С израильской стороны контакт поддерживал «Моссад», а со стороны фалангистов особый интерес проявлял сын Пьера Джемаеля Башир. Молодой Джемаель, юрист, в обстановке царившего в стране беззакония был смел, коварен и убийственно беспощаден. Он не остановился перед уничтожением своих «союзников-христиан», представителей семейств Шамуна и Франжье, стремясь стать единоличным руководителем милиции.
В 1970-х годах Башир Джемаель работал в адвокатской фирме в Вашингтоне, и там с ним установило контакт ЦРУ. Сын руководителя христианской милиции согласился стать платным агентом разведки США. Американцы заплатили Джемаелю тысячи долларов и не ошиблись в своем выборе: несмотря на то что он был самым младшим из шести сыновей Пьера, Башир сумел обогнать своих старших братьев и в 1976 году стал руководителем самого крупного контингента христианской милиции.
Обеспечив выживание фалангистов в ходе гражданской войны в Ливане 1975–1976 годов, «Моссад» получил разрешение на открытие еще одной своей резидентуры, оснащенной мощным радиопередатчиком, расположенным в порту Джуией. В остальной части Ливана враждебные христианам мусульмане и палестинцы оказывали на них сильное давление, но клан Джемаеля полностью контролировал территорию порта к северу от Бейрута. В дополнение к разведчикам «Моссада» в Джуней были направлены офицеры израильской армии, которые установили официальную систему взаимодействия с фалангистами Джемаеля, гораздо более мощную, чем все то, что Израилю до сих пор удавалось сделать в других арабских странах.
Одновременно израильтяне создали свою собственную милицию на юге Ливана, которая должна была противостоять растущему влиянию ООП в этом регионе и защищать северную границу Израиля. Это формирование, в котором господствовали христиане из района Марджаюна, получило название Армии Южного Ливана. Ее бойцы были одеты в израильскую военную форму, но без израильских знаков отличия. А на автомашинах и танках этой армии даже не были удалены надписи, сделанные на иврите.
За финансирование, экипировку и боевую подготовку этой армии отвечал «Аман». В подготовке боевиков- фалангистов из Северного Ливана принимали участие инструкторы израильской армии, а также «Моссада» и «Шин Бет». Фалангисты также создали с помощью Израиля свои собственные службы безопасности и разведки, которые возглавил Эли Хобейка.
«Аман» и «Моссад» с большим энтузиазмом относились к контактам с фалангистами, полагая, что это дает Израилю большие преимущества. При помощи таких контактов израильтянам удалось создать разветвленную сеть осведомителей, снабжавших их актуальной информацией о палестинских партизанских группах, о сирийских вооруженных силах и политических процессах в этой части арабского мира. Тайные связи с Ливаном полностью вписывались в израильскую доктрину «периферийных» союзов. Ливанские христиане были естественными союзниками Израиля в силу того, что они враждовали с мусульманами.
До 1981 года израильтяне в своих отношениях с фалангистами не шли дальше того, «что помогали им помогать себе». Дэвид Кимче, руководивший в то время деятельностью «Моссада» в Ливане, говорит, что израильские офицеры связи в Джунее всегда недвусмысленно давали понять христианам, что Израиль не будет воевать за них. После своего переизбрания на второй срок Бегин приказал расширить и углубить контакты с фалангистами. Шарон пошел еще дальше.
Христианские лидеры, понимавшие уязвимость Бегина, стали оказывать на него давление с целью добиться увеличения израильской помощи. Они заявляли, что им угрожало уничтожение со стороны Сирии, и, чтобы доказать это, сами провоцировали различные инциденты, а для подкрепления своей версии событий передавали израильтянам тенденциозную информацию. Бегин, испытывавший симпатии к угнетаемым меньшинствам, — особенно когда в роли угнетателей выступали арабы — был склонен верить фалангистам.
Шарон знал правду и не боялся, что ливанские христиане могут быть уничтожены. Но он считал, что Башир Джемаель был тем человеком, который готов и вполне способен реализовать стратегические замыслы Шарона в плане создания на Ближнем Востоке «нового порядка».
Вечером 12 января 1982 г. на одной из авиабаз в окрестностях Тель-Авива собралась группа влиятельных израильских военных. В их числе были Ариель Шарон, генерал Тамир, представители «Моссада», глава «Амана» генерал Иехошуа Сагуй и другие высокопоставленные военные чины. Им были даны краткие инструкции о том, как вести себя, если что-то случится, и как им в случае необходимости надо выходить с территории, занятой враждебными силами. Затем все собравшиеся сели в военный вертолет.
Это был странный полет в неизвестность людей, которым была доверена безопасность Израиля. Они всматривались в темное пространство Средиземноморья и линию берегового освещения Ливана, пытаясь определить свое местонахождение, пока наконец не увидели огни Бейрута. Вертолет приземлился на аэродроме в Джунее, где Шарона и его коллег встретил местный резидент «Моссада».
Баширу Джемаелю было лишь сказано, что предполагается прибытие «ответственного израильского представителя», но он угадал, кто это будет. Идя навстречу грузному Шарону, молодой фалангистский лидер с улыбкой произнес: «Я знал, что Вы приедете. Я ждал Вас».
В ходе целой череды роскошных обедов, перемежавшихся экскурсиями в различные районы Бейрута, обе стороны интенсивно работали над достижением принципиальных соглашений по широкому кругу вопросов. По возвращении в Израиль Шарон сказал: «Я окончательно отработал план с христианами. Теперь мы можем выполнять его. Я связал им руки».
Через пять недель достигнутые договоренности были подтверждены в ходе визита Джемаеля в Иерусалим для встречи с премьер-министром Бегиным. Шарон хотел, чтобы Бегин лично убедился в этом.
Заявления министра обороны о всеобъемлющем союзе с фалангистами вызвали бурю дебатов в разведсообществе Израиля. «Аман» с яростью утверждал, что Израиль не может доверяться христианам настолько, чтобы планировать передвижение своих войск в зависимости от их поддержки. Военная разведка располагала информацией о том, что Джемаель имел связи с сирийским руководством и даже с ООП.
Аналитики «Амана» недоумевали, как можно верить фалангистам, если полученное ими от Израиля оружие нередко оказывалось у палестинцев. Некоторые христианские лидеры вели подпольную торговлю оружием и наркотиками. «Аман» также выступал против военных операций, которые могли привести израильскую армию в прямое соприкосновение с сирийскими силами в Ливане.
Шарон был непреклонен, он считал, что пришло время реализовать его план, который изменит ход истории. К удивлению многих, он нашел союзника в лице «Моссада» — организации, к которой он относился с большим подозрением.
Хофи фактически поддержал план Шарона. «Моссад» вел себя так, будто забыл одно из самых святых правил разведки: никогда чрезмерно не сближайся со своими источниками. Все эти роскошные обеды, которыми угощали в Бейруге представителей «Моссада», а также тайные ответные визиты фалангистов в Израиль фактически закрепили этот союз и не оставили места для вопросов и сомнений. Джемаель и его люди всегда подчеркнуто соглашались со всем, что говорили представители Израиля, и постоянно подчеркивали свою ненависть к ООП.
Проиграв бюрократическую схватку, руководитель «Амана» генерал Сагуй согласился стать основным источником информации для ближайших союзников Израиля, американцев. В январе 1982 года шеф военной разведки посетил Вашингтон и заявил госсекретарю Александру Хейгу, что если палестинские провокации будут продолжаться, то Израилю ничего не останется, как оккупировать Ливан вплоть до окрестностей Бейрута. Через несколько месяцев в Вашингтоне побывал Шарон и подтвердил эту позицию.
В период 2–4 нюня министр обороны находился с тайным визитом в Румынии. Поездку организовал «Моссад». Под прикрытием частной семейной поездки Шарон предлагал «технологическое сотрудничество» единственной коммунистической стране, сохранявшей дипломатические отношения с Израилем. Шарона сопровождали эксперты из военного министерства Израиля и корпорации «Израель эйркрафт индастриз».
