— Еще одно путешествие в джунгли Амазонки?

— Возможно. Это зависит от того, что мы найдем в Аваллоне. Что-нибудь интересное всегда найдется.

Думаю, мы могли бы снова съездить на Нил, после того как вернемся из Южной Америки, И я бы хотел, чтобы вы были с нами.

Девлин посмотрел на Кейт. Она улыбалась, прижимаясь к Остину Синклейру, слушая его с таким видом, будто он только что явился с вершины Синая со священными посланиями. Ревность заползала в душу точно злобная кобра.

— Я ничего не понимаю в археологии.

— Вы знаете, как держаться правильного курса. Это бы сняло большой груз с моих плеч. Возможно, вам даже понравится окунуться в прошлое.

— Не думаю. — Девлин не хотел быть поблизости Кейт, вернее от леди Синклейр, коей она станет к тому времени. — Ладно, не будем ничего загадывать. Мы вернемся к этому разговору позже. После того, как найдем Аваллон.

Нет, он ни за что не согласится. Ни за какие деньги он не согласится на этот кошмар: смотреть на Кейт и на ее галантного лорда.

— Уже поздно, — сказал Девлин, поднимаясь. — Если вы хотите отдохнуть, для вас уже приготовлена хижина. Рядом с моей.

Когда он двинулся к своему убежищу, гарем последовал за ним, двоим женщинам удалось проскользнуть под его руками и обнять его за талию. Остальные держались сзади. Отвергнуть женщин означало оказать неуважение племени. Двое уже запустили пальцы в завитки на его груди. Как же, черт возьми, от них избавиться? И при этом не навлечь гнев племени?

Он переспит с каждой, думала Кейт, наблюдая, как Девлин входит в хижину. Они молоды, они привлекательны, и им не терпится совокупиться с Девлином Маккейном.

— Ты знаешь, что этот мужчина собирается делать там, внутри?

Остин посмотрел на нее, его черные брови поднялись.

— Догадываюсь.

— Ты бы никогда не сделал ничего подобного.

— Ну, я .. с ним было шесть женщин? Она кивнула.

— Не могу поверить, что положение всех шестерых.

— Для них это большая честь. Они считают Девлина богом.

Она смотрела на индейцев, которые раскачивались перед ней, но уже в более медленном ритме, чувственные, дикие, с отсветами костра, пульсирующими на обнаженных шеях.

— Значит, они принесены в жертву Девлину Маккейну.

— Не похоже, что они чувствуют себя жертвами. Ясное дело. Эти женщины страстно хотели почувствовать на себе его сильные руки, ощутить вкус его губ, испытать… Кейт обвила руками поднятые колени, ее щеки запылали, когда воображение нарисовало страшную картину в ее сознании. О Боже, это невыносимо, знать, что другая женщина будет касаться Девлина.

— Он не имеет права использовать их.

— Можно ли винить его за то, что он берет то, что предлагает ему женщина? Разве она не знает, что он не любит ее? И что он никогда не женится на ней? По-твоему, это делает его негодяем?

— Это делает его… — Земным человеком… таким же, как и я сама, думала она. Но все же она не могла смириться с этим. — Этот человек просто варвар.

Неужели это она, так презиравшая — совсем недавно — тех, кто жаждал соединиться с мужчиной? Неужели это она так готова домогаться мужчины, чтобы избавиться от мучительной жажды? Она положила подбородок на колени п пыталась не думать о том, что происходит в хижине позади нее. Но она не могла унять ужасной боли, пульсировавшей в ней, словно открытая рана.

— Он же знает, что мы здесь. Я не понимаю, как он может… — Почему нет. Ведь мог же он делать со мной это?

При звуках звонкого смеха, доносившегося из хижины, она стиснула кулаки.

Думай о чем-нибудь другом, чем-нибудь другом. Но она не могла избавиться от образов, мелькавших в ее голове. Ревность заполыхала в ее венах. Пламя усиливалось, точно раздуваемое ветром, так ярко полыхает сухая трава. Прежде чем она поняла, что творит, она вскочила и решительно направилась в хижину мистера Девлина Маккейна.

Кейт замерла от увиденной ею картины, ее кровь вспыхнула гневом. В центре домишки горел огонь. Дымок серой струйкой поднимался позади обнаженного тела Девлина. Женщины сгрудились вокруг него, трогали его руками, терлись о него грудями, хихикали. А он что-то говорил им, тихо и твердо, точно приказывал, касаясь то смуглого плеча, то руки, то и дело натыкаясь на какое-нибудь из извивающихся тел.

Одна женщина опустилась перед ним на колени, скользнув руками вверх по его бедрам, добравшись до… Кейт не могла больше сдерживаться.

— Убирайтесь!

Услышав голос Кейт, Девлин поднял голову. Она надвигалась на него, ее щеки горели огнем, в глазах полыхал гнев, она вся пылала гневом, жгучим и неодолимым, как тропическое солнце. У него перехватило дух. Она великолепна в своей ярости. Индианки завизжали, когда Кейт подошла ближе, — будто перед ними была охваченная жаждой мести богиня.

Кейт подошла еще ближе и схватила одну из женщин за руку.

— Я же сказала, убирайтесь! — закричала она, рывком ставя женщину на ноги.

Женщина не стала ждать другого приказа от этой золотой богини; ей не надо было понимать языка, чтобы догадаться, чего от нее требуют — она испарилась. Остальные завопили и опрометью бросились из хижины, как будто им грозил удар молнии, -гнев Кейт был более убедительным, чем мирные уговоры Девлина.

Она стояла перед ним, уперев руки в точеные бедра, подбородок вздернут, грудь вздымается. Сердце Девлина неистово забилось, когда он встретился с ее горящим голубым взором. Зачем она ворвалась сюда? Ревность? Она так ревновала, что была готова бороться за него?

— Ты выгнала этих женщин, как будто имеешь на меня какие-то права.

Кейт с шумом выдохнула,

— Я смотрю, тебе очень нравится, когда перед тобой крутятся женщины, предлагая себя!

— А что, разве я принуждал их?

— Как ты мог ответить на их домогательства? Они просто не знают ничего, кроме этого. Как ты мог воспользоваться своей властью?

— Но я же дикарь, не так ли, профессор? Недостаточно хорош, чтобы дышать одним воздухом с любым из твоих чудесных английских джентльменов.

— Джентльмен никогда не будет мечтать о том, как бы ублажить себя женщиной.

— Твой английский джентльмен сидит снаружи у костра. Ты бы лучше вернулась к нему, пока он не подумал, что ты предпочитаешь общество выродков и варваров обществу английского аристократа.

— Только сумасшедшая может предпочесть тебя Остину Синклейру.

— Ага. — Интересно, она догадывается о том, какие страдания причиняет она ему этими словами, как безжалостно вскрывает раны, которые сама же и нанесла? — Или пугливая. Которая здорово напугана тем, что вдруг умрет, так и не уняв зуд между своими ногами,

Кейт чуть не задохнулась.

— Как ты можешь так говорить со мной.

— Правда — довольно интересная вещь. Иногда она не слишком привлекательна.

— А ты, конечно, ничего не получил от меня?

— Не более того, что предлагали мне другие женщины. — Ничего — кроме нескольких мгновений в Раю, из которого его сразу же сослали в Ад — навеки.

— Ты… ты… — Она кинулась на него, молотя кулаками по его груди. — Я действительно сошла тогда с ума, когда позволила прикоснуться к себе.

Она повернулась, чтобы уйти, но Девлин схватил ее за руку.

— Полагаю, чго ты чувствуешь себя оскорбленной.

— Пусти меня!

Он притянул ее к себе, обвивая рукой ее за талию, а другой скользя по ее спине. Она отчаянно боролась, ее груди скользили по его груди, упругие и теплые, вызвав в нем внезапный приступ желания. Неодолимого.

— Скажи мне, почему ты делаешь из меня злодея в этой маленькой драме, профессор. Я не совсем тебя понимаю.

— Ты выродок!

— Правильно. Я выродок. Но это не дает тебе права втаптывать меня в грязь своей аристократической ножкой.

— Я никогда… да разве я… — Она посмотрела на него. — Не только обстоятельства рождения делают тебя выродком, Девлин Маккейн. А теперь убери от меня свои грязные руки.

— Между прочим, эти самые руки однажды ласкали твое чудное стройное тело, и ты сама этого очень хотела. — Девлин провел рукой по ее бедру. — И я тот самый мужчина, которого ты впустила в себя.