Однако жизнь Джессики и Пола надвигающиеся перемены превратили в кошмар. Внимание императора всегда скверно влияло на характер герцога Атридеса; едва вновь почувствовав за собой какую-то силу, он со всем упоением самодура принялся демонстрировать свою власть. Довольно с него поучений и подсказок, хватит, он теперь сам себе голова, второй человек в Империи, правая рука императора у спайсового кормила. Близость к вожделенному трону в очередной раз кружит герцогу голову, он кричит на Джессику, не разбирая выражений, переходит на язык издевательств и оскорблений, мстя за собственное недавнее послушание, и Полу несколько раз приходится защищать мать от все более грубых выпадов разгулявшегося папаши.

Согласно докладу императорских агентов (это донесение попало в ту часть архива, которую Шаддам увез с собой на Салузу Секундус и тем спас от уничтожения после арракинской революции), решение об отъезде Пола и Джессики на Дюну стояло под вопросом буквально до последнего часа: мать и сын отказывались лететь вместе с герцогом. Но спорить было бесполезно, и упрямец все же настоял на своем.

И вот, наконец, шестнадцатого октября девяносто первого года весь этот военизированный табор с гулом и грохотом отчалил в небо. Впереди его ждала Дюна и безумный пир официальной версии.

Это все была присказка, а вот теперь начинается сказка, теперь мы вступаем на суверенную территорию канонического мифа. Он начинает с места в карьер, в лучших традициях бестселлера с первых же строк оглушив читателя молодецким ударом. Вот что изложено в этих строках.

В октябре 191-го года, согласно императорскому указу, планета Дюна, она же Арракис, переходит во владение герцогского дома Атридесов с планеты Каладан. Но прежний хозяин Дюны, зловредный барон Владимир Харконнен, при поддержке жестокого императора Шаддама IV устраивает герцогу ловушку, подкупив доктора Веллингтона Уйе, воспитателя герцогского сына – Атридеса-младшего. В обмен на жизнь и благополучие своей жены (речь шла о каких-то неясных «притеснениях», если это не дефект перевода), предатель-доктор, предварительно накачав герцога парализующим зельем, отключает защитное поле, и коварный Харконнен врывается во дворец во главе императорской гвардии – сардукаров, переодетых в харконненскую форму, убивает ни в чем не повинного герцога Лето Атридеса, а заодно – и самого вероломного Уйе. Однако доктор оказался тоже не промах и, предвидя подобный исход, успел вставить бесчувственному герцогу особый зуб, наполненный ядовитым газом, дабы, очнувшись, тот смог отомстить коварному захватчику. К сожалению, герцог Лето, в свой смертный час одурманенный наркотиком, ошибается, дохнув отравой не туда, и злодей барон остается жив. Тем не менее Атридесу-младшему, Полу, и его матери, леди Джессике, удается бежать и скрыться, найдя приют в селениях местных аборигенов – фрименов.

Если кто-то скажет, что все изложенное звучит как полный бред, я не стану с ним спорить. Но именно так – освобожденная от велеречивой шелухи и сомнительных афоризмов – выглядит концепция официальных имперских историков. Более того. У данного отрывка, в отличие от большинства эпизодов официальной версии, известен если и не конкретный автор, то вполне определенный редактор. Это сам Пол Атридес, и сподобился он создать это произведение спустя более десяти лет после описываемых событий, уже взойдя на престол как император Муад’Диб. Схожим образом поступил когда-то ведущий ордынский интриган князь Александр Ярославич, который продиктовал сам о себе «Житие святого Александра Невского». А что говорят уцелевшие документы?

Сначала просто дочитаем до конца тот самый императорский указ. Дальше середины первой страницы его почему-то никто не цитировал, и совершенно напрасно, потому что на последующих страницах нас ожидает первое удивительное открытие. Император вовсе не отбирал Дюну у Харконненов и не отдавал Атридесам. Арракис никогда и не принадлежал барону, спайсовая сокровищница спокон веков была собственностью императорского дома, Шаддам вручил ее Харконнену в аренду как генеральному подрядчику по добыче спайса, оставив за собой право на любые перестановки и вмешательства. А герцог Лето – и об этом в указе сказано прямо – назначался административным субподрядчиком. В этом не было ничего необычного. Монополия существовала лишь на переработку и продажу спайса – монополия СНОАМ, на добычу же спайса никакой монополии никогда не было, отсюда – официальная и неофициальная контрабанда, «неучтенные партии», коррупция на таможнях и еще многие интересные вещи, о которых речь впереди. Барон Владимир успешно торговал своим правом на эксплуатацию недр – до Атридеса такими же субподрядчиками были Гамильтоны, еще раньше – Аргайлы. Императорский контроль лишь следил за соблюдением квот, удерживая объем производимого спайса в оптимальных «ножницах» между потребностями рынка и рыночной ценой. Вечный бузотер и заговорщик барон Владимир, возможно, и не испытывал особого восторга от появления в своих спайсовых тылах императорского соглядатая, но явных возражений не высказывал, по крайней мере, до поры.

Повторю еще раз: у дома Харконненов не было ни малейшей причины нападать на Атридесов. Этот факт настолько очевиден, что поиски таких причин поставили имперских историков в крайне затруднительное положение. В самом деле, – ну зачем барону и императору устраивать вторжение на Дюну? Если осушить излитые по этому поводу моря словоблудия, то сухой остаток выглядит примерно следующим образом: император, запутавшийся в интригах, нуждался во все больших и больших деньгах для своих комбинаций, а барону Харконнену, рвавшемуся к власти, требовались всевозможные льготы и привилегии для прикрытия разных темных дел. Поэтому-де такая фигура, как герцог Атридес, у спайсовой сокровищницы представляла серьезную угрозу для сделки этих двух маньяков.

Очевидно, что в этих рассуждениях тщетно было бы искать даже крупицу здравого смысла. Никакого отношения к дележу спайсовых доходов – ни в СНОАМ, ни в контрабандной торговле – герцог Лето не имел. Но пусть даже у федеральной власти возникли какие-то опасения – кстати, о них нам до сих пор ничего не известно, – кто и каким образом мог помешать императору и барону келейно договориться о любых правовых уступках в благодарность за некоторый передел спайсового пирога? Что за таинственные силы вынудили императора загнать Атридеса на Дюну? Зачем понадобилась кровавая комедия с императорским указом, переодеванием гвардии и убийством? Зачем устраивать мировой скандал, ставить под угрозу репутацию и положение? Чтобы завоевать собственную вотчину?

Что ж, посмотрим теперь на это самое завоевание. Ареной схватки стала жемчужина арракинского модерна – дворец Фенрингов в Арракине, столице Дюны. Это сооружение сохранилось до наших дней в практически неизменном виде – ни в имперские времена, ни в последующую эпоху протекторатов его не реконструировали и даже толком не ремонтировали. Сейчас там государственный архив, а один из флигелей переоборудован в гостиницу, где живут паломники, приезжающие поклониться могиле Алии. До некоторой степени курьезно, что именно в этом архиве я отыскал данные об организации охраны дворца во времена герцога Лето.

Не вникая в технические подробности, скажу лишь, что комплекс защитных полей, прикрывавший базу Атридесов, управлялся стандартной системой с несколько невнятным названием «плунжерная цепь». Например, на космических кораблях среднего тоннажа эта цепь состоит из двух ключей (один у капитана, второй – у старшего помощника), одновременный поворот которых включает и выключает поле. На транспортах дальнего радиуса действия, где метеоритная опасность, а значит, и ответственность за груз и пассажиров гораздо выше, ключей уже три. Для планетарных военных условий ввиду обширности защищаемой территории и большого числа людей применяется многоступенчатая схема в семь-восемь ключей. Герцог Атридес, человек жесткий и одновременно мнительный, расширил меры предосторожности до предела – дворец защищала трехступенчатая система, управляемая с разных точек семнадцатью ключами. Ни доктор Уйе, ни три доктора Уйе, ни весь факультет правоведения Сак-Университета ни при каких условиях не сумели бы отключить защитное поле дворца, тем более так, чтобы никто этого не заметил.