Эти эпохи можно делить и дальше на подпериоды, но проведение параллелей с развитием других разделов культуры достаточно сложно и его трудно придерживаться. Основания для дальнейшего членения должно предоставить развитие самой философии. Эти периоды необходимо определять в соответствии с преобладающим «типом философии». Явно существуют различные типы философствования, и это вполне естественное явление в науке, которая возникла из различных источников и служила различным человеческим потребностям и интересам.
Когда-то Аристотель говорил, что философия возникает из удивления, и это является вполне удовлетворительным ответом, но он касается только одного типа философии. Кроме него, существует и второй тип философии, который своим источником имеет неудовлетворенность, определенного рода скепсис по отношению к достижениям предыдущих мыслителей, сомнение в истинности полученных ими результатов.
Философия удивления стремилась к тому, чтобы понять и описать мир как целое, во всем многообразии его проявлений, и она проводила позитивную работу. А философия неудовлетворенности, сомнения, в свою очередь, была проникнута недоверием по отношению к идеям, которые провозглашались, она стремилась эти идеи подвергнуть критике, очистить от заблуждений и неточностей, определенным образом модернизировать. Это критический тип философии, тип сомневающийся и отрицающий. Если первый тип философии стремился к обнаружению истины, то второй ставил перед собой более ограниченную задачу — критику и просвещение.
Результатом «философии неудовлетворенности и сомнения» были в истории философии периоды критики и просвещения, через которые прошла каждая их трех великих эпох европейской философии. Каждая из них прошла через период, в который в определенной полноте решались философские проблемы и создавались системы, ставшие результатом «философии удивления». Такие периоды, как правило, предварял краткий или длительный период развития, а после него наступал период школ, когда принципиальные положения философских систем были уже установлены. Появляющиеся школы разделяли основные положения систем, защищали их и развивали эти положения в частностях.
Кроме множества разделяющих различий, три великие эпохи имеют общее: каждая из них проходит через периоды — развития, критики и просвещения, систем и школ.
Если эту схему применить к истории философской мысли, то Владислав Татаркевич определял период систем как максималистский, а период критики и школ — как минималистский, когда появившиеся системы вызывали осторожную критику со стороны современников и последователей.
Владислав Татаркевич считал максималистским такой период развития философского знания, в который философами создаются системы, являющиеся всеохватывающими, решающими весь комплекс философских проблем с единых позиций, когда привлекаются для их истолкования часто не только традиционные методы научного познания, но и методы мистического, сверхъестественного порядка.
Каждый этап развития истории философии имеет, по мнению Татаркевича, несколько периодов: критики позиций предшественников, систем (в том числе собственных взглядов), школ и т. д. Периоды критики и школ носили минималистский характер, поскольку подвергали взвешенному, осторожному критическому разбору системы, полученные в наследство от предыдущей эпохи, улучшая и приспосабливая их к изменившимся социальным и культурным условиям жизни общества. Но максималистский период — период всеобъемлющих систем — определял всю эпоху. В античные времена максималистским был классический период развития античной философии (IV в. до н. э.), взглядов Платона и Аристотеля, в XIII в. определяющей явилась система Фомы Аквинского, в XVII в. максималистскими были философские системы Декарта, Спинозы и Лейбница.
К минималистскому типу философствования можно отнести период школ в античности (стоики, скептики и т. д.), в средние века представителем минимализма был Оккам, а в Новое время к нему можно отнести весь XVIII век. Что касается XIX в., то максималистские тенденции характерны для его первой трети, они нашли свое яркое выражение в гегелевской системе. Две остальные трети века носили явно минималистский характер и прошли в борьбе с гегельянством и попытках переосмыслить гегелевские идеи. Появились альтернативные по духу позитивизм и марксизм (середина XIX в.), которые, будучи минималистскими, претендовали на своеобразный «максимализм».
Подводя некоторые итоги, можно сделать вывод, что максималистскому типу философствования присущи абстрактность, универсальность понятий, стремление свести все знание в систему, проникнуть в суть бытия. Для него также были характерены монистический подход, предельно широкие философские интересы.
Минималистский тип философствования требует конкретности, проработки и усовершенствования предыдущих систем, сужения сферы философских интересов, специализации философского знания, фрагментарности, критичности и плюрализма мнений, решения частных проблем из различных областей философского знания и науки, сведения к более простым представлениям.
Владислав Татаркевич отмечал: «С самого зарождения истории философии между философскими притязаниями выступало различие в том, что в одних преобладала смелость, а в других — осторожность. В XIX в. это противостояние стало очень острым. В нем столкнулись два типа философии, которые можно назвать максималистским и минималистским».
Описывая взгляды того или иного философа, Владислав Татаркевич использовал определенную схему: биография мыслителя, основные идеи и произведения, идейные предшественники, последователи, влияние разработанных идей на последующее развитие философского знания. Эта схема выступала в роли методического ключа, который давал возможность более или менее точно определить место данного философа в истории философии, его влияние на последующее ее развитие. Это характерно для первых двух томов «Истории философии». В третьем томе автор, не отступая от задуманной методологии, изменил принципы описания, что было вызвано спецификой проблем философии в XIX–XX вв., которые решались разными отраслями философского знания. Это имело отношение к процессу парцелляции философии, который активно развивался начиная со второй половины XIX–XX вв. Появились философские проблемы отдельных наук: логики, физики, математики, психологии, биологии, гуманитарного знания. Это потребовало от автора несколько изменить первоначальную схему изложения и рассмотреть практически все имеющиеся направления в философии последнего периода.
Владислав Татаркевич уделил внимание и истории развития польской философии, что, на наш взгляд, небезынтересно для российского читателя, поскольку специальных обобщающих работ по истории польской философии в российской философской литературе немного. Он показал, в каких условиях и какими путями шло развитие философии в его стране, описал взгляды основных ее представителей. К сожалению, в трехтомнике почти нет упоминаний о русской философии, которая, особенно в первой половине XX в., оказала сильное влияние на развитие философских идей европейских мыслителей и была частью общеевропейского философского процесса.
Подчеркивая важность и значимость историко-философских исследований, Владислав Татаркевич приводит высказывание И. Канта: «Выделение главной идеи в некоторых работах настолько сложно, что часто сам автор не может их обнаружить, и тогда кто-нибудь другой сможет об этом лучше рассказать ему, какой была эта главная идея. Кто-нибудь другой — это, прежде всего, историк».
Предлагаемая читателям «История философии» позволит более полно и зримо представить историю развития философского знания, взаимосвязь философских идей прошлого и настоящего, историко-философский процесс как определенную целостность, как сущностную часть человеческой культуры, оценить во всей полноте Владислава Татаркевича как философа, этика, эстетика, искусствоведа, его вклад в историю философии как науки.
Публикация «Истории философии» Владислава Татаркевича на русском языке, по нашему мнению, даст возможность не только познакомиться с интересной историко-философской концепцией известного польского философа, но и внесет определенный вклад в развитие российско-польских научных связей.
