Римлянин Дион Кассий описывает человеческие жертвоприношения, которые в первом веке н. э. совершали кельты Британии. В частности, он говорит о многочисленных римских гражданах, прежде всего женщинах, которых варвары принесли в жертву своей богине победы Андрасте.
Впрочем, это сообщение не заслуживает полного доверия. Во время восстания, которое жители Британии, под предводительством королевы племени иценов Боудикки подняли против римских завоевателей, действительно было убито около семнадцати тысяч человек. Были полностью вырезаны жители городов Камулодунума (современный Колчестер), Лондиниума (Лондон) и Веруламиума (Сент-Олбанс). Но восстание носило политический характер, и надо думать, погибшие при нем римляне пали жертвами не столько кровожадности Андрасты, сколько просчетов в колониальной политике империи.
Тем не менее кельты, которые начали переселяться на территорию Британии с материка еще в начале первого тысячелетия до н. э., человеческие жертвы своим богам приносили — следы этого сохранились и в их мифологии, и даже в современных обрядах. Прежде всего с этими жертвоприношениями был связан праздник Самайн.
Сам по себе Самайн был праздником окончания пастбищного сезона: к этому дню стада возвращались с летних пастбищ; в то же время он знаменовал собой начинало новой, темной половины года. Самайн был праздником, когда открывались границы между миром людей и миром духов. В ночь Самайна разверзались холмы, под которыми обитали «сиды» — волшебные существа, позднее превратившиеся в фей английских сказок. Сиды отмечали праздник вместе с людьми. Считалось, что в эту ночь должны умереть люди, нарушившие свои «гейсы» — ритуальные кельтские запреты. Кроме того, это былл день поминовения усопших… Друиды разводили священные костры, и пока они горели, все другие огни должны были погаснуть. В костры бросали жертвенное мясо; по узорам, которые огонь оставлял на костях, жрецы предсказывали будущее. Люди прыгали через огонь, между кострами проводили скот — это было ритуальное очищение огнем. К Самайну пекли хлебцы в форме рогов, и эта традиция сохранилась в кельтских районах Великобритании до сих пор.
В одной из ирландских саг, посвященных великому кельтскому герою Кухулину, рассказывается, как праздновали Самайн улады — жители Ульстера, одного из королевств древней Ирландии. События эти относятся приблизительно к рубежу эр.
«Раз в году собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайн, самый день Самайн и три дня после него. И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игры да гулянье, блеск да красота, пиры да угощенье. Потому-то и славилось празднование Самайн по всей Ирландии. Любимым же делом собравшихся воинов было похваляться своими победами и подвигами. Чтобы подтвердить свои рассказы, они приносили с собой в карманах отрезанные концы языков всех убитых ими врагов; многие же, чтобы увеличить число, еще прибавляли к ним языки четвероногих животных. И начиналась похвальба, причем каждый говорил по очереди».
Сага умалчивает о том, как уладские воины распоряжались самими головами врагов. Но известно, что в дни Самайна для отпугивания нечистой силы на стенах домов и на частоколах вокруг крепостей вывешивали человеческие головы и черепа. А когда настоящих голов не хватало, их делали из тыквы, надеясь, что духи не заметят подмены. Отсюда и пошел обычай тыквенных голов на Хэллоуин — праздник, который возник после объединения языческого Самайна с христианским Днем всех святых.
В пятом веке Ирландия была крещена святым Патриком, который и по сей день остается главным святым ирландского пантеона. Христианизация произошла на редкость мирно: ирландцы в основном не возражали против смены религии, а новообращенные христиане во главе с Патриком вместо того, чтобы уничтожать языческие народные традиции, постарались ввести их в новое русло. Тем не менее, по преданию, Патрик расколол молотом идола, стоявшего на равнине Маг Слехт в окружении двенадцати других каменных истуканов. Идол назывался Кромм Круах; в средневековом памятнике ирландской литературы «Старина мест» о нем говорится: «ему, бесславному, должны были они принести своих первенцев, с множеством стенаний, пролить их кровь вокруг Кромм Круаха…»
Неизвестно, приносились ли идолу в жертву животные или люди. Но если в далекой древности в дни Самайна и существовал обычай сжигать в костре человеческую жертву — возможно, преступника, — еще в дохристианские времена вместо человека в огонь стали бросать чучело. Отсюда же идет и древний обычай, и поныне сохранившийся у кельтских народов Британии. За три дня до Хэллоуина рано утром, с первыми лучами солнца, они разводят вблизи села большой костер и трое суток поддерживают в нем огонь. В ночь Хэллоуина юноши ломают овсяную лепешку, метят один кусок углем и тянут их по жребию. Тот, кому достается черный кусок, должен прыгнуть через огонь.
О традициях и религии древних германцев известно значительно меньше, чем о традициях и религии кельтов. Античные авторы писали о них гораздо реже уже по той причине, что германские племена в основном не были подчинены Риму. И даже само понятие «германцев» у римлян было весьма расплывчатым. Во времена Гая Юлия Цезаря так стали называть все народы, проживавшие к востоку от Рейна и к северу от верхнего и нижнего Дуная. Позднее Диодор Сицилийский, не вдаваясь в подробности, окрестил их всех кельтами. Попытки завоевать германцев не увенчивались успехом, и только безумный император Калигула однажды сделал вид, что ему это удалось, и даже собирался справить триумф по этому поводу (но его отговорили).
История «завоевания» германцев Калигулой подробно описана Светонием. Однажды безумному императору «пришло в голову предпринять поход в Германию». Он действительно отправился на границу империи, но «так как воевать было не с кем, он приказал нескольким германцам из своей охраны переправиться через Рейн, скрыться там и после дневного завтрака отчаянным шумом возвестить о приближении неприятеля». Все было так и исполнено, после чего Калигула разыграл в пустом лесу потешную погоню и вернулся, неся вместо отбитого у врага оружия ветви деревьев. Несколькими днями позднее он «взял в плен» нескольких мальчиков, которые давно находились при нем в качестве заложников от варварских вождей.
«После этого он обратился к заботам о триумфе. Не довольствуясь варварскими пленниками и перебежчиками, он отобрал из жителей Галлии самых высоких и, как он говорил, пригодных для триумфа, а также некоторых князей: их он приберег для торжества, заставив не только отрастить и окрасить в рыжий цвет волосы, но даже выучить германский язык и принять варварские имена».
Император к этому времени был уже абсолютно безумен; через четыре месяца после «победы» он погиб от рук заговорщиков. Но в вопросе о германцах его точка зрения не отличалась оригинальностью: кельтов, перекрашенных в рыжий цвет, римляне действительно вполне могли принять за германцев.
Сообщения античных авторов о нравах германских племен редки и не вполне достоверны. Информация об их религиозных воззрениях достаточно скудна, но человеческие жертвоприношения в ней упоминаются. Тацит пишет о том, как в девятом году новой эры в Тевтобургском лесу римляне потерпели сокрушительное поражение от объединенных сил нескольких германских племен. После этого «…в ближних лесах обнаружились жертвенники, у которых варвары принесли в жертву трибунов и центурионов первых центурий». Он же сообщает, что из богов германцы «больше всего чтят Меркурия и считают должным приносить ему по известным дням в жертву также людей».
От Тацита мы знаем и о германской богине Земли и плодородия Нерте (Нертус) — она имела священную рощу на одном из островов у берегов нынешней Швеции, и ей приносили в жертву рабов, топя их в озере.
