имперцы явно испытывали на их участке фронта новое оружие, иначе о подобном давно стало бы известно в других местах. Как например появление огромного корабля, который сбивал их дирижабли, бомбил позиции, а сам выдерживал попадания снарядов и пуль. Теперь ещё и непонятные массовые смерти – всё ушло на рассмотрение сената и была выделена специальная группа, которая состояла из опытных диверсантов и ремесленников, с целью понять, как именно умирают солдаты.

И вот спустя месяц кропотливой работы, когда захватывались пленные различных званий, а также даже один из ремесленников врага, командир группы явился с докладом, в который никто не мог поверить. Всё оказалось настолько просто, что в голову закрадывались вполне обоснованные сомнения, правда ли это? Или может быть все пленные были специально подготовлены или даже дезинформированы? Да и как можно было поверить, что за десятками тысяч смертей, стоит всего лишь один человек!! Капитан Рэджинальд ван Дир, сын главы цеха Ремесленников, которого специально прислала на этот участок фронта тайная полиция. Цели его пребывания никто не из опрошенных не знал, как и то, как же он делал так, что люди кругом умирали от потери души. Ни один из ремесленников ни республиканцев, ни имперцев не был на такое способен.

- Как такое возможно? – он обратился снова к главе отряда, который стоял со своим заместителем и спокойно смотрел на полковника.

- Не могу знать мистер Готфринг, - среднего роста, обычной комплекции и с абсолютно не выразительным лицом, он легко мог «раствориться» даже среди десяти человек, - я оперирую фактами, а они именно таковы, что за всем стоит этот самый ван Дир.

- Жнец, - тихо сказал его помощник, но расслышали все, - так его сначала начали называть у вас в полку, а вскоре это прозвище облетело весь фронт и попало в сенат. От нас требуют устранить его, вот только как этот сделать, никто не знает. Да и мы не представляем, как можно подойти к человеку, который чувствует чужие души? Вы знаете, что из опрошенных нами пленных, его лично видел только ремесленник, остальные слышали только суеверные слухи от своих же. Якобы он просто садиться рядом с передовой и всё, а потом, когда убьёт всех нападающих, начинает ярко светиться и уходит к себе.

- А что говорят ваши ремесленники? – полковник даже поморщился от услышанного прозвища, именно из-за этого желающих идти в атаку, как в прочем и служить в его полку с каждым днём становилось всё меньше. По случаям дезертирства он и так стал лидером среди остальных командиров. Его не сняли до сих пор с поста только потому, что сенат и штаб командующего фронта сами не знали, что можно сделать в такой ситуации, когда всего лишь один человек сдерживает целое направление, да ещё и неизвестными никому методами, которые вызывают тревогу у самых известных учёных Республики. Считалось не научной ересью, то что можно забирать души людей, не прикасаясь к ним. Приводились целые трактаты доказательств, почему такое в принципе не возможно. Но вот уже как второй месяц все эти бумагомаратели молчали и ни капли не помогали в разгадке проблемы, которая с каждым днём становилась всё серьёзнее.

- Они чувствуют начала давление на душу, а когда начинают подходить ближе к области, за которой начинают умирать солдаты, погибают сами, что это за воздействие и как ему противостоять, не знает никто. Самых смелых, из тех кто попытался противиться этому натиску, мы похоронили, больше желающих попробовать шагнуть на поле, когда там находиться Жнец, у нас не было.

- Хватит произносить это прозвище! – взбесился командир полка, которому каждое такое упоминание было словно пулей в сердце, - он простой человек! Хватит уже приписывать ему потусторонние свойства и качества! Он обычный человек, которые овладел не известной нам технологией и точка!

- Мистер Готфринг, - глава особого отряда был спокоен, - вы можете не позволить нам так говорить, но что делать с солдатами и ремесленниками? Если вы выйдите из своего дома и пройдетесь ближе к передовой, то не увидите там солдат республики. Перед вами будут обречённые, с потухшими глазами и приготовившиеся к смерти люди, которых пулями заставляют идти в атаку. Мой доклад полностью отражает плачевную ситуацию на этом участке фронта и категоричное мнение, не усиливать это направление, пока этот человек остаётся здесь, либо мы не найдём, что ему противопоставить.

Полковник поморщился, но не стал возражать, поскольку формально эти люди ему не подчинялись, их прислала комиссия сената по вооружению и технологиям и только она могла им приказывать.

- Может вам стоит попробовать ещё одну вылазку им в тыл? А мы усилим давление с другой стороны? Не может же он одновременно быть в нескольких местах? – сделал он последнюю попытку договориться.

- Я потерял половину отряда, мистер Готфринг, - заметил майор спецподразделения, - и это самые крупные потери за всю эту войну. Пока мы не узнаем методов его работы, я не готов положить здесь остальных высококлассных специалистов.

- Толку от ваших специалистов, если не могут сказать, что нам с ним делать!

Накаляющийся разговор был прерван хлопнувшей дверью и одним из солдат спец отряда, которые отличались странной формой разных цветов, поверх которой они носили белые комбинезоны, скрывающие их при передвижении по снегу.

Поприветствовав старшего по званию, он обратился к своему командиру.

- Шеф вы сами просили все новости по Жнецу передавать вам в любое время.

Все в помещении переглянулись, а у майора тревожно забилось сердце.

- Да Дэвид?

- Вернулись ребята с рейда, смогли перехватить почтальона, который вёз почту от прибывшего дирижабля. Есть важная информацию от командования имперцев, но больше всего нас заинтересовало письмо от майора Вильгельма Немальда, адресованное командиру третьего полка Южного фронта.