Ветер крепчал, как и снег, но и дальность обзора стала никакой.

— Не дойдем! — крикнул рыжий.

— Да, — согласилась девушка. — Нужно натянуть брезент, иначе нас заметет!

В итоге: мы на пустыре, посреди бури, внутри саней.

— Дьявол, как вы тут живете? — спросил я, клацая зубами.

— Обычно, мы сидим в тавернах в такую погоду, — сказал Торс.

— То-то же, я в округе с десяток таверн заприметил, — это было уже похоже на отбивание зубами, нежели на слова.

— В такую глушь никто не ходит, а в последнем очаге, живут берсерки — которым холод нипочем, — пояснила Сиг.

Я достал бурдюк, припасенный на черный день, который так скоро наступил и пустил его по кругу.

— С того, что ты пьяница, бывает прок, — отбила зубами Амели.

— Ты в жизни не видала пьяниц, раз считаешь таковым меня.

— Лошади выдержат? — спросил Торс.

— Да, их вывели из более северных пород, им что снег, что пурга — как с гуся вода, — сказала Сиг, которой было, похоже, теплее всех.

Внезапно лошади начали ржать, и если бы не сугробы, побежали бы куда глаза глядят.

— Что за черт? — не меня одного волновал этот вопрос.

— Обычно, они себя так не ведут, — насторожено произнесла девушка.

— Может волки, или медведь? — я хотел найти логичное оправдание, а не оправдать это тем, что здесь водятся монстры.

— Медведи в спячке, умник, — не пропустила возможности, подколоть меня ведьма.

— Здешние медведи не впадают в спячку, а даже если бы, то сейчас осень, — сказала Сиг, тем самым заработав немилость ведьмы. — Но ни они, не волки, не суются никуда в такую погоду.

— Ах да в пекло, — я не верил в монстров, как по мне, все это байки. Поэтому я взял меч, тот который градоправителя, он был дешевле полуторного, ибо рун на нем было меньше, значит не так жалко потерять. — Проверю ка: волки это, или же дьявол явился по мою душу! — я выскочил из саней, и ветер чуть не сбил меня с ног.

Была кромешная белена, дальше носа ничего не видно. Однако сидеть на месте — значит задубеть быстрее, так что без разницы, лучше уже с оружием в руках.

— Покажись тварь! — заорал я, что было сил. Но лошади мгновенно притихли.

Я услышал хруст снега впереди, и сделал размашистый удар. Видать зацепил что-то, ибо я ощутил сопротивление.

— Давай вылезай! — я говорил это, чтобы придать уверенности себе самому и успокоить нервы.

И тварь послушала, а то на моей груди остался след трехпалой лапы, и о боги, если бы не холод, думаю, я бы завыл от боли. Однако, оно не успело уйти из моей зоны удара, посему, я вогнал меч до половины клинка в нее. Услышал некий полу писк, полу рык, и тварь скрылась. Не то чтобы я видел ее, и до того просто, теперь она убежала с дорогущим мечом в своей туше.

Я же из последних сил залез в сани, где было теплее. После, уже ощутил все последствия удара этой лапы, ибо шуба была будто разрезана и на груди так же виднелось три алые полосы. Одна из которых была глубокой, а две остальные чуть менее.

— Боги, — визгнула Сигрид.

— Что это за тварь? — спросила Амели, разрезая шубу, чтобы обработать раны.

— Хотел бы знать, но она больше лошади, и теперь таскает в своей туше один из моих мечей, — боль начинала нарастать.

Торс достал из сумки мазь и иголку с нитью.

— Жаль, что бурдюк пуст, — проговорил я сквозь зубы.

— В тепле, было бы больнее. Но все же сожми, что не будь в зубах, — он огляделся и протянул мне ножны, от утерянного меча, ибо на них был кожаный ремень.

Я зажал его в зубах, и он начал обработку раны, что было дальше, увы, вспомнить не судьба. Ибо боль была будто, он прижигал рану, а не мазью мазал.

Проснулся я, спустя неведомый отрезок времени. И первым что я увидел, было лицо Амелии, склонившейся надомной, пока я лежал на ее коленях.

— Сколько времени прошло? — в горле пересохло.

— Два дня, мы уже миновали пик богов, — говорила она на диво покладисто.

— Оклемался наконец? — сказал рыжий.

— Я не умру, пока не открою свой бордель, — проговорил я едва слышно.

— Хорошая мечта, — кивнул рыжий. — А скидки для друзей будут?

— А как же, — я усмехнулся.

— Вижу вдали дом, и из дымохода валит дым, — сказала Сигрид.

— Знаешь, кто там живет? — спросила Амели.

— Нет, раньше этого дома тут не было, — посерьезнел Торс.

— Не сожрут же нас там, — шутка не удалась, никто не засмеялся.

— Лучше пройдем мимо, а то до очага день пути, — сказал рыжий.

— Согласна, — Сиг стегнула лошадей.

Небо было поразительно чистым. Казалось, будто можно увидеть звезды, если приглядеться. Однако, ночь удивила меня еще больше, небо будто горело.

— Это северное сияние, — Присела возле меня Сиг. — А еще говорят, что это блеск доспехов валькирий.

— Что за валькирии? — говорить было куда проще, чем днем, хотя вставать я не рисковал.

— Воительницы богов, которые забирают павших в бою воинов в Вальхаллу, — звучит неплохо.

— И что там в этой Вальхалле? — я заинтересовался.

— Там живут боги и души воинов, падших в боях, — она подставила ладони, чтобы поймать снежинки. — Они вечно пируют, а когда придет час конца — все они выйдут с богами, на последний бой, — она смахнула снежинки с перчаток.

— Пожалуй, мне нравиться ваша вера, — мне действительно нравилось пади в бою, а после пируй вечность, пока не начнется конец.

— А какая вера в твоих землях? — она вопросительно склонила голову.

— Есть общий пантеон, из шести богов в который входят: великий воин, великий плут и великий правитель, также богиня наслаждений, богиня медицины и богиня лучница, — мне казалось, что вера — это бред для контроля толпы, чем я не раз пользовался.

— А у твоих богов нет имен?

— Я не верю в богов. И да, у них нет имен, — на богов надеются те — кто не может ничего достичь сам. Этому меня научил Парацельс, и я это хорошо запомнил.

— Боги без имен, глупость какая, — она хихикнула. — И как к ним взывают без имен?

— Как-то я был в храме, там выдавали книжечки со специально написанными молитвами, — мне это запомнилось, ибо книжечки выдавали даже тем, кто читать не умел.

— Зачем богам сотни одинаковых молитв? — резонный вопрос.

— Понятия не имею, и не горю желанием узнать, — ответил я, и продолжил смотреть на сияние в небесах, покуда не уснул.

Утром я проснулся первым, все еще спали, хотя уже было светло. Я решил их растормошить, благо мы спали в обнимку, чтобы сохранять тепло. Поэтому, даже с раной — это не было проблемой. Однако они спали мертвецким сном. И к своему удивлению, я смог встать без боли. Раны будто затянулись.

— Ты во сне, — голос был мягок.

Я обернулся, и увидел невероятной красоты рыжую женщину, с искрящимся ожерельем. Так же, за ее спиной стояла повозка, запряженная котами, с размером больше лошадей.

— Ты ведьма? — спросил я, не двигаясь с места.

— Нет, я за гранью твоего понимания, — это не прозвучало как подколка, на счет моей тупости.

— Чего тебе надо? — я выпрыгнул из саней и подошел ближе, и подошел бы еще, но ожерелье слишком ярко светило, так что я не стал.

— Ты ранил моего кота, — она протянула мне меч, который остался в туше чудища.

— Полагаю, мы в расчете, — я указал себе на грудь.

— Нет, мой кот сбежал без моего ведома. Поэтому ты защищался, и я тебе должна.

— Подобное, добром не заканчивается, — проворчал я.

— Я дам тебе совет, — в ее руках появился платок. — Огонь сожжет тебя, если ты не обретешь мудрость, — она повязала мне на руку платок, и я проснулся в обнимку с мечом и с зажитой раной. Однако, платка не обнаружил. Была страшная рань, солнце только-только пробивалось сквозь кроны деревьев.

— Во что же я снова ввязался? — спать времени не было, поэтому я вылез из под шкур и принялся разводить костер.

Поленья приятно потрескивали и я глядел в пламя, пытаясь понять, что за пламя и как от него спасет мудрость. Следом проснулась Сигрид, которая подорвалась ко мне.