— Молчать!!! — прорычала Вика, принюхиваясь. — Слышите…

Все замерли и прислушались. Итан шумно втянул ноздрями воздух, напряженно застыв.

— Что не так?

— Слушай ритм…

— Какой ритм? — прикрыв глаза, Сергей понял первым. — Что-то происходит… Люди… Они боятся, нюхай.

Запах терпкий, ассоциирующийся с полынью, коснулся обоняния. За ним обострился слух. Десятки сердец готовы были выпрыгнуть из грудной клетки, отбивая хаотичную чечетку. Он оглушал.

— Их слишком много, Адам! Это нормально? — зачем-то спросила Вика, словно в его баре находились особо экстремальные аттракционы или комнаты страха.

— Клэри!!! — зло рыкнул Итан и сорвался с места чуть не снеся дверь. Запах его истинной пары рассеивался. Это означало лишь одно-её больше нет в баре.

Гул веселящихся людей ударял по ушам, пока оборотень пытался протиснуться к выходу. Низкорослый мужчина копошился внизу барной стойки и его сердце привлекло внимание Итана. Все ещё раздумывая он сомневался. Вылетевшая, как пробка из шампанского, Вика даже не оглянулась, дала ему эти драгоценные минуты промедления. Итан в рывок поставил на ноги мужичка и так и замер, увидя что у того в руках.

— Эвакуируй людей!!! Срочно!!!! — прорычал Итан, швырнув взрывателя в подбежавшего Серого. — Я за Викой.

Их было слишком много.

Он услышал вой Волчицы, едва оказался на улице. Вика просила не только помощи, но и задавала нужное направление, чтобы сэкономить время на взятие следа. Не раздумывая Итан обернулся в Волка, скрежетнув клыками, избавляясь от оставшихся лоскутов одежды и бросился в погоню.

Последний раз он бегал по оживлённым улицам в обличие Волка в далёкой молодости. Когда бурлила кровь в венах, когда запреты и законы вгоняли в уныние и хотелось бросить вызов всему миру. Сейчас он не обращал внимания на движущиеся авто, разбегающихся в разные стороны людей. Он следовал за зовом чёрной Волчицы, пока сам не учуял запах своей пары. Ему было плевать. Люди всегда найдут объяснение странному и непонятному. Такой век, человеческий разум оправдывает любые обстоятельства, не вписывающиеся в рамки нормального.

Лапы ударяли асфальт, выбивая когтями из него искры, а автомобиль с Клэри становился все ближе и ближе. Чёрная Волчица не спешила почему-то догонять авто, хотя и могла, а петляла из стороны в сторону, меняя право на лево, и наоборот. Волк заметил человека с оружием слишком поздно, замешкавшись в груде машин столкнувшихся друг с другом, скорее всего из-за Вики. А после… Не раздумывая бросился наперерез Волчице, выпрыгнув с тротуара.

Неведомая до этого сила отбросила его назад, выворачивая тело наизнанку от обжигающей и невыносимой боли. Кубарем пролетев огромное расстояние, Итан упал рядом с каким-то автомобилем, зайдясь в судорогах. На заднем плане что-то грохотало. Ночное небо, в которое смотрели глаза Волка, освещали яркие вспышки. Запахло дымом…

Не выдержав боли, Волк закрыл глаза и затих. Дыхание становилось медленнее, стук сердца замедлялся с каждым ударом. В грудной клетке зияла дыра, орошая асфальт его кровью и пачкая шерсть. Люди вокруг кричали и испуганно пятились от огромного полуживого Волка, растянувшегося на асфальте. Кто-то из смельчаков достал телефон, снимая происходящее на камеру. Но Волка это уже не волновало. Он дернулся в последний раз, и его сердце остановилось.

Мамочка моя дорогая… Как же болела моя голова. Анальгина мне предлагать не спешили, а попросить я не могла. Рот попросту не открывался, что странно, ведь рукой я пошевелила, прежде чем мне в глаза ударил яркий свет.

— С пробуждением. — о, этот голос я уже слышала. Китаец противный, что он тут делает? Понять бы ещё где это тут, ведь кроме слепящего света ни черта же не видно. — Ты пропустила самое интересное.

Последние воспоминания разом пронеслись в моём сознании, вызвав новую порцию ноющей головной боли. Итан, мамочки!!! Они в него стреляли! А Вика?!

— Не дергайся, сбиваешь капельницу. — рявкнул на меня тот же голос, стоило только попытаться встать. Что, собственно, не получилось.

Зрение понемногу привыкало. Я лежала на чем-то плоском, прохладном. Надо мной светила какая-то огромная лампа, расположенная во всю длину моего тела. Промелькнула мысль, что я в солярии, но в солярии не пристегивают, и свет не такой слепящий. Руки были чем-то зафиксированы по разные стороны. В одной из них торчала огромная игла, переходящая в трубку от капельницы. Интересно. А о катетерах этот китаец слышал?! Что за варварство?! Но присмотревшись, поняла, что из меня качают кровь наглым образом. Способность говорить тут же вернулась:

— Зачем вам моя кровь? — вышло сипло и сухо, но даже скрипучий голос, лучше чем никакой. — И где мой брат?

— О брате забудь. — хохоча ответили мне. — Любые твои действия должны иметь последствия. Твой брат — последствие.

Ух, как мне эти слова не понравились!

— Что это значит?! Что это значит??? — я задергалась сильнее, отмечая, что ноги тоже чем-то зафиксированы. — Не молчи, урод! — прорычала я.

— Похоже, тебе пора спать…

Мелькнула тень, а за ней показалась мужская рука с металлическим шприцем и явственно нацелилась в мою шею. Я дернулась со всей силы и смогла достать до этой руки зубами, плотно сжав челюсти. Под оглушающий крик я провалилась в темноту. Игла все таки достигла моей кожи, впрыснув жидкое пламя под кожу. Сознание попрощалось со мной, пребывая радостным от человеческого вопля и удалилось.

Не знаю когда я очнулась, какое время провела в беспамятстве, но на этот раз я не спешила открывать глаза. Стиснула зубы от головной боли и приступов тошноты и ждала чего-то, кого-то…

В пустоте, из которой я вернулась, на этот раз я была не одна. Там был Итан в обличии Волка. Он так грустно смотрел, словно прощался со мной и извинялся. Я чувствовала его сожаление, скорбь, раскаянье и мне это не нравилось. Это моя пустота. Моя. Она пустая, как бы глупо это не звучало. Нечего Итану там делать со своими эмоциями. А потом, грудь прошило вибрацией, словно внутри меня кто-то загробным басом зарычал "Впусти"…

Что-то щелкнуло. Похоже это дверь, потому что следующими послышались шаги, шаркающие и лёгкие. Я едва не выдала себя, поборов дикое желание дернуться от прикосновения к моей щеке чьей-то руки.

Мама, роди меня обратно.

— Девочка моя, ты не умеешь притворяться. Я знаю, что ты очнулась. — голос прозвучал тихо и…мягко(!).

Я не спешила слушаться.

— Не беспокойся, я сдержу обещание. Твой брат окажется на свободе. Но тебя я не смогу отпустить, Кларочка… Прости, девочка моя…

Я все таки открыла глаза. Не вязался у меня этот голос со всем происходящим. Почему он так говорит: участливо, переживающее, тепло?

— Я не верю… — прохрипела я и зажмурилась не только от яркого света, но и от приступа тошноты.

— Почему нет, Кларочка? Разве я тебя когда-либо обижал? Я всегда о тебе заботился, исправно платил, не причинял тебе боли. Это сейчас…обстоятельства вынуждают. Мне не доставляет абсолютно никакого удовольствия мучить тебя. Мне даже горько тебя такой видеть…

— Я понятия не имею о чем ты говоришь. — усмехнулась я, закатив глаза. Теперь ко мне ещё и головокружение пожаловало.

— Амнезия. Понимаю. — и снова сочувствующий голос. — Но ты вспомнишь. Вспомнишь и поймёшь, Клара. Я заботился о тебе.

— И что же изменилось?! — рявкнула я, не веря его словам.

— Прорыв! Научный прорыв, Клара, случился. Он позволит искоренить оборотней с лица земли. Очистить мир от этой скверны!

— Ты говоришь, как религиозный фанатик… — вздохнула я.

— Ты всегда их жалела… — голос стал грустным и вкрадчивым. — А увидев данные о своей сестре и брате, ты выбрала их сторону, сбежав с единственной вакциной.

— Велика потеря. Новую же сделаете, раз одну уже сделали, уроды…

— Сделаем. — хохотнул он. — Теперь сделаем. Только ты уже нашего триумфа не застанешь. Я пришёл, чтобы попрощаться. Чтобы как-то облегчить твои страдания, за нехитрым разговором. Я в самом деле очень привязался к тебе, девочка моя. Мне тебя будет не хватать. Но твоя смерть не будет напрасной. Ты подаришь людям спокойную жизнь, без этого отродья.