IX. Ветер завывает в вершинах голых, безлистых древ, осыпает градом. Вьюга беснуется в черных скалах, угроза встает за плечами всадников. Рогальт скачет впереди. И вот они въезжают в ущелье, едут меж скальных острогов. Ветер стих, только пушистые снежинки вьются вокруг, оседают на шлемах и панцырях. Рыцари углубляются в Ущелье. Ветер воет среди горных вершин.

X. Перед ними — голубое сияние. Диковинный туман клубится в узком проходе меж скал. С тех пор, как король Гадриан победил своих врагов, а маг Орноф воздвиг стену голубой мглы, никто не смог ее преодолеть. Но мага больше нет, а преемника он не оставил.

Рогальт спешивается, наклоняется к земле. Острый глаз стражника различает полузасыпанные снегом следы. Они ведут в голубую мглу. Рогальт идет по следу, и голубой туман расступается перед ним, рыцарь видит горы на той стороне. Тело его обволакивает волна тепла, сердце забилось сильнее. Нужно без промедления схватить того, кто разрушил заклятье мага Орнофа. Рыцарь ждал этой минуты всю жизнь.

XI. — Он прошел! — кричит Рогальт, вскочив в седло. — Прошел в Ноктгаард! Нужно лечь костьми, но схватить его!

Он шпорит коня.

— Кто боится, пусть едет назад!

XII. — Мы не трусы! — кричит Скарбмир. — Но кто решится нарушить королевский запрет? Ты собрался вести нас в Ноктгаард? О том и помыслить нельзя!

XIII. — Кто-то уже нарушил королевский запрет, — сказал Рогальт. — И мы обязаны его за это покарать. Что же, ты хочешь, чтобы он туда проник на погибель нашу?

— Могучим магом он должен быть, если пересилил заклятье Орнофа, — сказал Трегон. — Справимся ли мы с ним?

— Если этот могучий маг сольет свою мощь со злом края мертвых, он станет сильнейшим в мире магом. Кто, кроме нас, может ему сейчас помешать?

XIV. Рыцари понурили головы. Они храбры, но при мысли о лежащем впереди краю зла и храбрецов пробирает ужас. Очень уж страшные вещи рассказывают о Ноктгаарде.

Уже светает. Солнечные лучи еще не пробились сквозь облака, но ветер стихает. Рогальт медленно въезжает в голубую мглу, следом — Трегон и Скарбмир, за ними — Говед с Гротоном. Вот и последний исчез во мгле.

В крепости Гостиград наливается пурпурным сиянием Королевский Кристалл.

Простите, почтенные старцы, достойные господа и прекрасные дамы, что прерываю свой рассказ. Подкреплю силы глотком вина и продолжу. Песнь моя лишь начинается.

XV. Отважный Рогальт и его воины едут среди скалистых утесов Ноктгаарда. Тишина вокруг, тишина. Давно уже простершийся вокруг лес не видел людей из плоти и крови. Необычный это лес — лучше бы вам, рыцари, держаться подальше от этих мест. Отовсюду глядят на вас страшные глаза. Ни крика птицы, ни шагов зверя. В Ноктгаарде давно уже нет ничего живого. Рыцари не решаются говорить меж собой. Время от времени кто-нибудь слезает с коня, наклоняется, приглядываясь к следам. Потом вновь — в седло, кивает остальным: поехали…

XVI. Чудовищна эта тишина. Позади остались утесы и черная река. Где-то за облаками солнце неотвратимо движется к закату. Опасайтесь ночи, рыцари, опасайтесь!

Рогальт поднял голову — нет, никто ничего не говорил. Это тишина звучит в ушах. Вот и Поле Побоища, здесь когда-то сражался король Маор. Повсюду заржавленные кольчуги, щиты, шлемы. Место это помнит страшные бои. Много времени прошло, прежде чем рыцари оставили Поле Побоища позади И вот они вновь въезжают в лес. Близок вечер.

XVII. Тишина стоит поразительная. Ни малейшего шевеления вокруг. Даже деревья словно бы окаменели. Рогальт натягивает поводья. Пора устроить привал. Рыцари слезают с седел, растирают застывшие ладони. Всех томит голод. Говед подходит к дереву — опомнись, рыцарь! — поднимает топор. Блестящее лезвие коснулось толстого ствола. Шипенье разносится вокруг-или это проделки эха? Говед рубит и рубит, но дерево тверже камня. Рыцарь старается изо всех сил, но отлетают лишь мелкие щепки. Дерево нерушимо. Тогда топор поднимает Скарбмир. Рубит с нелюдской силой. Раз за разом взлетает топор. Друзья помогают ему. Медленно, ужасно медленно дерево наконец клонится. И рушится. Страшный треск проносится по лесу.

XVIII. Всадник в черном плаще едет в сторону Баангда. Капюшон низко надвинут, и лица не видно, только по длинной бороде и ореховому пруту в руке и можно узнать мага. Кто бы это мог быть? Учеников у старого Орнофа не было, и никто в этих краях не слышал о другом маге…

Чернокнижник оглядывается, он знает о рыцарях, что пустились в погоню за ним. Ничто не укроется от его взгляда. На вершине холма он слезает с коня. Обходит вершину, заключая ее в круг. Пишет прутом на снегу заклятья. Мощь их ужасна.

XIX. Гротон разжигает огонь, подбрасывает в костер куски дерева. Пламя лижет поленья. Рыцари собираются в кружок вокруг костра, но пламя вдруг выстреливает вверх длинными языками, высоко взлетает сноп искр — из огня раздается пронзительный вопль заживо горящего человека. Крик не стихает долго, очень долго, и рыцари слушают его, замерев в предчувствии беды. Наконец костер догорает. Рыцари садятся на коней, поспешно отъезжают.

XX. Невыносима эта тишина. Она звенит в ушах, проникает в сердца, понемногу пробуждает в душе рыцарей тревогу. Напрасно они шпорят заморенных коней — настигающий их страх быстрее мысли. Напрасно они сжимают рукояти мечей — ни одного врага вокруг. Но грозное невидимое кольцо, в которое они заключены, сжимается.

Наконец Рогальт с усилием разжимает губы. Слабый шепот вырывается из его уст. Голос медленно набирает силу:

— Довольно молчать, приятели мои. Если хотите, расскажу вам историю из минувших времен. Быть может, мы извлечем из нее серьезный урок.

Рыцари долго молчат, наконец Говед решается прошептать в ответ: “Расскажи”. “Расскажи”, — повторяют другие громче. Кажется, будто злые чары на миг ослабли. Рогальт вдыхает полной грудью студеный воздух, глядя на дорогу перед собой, начинает рассказ.

XXI. “Среди многочисленных друзей короля Гадриана был Рогальт, барон и владетель Турана, мощного замка над Торегом. Много можно рассказать о их свершениях, битвах и походах. Еще до того, как Гадриан, по смерти дяди своего Медора, взошел на трон, молодой Рогальт служил другу своему мечом и добрым советом. Тяжелые времена переживал тогда Эстарон. С тех пор, как корону возложил на голову Маор, дед Медора, беды и напасти так и сыпались на королевство. От убийственной хвори обезлюдел Сленг, дотла выгорел Скургон, орды варваров из Воргстерна опустошали страну, доходя до реки Toper. За четверть века сменилось шесть королей. Но самое худшее обрушилось на шестого. Еще до того, как умер после долгих лет болезни несчастный Медор, в королевстве разгорелась жестокая междоусобная война и привела страну на край пропасти. Барон сражался с бароном, рыцарь с рыцарем, каждый, кто был связан хотя бы отдаленнейшим родством с королевским домом, добивался короны или удельного княжества. Мало кому мог тогда доверять молодой Гадриан. С ним остались только старый Орноф, изгнанник, вернувшийся после смерти Медора в столицу, да несколько баронов. Они помогли Гадриану стать подлинным владыкой, и король был к ним весьма расположен. Вернейший из сподвижников, Рогальт, первым начавший служить молодому королю, получил почетный титул Рогальта Верного. После многочисленных битв наступил мир, мощные крепости заперли границы, и достаток вернулся в страну.

Рогальт вернулся в Туран, к жене и сыну Шаигану, почти взрослому, ожидавшему посвящения в рыцари. Но не дано было барону насладиться покоем и счастьем.

Однажды он поехал с друзьями на охоту и отстал от них в погоне за зверем. Сначала, когда, рыцарь не вернулся вместе с другими, никто не встревожился. Но поздней ночью в ворота замка постучали. Ворота открыли, и в них въехал Орноф. На седле он вез раненного Рогальта. Рыцарь еще дышал, но жизнь покидала его. Напрасны были все усилия. Рыцарь не дожил до рассвета. Долго старый Орноф рыдал над ним, прощаясь с мертвым другом. Потом призвал к себе Шаигана и плотно затворил дверь.