3 июня посол Израиля в Лондоне Шломо Аргов был тяжело ранен палестинскими террористами, которые подстерегли его в момент, когда он покидал дипломатический прием. Боевики принадлежали к отколовшейся от ООП палестинской группировке Абу Нидаля, но Шарон посчитал это «спичкой, которая поджигает детонатор». Теперь Израиль определенно должен оккупировать Ливан и с помощью христианских фалангистов разгромить ООП.
6 июня израильские войска пересекли границу Ливана. Это была вторая война, начатая по инициативе Израиля, — первой была Суэцкая кампания 1956 года, — и она превратилась в Ватерлоо Шарона. Как «Аман» и предупреждал Шарона, христианские формирования не выполнили своих обещаний. Они не оказали никакой помощи в борьбе с ООП, и позже Джемаель даже отказался подписать с Израилем полномасштабный мирный договор. Шарон глубоко залез в ливанскую трясину.
Объявленной целью вторжения было уничтожение артиллерийских и ракетных позиций палестинцев, угрожавших гражданскому населению Израиля. Официально операция называлась «Мир для Галилеи». Израильские руководители, однако, надеялись, что сокрушительное поражение палестинцев подорвет доверие к этой организации на Западном берегу и в секторе Газа. Бегин стремился к укреплению позиций Израиля на захваченных территориях путем предложения арабам некой «автономии», обещанной в мирном договоре с Египтом. ООП категорически отвергала автономию и заявляла о своем намерении создать независимое государство. Бегин же хотел поддержать палестинских лидеров, готовых сотрудничать с Израилем.
Цели, которые преследовал Шарон, были еще более амбициозными. Он приказал израильским танкам дойти до пригородов Бейрута. Там они должны были соединиться с силами христианской милиции и навязать Ливану свой собственный «закон и порядок». Этот план предусматривал избрание Башира Джемаеля президентом Ливана. Затем он должен был изгнать из Ливана сирийцев, и заключить с Израилем официальный мирный договор. Джемаель, несомненно, изгнал бы всех палестинских боевиков за пределы Ливана либо морским путем в другие ближневосточные порты, либо по суше в Сирию.
На пятый день войны планам Шарона в отношении разведсообщества Израиля был нанесен страшный удар. 10 июня в бою был убит его близкий друг генерал «Кути» Адам. Самый главный кандидат на пост директора «Моссада» был мертв, но после восьми лет кто-то все-таки должен был сменить Хофи. Бегин спросил мнение самого Хофи, и 27 июня премьер-министр рекомендовал своему кабинету утвердить на посту директора «Моссада» заместителя Хофи — Наума Адмони.
Это был первый случай, когда агентство возглавил кадровый разведчик, сделавший карьеру в рядах «Моссада». Публично имя Адмони не называлось. В кругах разведки его считали «бесцветным середнячком», «менеджером» и бюрократом, человеком тусклым, но стабильным и целеустремленным. Ему было 53 года, он получил образование в Америке, 28 лет провел на оперативной работе в различных странах и прошел все ступени служебной лестницы.
Адмони родился в 1929 году в Иерусалиме в семье польских эмигрантов, которые, оказавшись в Палестине, сменили свое имя с Ротбаум на Адмони. Его отец был архитектором Иерусалимского парка, и семья жила в фешенебельном квартале Рехавия, недалеко от шикарного отеля «Кинг Давид». Значительное число израильских лидеров, появившихся на политической арене после 1948 года, были выходцами из района Рехавия: в их числе правительственные чиновники, министры, университетские профессора, военные и разведчики.
В юношестве Адмони входил в «Шай», разведывательное подразделение организации «Хагана». Вскоре после войны 1948 года он поехал учиться в университет Беркли в Калифорнии. Там Адмони подрабатывал в еврейской воскресной школе, в синагоге, а также на фабрике, выпускавшей военное обмундирование для вооруженных сил США. В Калифорнии он женился и позже вспоминал, что время, проведенное им на Западном побережье, было лучшим в его жизни. Это был единственный период, когда он не находился в постоянном напряжении, связанном с двойной жизнью и борьбой разведчика против врагов Израиля.
Адмони надеялся стать дипломатом, но по возвращении в Израиль стал инструктором в специальной академии разведки в Иерусалиме. Он провел около 30 лет в различных резидентурах от Вашингтона до Эфиопии в качестве оперативного работника или офицера связи, принимал участие во всех совместных с ЦРУ проектах и был экспертом в области альтернативной дипломатии «Моссада». Однако в том, что касалось тайных акций против настоящих врагов Израиля, его практический оперативный опыт был невелик. Он не был авантюристом и убийцей, но его уважали за солидность и прилежание.
Ливанская война разворачивалась по непредусмотренному и все более кровавому сценарию, обещанный Шароном блицкриг вскоре уступил место реалиям оккупированных территорий, простиравшихся от северной границы Израиля до Бейрута. Это была зона, заполненная беженцами, находившимися в состоянии смятения, и ею надо было управлять.
Директор «Шин Бет» Аврахам Шалом получил неблагодарное задание: отправиться в Ливан, найти там друзей и разгромить врагов. Шиитские деревни, население которых первоначально приветствовало израильские войска, изгонявшие ненавистную ООП, теперь, подстрекаемые агентами аятоллы Хомейни, превратились в центры антиизраильского терроризма. Соотечественники водителей- самоубийц, машины которых были загружены взрывчаткой, в 1983 году убили более 250 морских пехотинцев США и французских солдат в Бейруте, начали совершать нападения на израильские части на юге страны. Фанатичные шииты охотно взрывали эти грузовики и, оттесняя Израиль в его границы, обеспечивали себе место на небесах.
«Шин Бет» не была готова к конфронтации такого рода. Шалом и его оперативники имели определенный опыт борьбы с палестинцами на Западном берегу и в секторе Газа, которым нс нравилась израильская оккупация, но они никогда не подрывали себя, чтобы доказать свою правоту.
Летом 1982 года израильская армия занимала позиции вокруг Бейрута. Израильские ВВС обеспечивали господство в воздухе и исключали возможные попытки вмешательства со стороны сирийцев. «Шин Бет» начала создавать систему поддержания порядка в Южном Ливане. Тем временем открылся новый бюрократический фронт, когда соперник «Шин Бет» Рафи Эйтан попытался в качестве советника премьер-министра по антитерроризму проверить работу ее агентств. Эйтан оказался в Ливане, потому что Шарон надеялся, что его верный друг поможет ему держать «Шин Бет» под контролем.
Его менее надежный друг Башир Джемаель сумел выполнить часть плана Шарона и 23 августа обеспечил свое избрание на пост президента Ливана. За несколько дней до фактического вступления в должность вновь избранный президент посетил Нахарию в Израиле и встретился с премьером Бегином; 12 сентября Шарон навестил Джемаеля в его доме под Бейрутом. Они договорились о том, что 15 сентября Шарон вернется сюда вместе с министром иностранных дел Ицхаком Шамиром.
Однако 14 сентября планы Шарона в отношении Ливана были сорваны. По радио в автомашину министра обороны было передано сообщение с просьбой немедленно связаться с главой «Моссада». Поскольку Шарон ехал на свою ферму на юге Израиля, он с ближайшей военной базы позвонил в Тель-Авив.
Хофи, все еще передававший дела Адмони, хладнокровно информировал Шарона, что в Бейруте мощным взрывом в штаб-квартире своей партии был убит Джемаель. По первым признакам это могло быть делом рук сирийцев. Хофи находился в сложном и дискомфортном положении — он уходил в отставку не с победой, а в обстановке неопределенности, но для Шарона эта новость была просто ошеломляющей. Министр обороны рассчитывал, что установление нормальных отношений между Ливаном и Израилем оправдает любые издержки, но теперь все провалилось. Джемаель был убит всего за несколько дней до вступления в должность.
На следующий день Шарон на вертолете вылетел в Ливан. Вместе с ним для участия в траурной церемонии и выражения соболезнований семье погибшего отправились звезды израильской разведки первой величины: начальник «Амана» генерал Сагуй, руководитель «Шин Бет» Аврахам Шалом и заместитель директора «Моссада» Менахем (Навик) Навот. И в этот день они все едва не погибли.
