Мисс Силвер вернулась в дом над обрывом и обнаружила, что слухи об убийстве уже дошли до обитателей дома. Поскольку всем было известно, что она пошла якобы навестить миссис Эннинг, не так просто было отвечать на вопросы Эстер Филд или участвовать в общем разговоре. Но ей все же удалось избежать прямых ответов.

Она сказала, что решено не говорить миссис Эннинг о смерти Мари Боннет, пока полиция не закончит расследование.

— У мисс Дарси полно забот, но, поскольку миссис Эннинг выходит из своей комнаты лишь по вечерам, оказалось нетрудно скрыть от нее на некоторое время эту трагедию. Попозже я снова пойду туда — может быть, смогу быть чем-нибудь полезна.

Леди Кастлтон заметила, что смерть служанки вряд ли сильно расстроит миссис Эннинг:

— Даже в прежние времена она целиком была поглощена собой и своей семьей. Правда, Эстер?

— Она очень любила свою семью, — грустно сказала Эстер Филд.

Адела Кастлтон изящно пожала плечами:

— Она из тех женщин, для кого семейный очаг — не только центр, но и предел интересов, — сказала она, направляясь к двери. — Я, пожалуй, спущусь на пляж. Из-за отлива сейчас не искупаешься, но зато потом вода будет очень приятная. Ты идешь, Эстер?

— Да… сейчас.

— Тогда, дорогая, сделай нам всем одолжение и оставь свое жаркое вязанье дома. Невыносимо смотреть, как ты мучаешься над этой огненно-красной шерстью. — Она обернулась и, улыбнувшись своей ослепительной улыбкой, которая всегда красила ее, вышла, закрыв за собой дверь.

Эстер Филд сказала извиняющимся тоном:

— Она не очень хорошо знала Эннингов, просто была знакома с ними.

Пеппи нервно рассмеялась:

— О, тетя Эстер, дорогая!

Эстер удивленно подняла голову:

— В чем дело, радость моя?

— Да ей наплевать па всех, кроме себя, а вы для каждого находите оправдание. Ну, я иду надевать купальник.

Мне отлив — не помеха. Мы с Биллом готовы хоть милю прошагать по мелководью. Обожаю ловить маленьких увертливых крабиков. Ну а если до глубины так и не доберемся, поплещемся в лужице, поищем всяких морских диковинок. Билл о них может много чего рассказать. И забудем, что есть на свете полиция, убийства… — Ее старательно накрашенное лицо вдруг сморщилось и стало похоже на личико ребенка, который вот-вот расплачется.

Пеппи выскочила из комнаты. Мисс Силвер поднялась и вышла следом за ней. Закрывая дверь, она услышала, как Мейзи Тревер недовольно проворчала:

— Право… эта женщина! Как все неприятно! Но Том говорит, мы не можем уехать, пока не закончится следствие.

Однако мисс Силвер за Пеппи не пошла. Она направилась в холл и увидела, как из кабинета Джеймса выходит полковник Тревер.

— Хорошо, Джеймс, я позабочусь об этом, — на ходу сказал он.

Когда полковник скрылся из виду, мисс Силвер отворила дверь кабинета и вошла.

Джеймс Хардвик сидел за письменным столом, держал ручку, но не писал. Лицо его было суровым и сосредоточенным. Но думал он, конечно, не о реинвестиции акций Кармоны, о чем ему говорил Том Тревер. Джеймс встретил мисс Силвер довольно приветливо. Он не сомневался, что после вчерашнего разговора она не оставит его в покое. Лучше уж поскорее покончить с этим.

Она подошла прямо к столу и сказала:

— Вы, наверное, ждете меня. Я задержалась в пансионе, а когда вернулась, встретила миссис Филд и леди Кастлтон. Я решила, что надо уделить им немного времени и ответить на их вполне естественные вопросы.

— Слушаю вас.

— Надеюсь, нам не помешают поговорить?

— Полковник Тревер не вернется. Зайти сюда может только Кармона.

Кресло, на котором сидел полковник Тревер, стояло под удобным углом к столу. Мисс Силвер села. В комнате стоял запах старых книг. Тяжелые зеленые шторы создавали эффект сумерек. Жаркий воздух был неподвижен.

— Вы, конечно, уже слышали о смерти Мари Боннет, — сказала мисс Силвер. — Я думала, что пройдет время, прежде чем она пойдет на такой риск. Чувствую, что мы оба с вами виноваты.

— Вы считаете, что я с этим соглашусь?

— Я виню себя. Она шантажировала убийцу, и я понимала, что преступник в любой момент может нанести удар.

Мистер Хардвик, вы, я полагаю, не захотите принять это во внимание, но вы очень рискуете, скрывая преступника. Если он догадывается о ваших подозрениях, а я думаю, так оно и есть, то он, убивший уже двоих, не задумываясь совершит еще одно преступление.

Они сидели, глядя друг на друга через стол красного дерева, некогда принадлежавший мистеру Окгавиусу Хардвику. Стол этот словно был символом основательности викторианской эпохи. Джентльмен, сидевший за ним, мог наслаждаться простором. На столе стояла массивная серебряная чернильница с надписью, подтверждавшей ее принадлежность одному из предков Хардвиков, сорок лет проведшему на судейском месте. Звали его Натаниел Джеймс.

Его правнук, которому досталась в наследство эта реликвия, не переставал благодарить судьбу за то, что он не Натаниел. Взгляд Джеймса остановился на надписи. На фоне всей этой респектабельности и величия разговор, который он вел, казался нереальным. Но два убийства тем не менее уже произошли, и его самым серьезным образом предупредили, что он может стать объектом третьего.

— Думаю, не стоит преувеличивать, — заметил Джеймс, наперекор собственным мыслям и тому, что сказала мисс Силвер. — Мне кажется, ваши предположения сильно преувеличены. Начнем с того, что я не говорил вам, что располагаю какими-то сведениями, и у вас нет оснований приписывать это мне. Я уже дал показания полиции, и мне нечего больше добавить.

Джеймс произнес эти слова и тут же понял, что доверия они вызвать не могут. Внезапно и совершенно некстати он вдруг вспомнил об экзамене, который сдавал в двенадцатилетнем возрасте Он пришел на него вполне уверенный в себе, и вдруг внутри у него все задрожало и на первый же вопрос он ответил неверно. Он понял это по глазам экзаменатора.

У мисс Силвер был сейчас такой же взгляд. Он дал неверный ответ, но она смотрела на него не сердито, а скорее с сочувствием.

— Мистер Хардвик, вчера вечером я сказала, что не буду больше мучить вас, но произошло еще одно убийство, и я просто обязана снова обратиться к вам. Скажу по секрету, местная полиция склонна считать убийцей мисс Эннинг.

Поскольку признано, что мотив убийства Мари следует искать в ее попытке шантажировать человека, совершившего первое преступление. Мисс Эннинг обвиняют в двух убийствах. Мистер Кардосо вне подозрений. Он уехал в Лондон, и, к счастью для него, полиция вела за ним наблюдение.

Убить Мари он не мог. В числе подозреваемых остаются мисс Мейбери и мисс Эннинг. Обстоятельства второго убийства свидетельствуют против мисс Эннинг. Если вы ничего не скажете, утром ее арестуют. Стоит предъявить человеку подобное обвинение, и ему никогда уже полностью не смыть этот позор. Кроме ущерба, который будет нанесен пансиону, серьезно пострадает и здоровье миссис Эннинг. Я понимаю, в каком трудном и мучительном положении вы оказались, и все же настоятельно прошу сказать то, что вы знаете.

Мисс Силвер почувствовала, что в сознании Джеймса произошла перемена. Исчезла враждебность. Глаза его смотрели серьезно.

— Вряд ли это что-то изменит.

— Вы видели, как произошло убийство?

— Нет… нет, конечно.

Мисс Силвер еле заметно улыбнулась.

— Я так и думала. Иначе бы вы не молчали. Что вы видели?

— Как кто-то возвращался с пляжа.

— После того, как спустилась миссис Мейбери?

— Сразу после нее. Пеппи еще не дошла до домика.

Кто-то поднялся по тропинке и прошел мимо меня. Вот и все. Как видите, немного, — Но вы знаете, кто это был?

Джеймс промолчал.

— Этот человек прошел мимо вас, и куда он направился?

— К пансиону «Морской пейзаж».

— Это была мисс Эннинг?

— Я не могу вам больше ничего сказать.

— И даже этого?