- «Что-то случилось, - понял я, когда спустился вниз и встретился с тремя людьми в такой знакомой мне тёмной и одинаковой гражданской одежде».

- Сэр Рэджинальд ван Дир, нас послал ваш учитель, - один из них протянул мне письмо, - прошу последовать с нами, Аргус ждал только вашего прибытия.

- Но проект, дирижабль! – я поражённо показал рукой на своё творение, - прибор!

- Не волнуйтесь сэр, они под надёжной охраной, - твёрдо ответил он, кивая глазами на письмо в моих руках.

Пришлось открыть его и узнать знакомый подчерк всего с одним коротким предложением.

«Дело сделано, возвращайся. Энтони».

- Что за срочность такая?! - я пожал плечами и спрятал письмо к себе в карман, - а как же мои вещи!

- Всё уже на борту, сэр.

- Хорошо, надеюсь вы меня хотя бы покормите.

Повернувшись к капитану, который ошалело смотрел за устроенное тайной полицией представление, я ещё раз поблагодарил его за полёт и заверил, что он не будет последним, поскольку технология ещё очень сырая и её нужно хорошенько довести до ума и обкатать.

Он со своей стороны заверил, что будет счастлив ещё раз со мной поработать, но его взгляд «говорил» об обратном, так что пришлось через силу улыбнуться, пожать ему руку и пройти вслед за тайной полицией, которая забрала с собой всех своих, оставив на поле только военных.

- «Похоже моя командировка на фронте подошла к концу, - понял я по тому, как моя охрана сразу разделилась на тех кто улетает и тех кто остаётся».

***

- Я против Артур, - исповедник был в стельку пьян, но все доводы друга разбивались о нежелание предавать ученика. Он ведь обещал ему свободу, после окончания обучения у себя, а на деле оказалось, что его изобретение послужило тем камешком, которое столкнуло гигантскую лавину государственного аппарата. Когда до всех дошло, ЧТО можно делать с помощью новой технологии, все как один потребовали тут же засекретить исследования, а всех причастных посадить под замок. Хотя Рэджинальд и сам был виноват в том, что легко делился с окружающими своими задумками по проекту. Когда стал полностью ясен механизм засевания, а также то, что ядовитыми каплями душ можно с неба отравить вообще всё, обрекая население даже не города, а всей Империи на смерть, ведь количество исповедников, которые могли убрать из душ людей ядовитые капли, убивающие за несколько недель любого - было всего трое, а поскольку массовой защиты от этого пока никто не придумал, руководство страны в панике и ужасе стало хватать и сажать под охрану всех, кто был причастен к проекту. Двадцать человек из цеха Часовщиков, как впрочем и все, кто хоть мельком видел работу прибора и Рэджинальда, сейчас все вместе отдыхали в одном поместье тайной полиции, за тройным кольцом охраны. Хорошо хоть в тюрьму не догадались сажать, хотя вначале такие мысли в верхах возникали, настолько разрушительным и масштабным оказалось изобретение его ученика, который сам похоже так до сих пор и не понял, что он создал.

Ведь стоило установить сейчас его прибор на Аргус и слетать на нём к столице Республиканцев, засеяв её теми ядовитыми каплями душ, после которых нет спасения, как война, которая велась не одно столетие закончилась бы сразу. Да и кто будет воевать у противника, если целый гигантский город – с полумиллионным населением – умрёт в один день? Полностью деморализованный противник не будет готов продолжать сражаться дальше, опасаясь за судьбу других городов. Об этом понял император и его советники, что если сейчас это оружие, как и его изобретатель попадут в руки врага – конец всему! Так что маховики государственного механизма закрутили так, что им, как владельцам патента, не только не выплатили выкуп и проценты, государство его попросту национализировало, выплатив дольщикам лишь сумму их первоначальных вкладов.

Теперь ещё и эти повальные аресты, ведь ничем другим нельзя было назвать то, что людей массово сгоняли пусть и в комфортное жильё, но под охраной и без права выхода из него. Иначе как арестом - это было сложно назвать.

- Энтони, не тебя, ни меня никто не спрашивает, - в абсолютно таком же состоянии, его собеседник говорил заплетающими языком, - там пришли такие силы в движение, что я могу только молчать в тряпочку. Ещё и спасибо сказать, что за патент деньги вернули.

- Ты?! – удивлению исповедника не было предела, вот уж кого нельзя было назвать малозначимым, так это главу тайной полиции, который контролировал всё и вся в Империи.

- Назову тебе лишь три фамилии: Ротшильды, Спенсеры, Клиффорды.

- А этим стервятникам-то что понадобилось? – изумился ремесленник услышав фамилии аристократов, которые контролировали всю банковскую систему Империи и были марионеточниками многих процессов, которые в ней протекали.

- Власть Энтони, конечно же власть, а изобретение твоего ученика, посягает на неё, причём так, что они отбросили все разногласия и дуют в уши императору одну мелодию о необходимости всё и вся засекретить, а ещё лучше прикопать всех причастных.

- Тогда я тем более против, и уверен, за мной встанут другие исповедники! Артур, ты понимаешь, что может произойти, если только Рэджинальд подумает, что его могут убить?! Ты представляешь себе масштаб проблемы?

- Ну яд или пуля из винтовки, его наверняка остановят, - не согласился человек, который знал, о чём говорит, - я не хочу этого, ведь я не меньше тебя вложил в него сил и времени, но если мне прикажут…

- Если он умрёт, можешь передать кому угодно мои слова - в империи не будет больше исповедников, - как бы не пьян был старый ремесленник, но он прекрасно понимал, что может последовать за смертью всего одного, пусть и талантливого исповедника. Эти пауки, у которых власть и деньги затмили всё человеческое, в следующих раз не моргнув глазом прикажут устранить любого, кто пойдет против них или текущего строя. Тут нужно было понимать это и не позволять собой манипулировать, а в том, что он сможет донести эту мысль до остальных, он не сомневался, мало кому из них нравилось сейчас вести образ птиц в золотых клетках, без права покидать свои поместья и замки, а если ещё окажется, что охрана может в любой момент ещё и «прикопать» их, то желающих продолжать служить империи точно больше не найдётся.

- Энтони…

- Артур, прекрати! – он стукнул стаканом по столу и жидкость разбрызгалась на стол, - сегодня это будет Рэджи, завтра Энни, послезавтра кто? Я? Не будет такого!

Глава полиции покачал головой, но вместо уговоров допил стакан, понимая, что перестал пьянеть.

- Ладно, я передам твои слова, но ты наживёшь себе кучу проблем – это ведь открытое неповиновение, ты понимаешь это?

- Мне плевать Артур, плевать на их интриги и заговоры с высокой колокольни. Мальчика не тронут и моё слово в этом гарантия.

- Давай тогда ещё выпьем! – сэр Артур налил из стремительно пустеющего графина два полных стакана и одним глотком выпил весь виски из него.

- Вот тут, я тебя полностью поддерж-ик-у! – пьяно икнул исповедник, и так же одним движением, показывая этим годы практики, опрокинул в себя стакан.

- Сэр, вам письмо, - от моего взгляда, слуга стал меньше и малозаметнее, попытавшись слиться с гобеленом на стене замка. Под моим не мигающим взглядом он на трясущихся ногах подошёл и положил письмо на стол, возле кровати, затем стремглав бросился вон, даже не спросив разрешения.

Я отошёл от зарешёченного окна и упал на кровать. Мои планы, надежды, мечты – всё похоже закончиться здесь, в этом богом забытом месте и в полном одиночестве.

- «Дженни хотя бы с семьёй вместе держат», - я вспомнил письмо от своей знакомой, в котором она проклинала меня и судьбу, которая послала ей меня, а также обещала при встрече оторвать всё, что только возможно. Между строками грязных ругательств были и крохи информации, о том, что их с семьёй и теми, кто участвовал в создании прибора содержат в каком-то загородном поместье, недалеко от столицы. Им под охраной разрешали прогуливаться по поместью, а также видеться с родными, мне же например такого счастья не выпало.