Но это все время, время во время атаки. Первый же самолет, сбросил на ползущие танки и перепуганных мотострелков, все свои бомбы. Разрывы, осколки, воронки, плотный огонь со стороны немцев. Пехотинцы вынуждено залегли, а танкистам пришлось надеяться на везение и мастерство водителей.

— Люки закрыть! Борис лавируй ближе к воронкам.

— И как в детской игре — подумал Артем — на кого бог пошлет…

Но на самом деле, как-то ускользнуть из-под авиаудара, ускользнуть невозможно, но передвигаясь, шансы увеличиваются. Ведь если упреждение можно рассчитать, то при движении зигзагом, это никак не сделать. А тут еще повезло — такой жуткий сброс бомб, длился не долго. Когда первые самолеты, один или два, сбросили свой груз, то они увидели что это «тридцатьчетверки», и прекратили бомбежку. Они вовремя опомнились — по всей видимости, летчики были дезориентированы, и не знали — где враг? Вероятно, первая заявка командования танковых корпусов и пехотных дивизий, была выполнена авиацией с опозданием, они считали, что на позициях за рекой все еще немцы, а были уже свои войска…

Стрелки-радисты запросили разъяснений по радио, и уже по новым координатам, которые передали из штаба полка, летчики направили свои машины. Так совместная атака, увенчалась успехом, на другом берегу удалось не только закрепиться, но и выбить немцев с их позиций. Наступление гитлеровцев, не принеся никаких успехов, захлебнулось, и хотя, об обе стороны понесли серьезные потери, вот только немцы перешли к обороне. Фашисты, теперь, после понесённых ими потерь, действовали небольшими группами и далеко не так напористо, как в предшествующие дни. Во всем этом, чувствовался надлом их сил и, в особенности, духа. Несомненно, они уже видели провал планов своего командования.

Бои шли уже в траншеях, танки продвинулись дальше, и пытались обосноваться на новом рубеже. Олег, приказал Генке зарядить пушку, а Артему собрать роту по рации, Борис справлялся сам, и лейтенант занялся просмотром обстановки.

— Все, кажется на сегодня, мы отвоевались — в скорости проговорил он — теперь движемся на соединение с батальоном. Артем, передавай роте — следовать за нами вправо.

Почти «сухими», и с боезапасом на исходе, двинулись на воссоединение с передовыми ротами батальона. Такой маневр означал, что вскоре Олег возглавит только взвод, и свободы действий станет меньше.

— Пора нам сваливать — решил Артем — больше тянуть нельзя. Придется угонять танк.

Но уйти в сторону прямо сейчас, было бы глупо и подозрительно. Плюс Олег должен был сказать, что да, пора настала, и момент подошел. Но тот молчал, танк двигался, и момент был упущен.

— Ладно, не сейчас, но по-любому сегодня…

Повернули вправо в обход лога, Борис нашел место, где можно было в него спуститься, и увел за собой роту. Еще немного прошли по его дну и решили выбираться на другую сторону. Взобравшись на другой скат, при оглядке мест боев, все экипажи были поражены открывшейся картиной: горели хлеба, чуть вдалеке горели деревни, а начавшийся бой уже собирал свою жатву — горели танки, автомашины. Над равниной стелились клубы дыма. Двинулись дальше, и вскоре показались «тридцатьчетверки» роты и батальона, Олег скомандовал:

— Всем стоп! Расположить машины! — И полез наверх.

Вот тут и появилась возможность, все обсудить.

— Уходим ночью, или под утро — проговорил Артем — Чтобы без кипиша, на этом танке. Поэтому Боря, нужно его удобно расположить.

— Понял. Но машину нужно заправить.

— Думаю, сложностей с этим не будет — все должны дозаправиться.

Так оно и вышло, спустя время, появился лейтенант, и распорядился:

— Поступила команда — как только подойдут автозаправщики, и инженерная рота — всем дозаправиться, пополнить ГСМ, вооружиться, и ждать дальнейших распоряжений. Надолго не обосновываться. Танки не вкапывать, укрепления не сооружать.

— А поесть? — Поинтересовался Борис.

— Обещали подвести. А пока на сухпае….

Пока приводили в боеготовность танки, приблизился вечер, а с ним, поступил и новый приказ:

— В ночь с 15 на 16 июля, частям их танковой бригаде, предписывалось, сдать участок обороны, частям 204-й соединенной дивизии, и к 5 утра 16 июля, сосредоточиться в роще, в двух километрах северо-восточнее Владимировки. Там занять оборону во втором эшелоне на рубеже ската высоты 242,0.

Началась передислокация, поломав все планы старшего сержанта Кравцова, и его экипажа. Танки уже вышли к указанным позициям, но препятствием стало минное поле. А приказ выполнить необходимо. В ночи, никакое разминирование невозможно успеть сделать. Командование бригады оказалось в тупике. И тогда, находившийся почти в отчаянии Артем, решил вмешаться. Его решение было рискованным, в какой-то мере неосторожным, и могло привести к плачевному исходу.

Олег, выслушав его, кивнул, привел себя в надлежащий вид, и отправился к комбату, оставив весь экипаж в нервном ожидании. Прошло около получаса, за которые пани, едва не извелись, но тут пришли за Артемом, вернее здесь — сержантом Николаем Заречным. Артем понял — все теперь зависит от него. Его сопроводили не в штаб, и не на КП, а отвели в голову колонны, где в свете прожекторов, совещались офицеры высокого ранга.

— Сержант Заречный — по форме представился Артем — радист экипажа танка…

— Отставить. В курс дела, лейтенант нас уже ввел. Конкретно — что предлагаете?

— Пройти на танке с более широкой базой, с тралом если есть, а если нет, то провоцируя детонацию выстрелами.

— Это безумие, но допустим. У вас есть такой танк на примете. Это КВ, или что-то друге?

Тема прямо посмотрел в глаза комбрига, затем комбата, внутренне собрался и отчеканил:

— Есть, стоит в десятке километров отсюда. Я командир экипажа опытного образца объект 434. Отдельный испытательный батальон при Харьковском заводе.

— Но завод же, эвакуирован.

— Это так. Но верховный хотел видеть опытную модель в действии, вот и перегоняли. Заодно решили испытать как следует. А во время полевых испытаний, в машине произошла поломка. Мы ее устранили, но увести из зоны боевых действий не успели. Спрятали в лесополосе. Документы предоставить не могу — они у меня там. Прошу выделит взвод для прикрытия — опытную модель необходимо доставить в столицу. Но сейчас главное вывести из района. Вызываюсь быть проводником-добровольцем. Это продолжение испытания. Предлагаю пройти минное поле на ней, ведь цель бригады сделать это быстро, а не тихо.

Наступило молчание, и казалось само время, остановило свой бег.

— Неожиданно — наконец проговорил полковник, и посмотрел на часы — я так понимаю дело секретней некуда…. Задал ты мне сержант задачу. Ладно, дерзайте, секретность я обеспечу. Сушкин принимай свой взвод, и выдвигайтесь немедленно.

— Товарищ полковник еще одно…

— Что?

— Если подорвемся, обещайте уничтожить машину. В хлам.

— Хорошо. А сейчас — поспешите.

— Есть. — Артем козырнул, и они вместе с Олегом, бегом бросились к своему танку.

По пути, лейтенант приказал двум экипажам взвода, выруливать, и готовиться следовать за его машиной. А у танка, с номером «79», и так переминались с ноги на ногу, уже ожидающие танкисты.

— В машину! — Бросил Олег — последняя фаза подошла. Артем сразу готовь радиосвязь с взводом.

Танкисты мигом забрались в танк, каждый занял свое место, и приступил к обязанностям. Заканчивались десятые сутки, начинался новый виток.

Ночь, моросящий мелкий дождик, от речек поднимается туман, но танковый взвод упорно движется известным только им маршрутом. Артем и Олег, все время уточняют по карте, любые ориентиры, и смены направлений, ибо напрямую тут не двинешь. В памяти экипажа старшего сержанта Кравцова, нет ничего — они просто уходили от преследования, и естественно не запомнили — как и где двигался их танк. Теперь этот путь, требовалось пройти хотя бы приблизительно. Восстанавливая перед собой движение бригады, с того момента как они в ней оказались, они бы выехали к полю, на котором состоялось сражение утром-днем пятого июля. Хотя не совсем к нему, потому как оно закончилось, в момент побега «тридцатьчетверки», а началась просто еще не особо наезженная степь.