Ну и самомнение же у этого негодяя!

— Я с радостью уступлю им это место! — с жаром воскликнула она.

Его лицо превратилось в мрачную и грозную маску.

— К сожалению, это невозможно. И совершенно непонятно, почему ты так упорствуешь. Подумаешь, переспишь еще с одним мужчиной!

Он рванул одеяло на себя и отбросил его в сторону. Кесси задрожала под его пристальным взглядом. А он оценивающе разглядывал то, что открылось его глазам.

— А мне непонятно, почему вы стремитесь силой взять то, что принято получать лишь с согласия женщины! — чуть не задохнулась от возмущения Кесси. — Или мое мнение уже ничего не значит? Вы решили, что я не имею права выбора?

Он лишь покачал головой и прижал ее руки к постели, подняв их вверх. Его близость ошеломляла, тело его твердой тяжестью навалилось на нее. И была в нем еще одна твердыня, которая пульсировала и упиралась в живот Кесси, отчего ее бросило в жар…

— Вы же сами утверждали, что вам ни к чему наследник! Что, если я забеременею?

На какое-то мгновение ей показалось, что он не расслышал ее. Но уже в следующую секунду Габриэль скатился с нее и встал.

Все еще оглушенная происшедшим, но безмерно благодарная ему за то, что он все же уступил ей, Кесси тут же укуталась в одеяло. Она едва отваживалась дышать, пока он в спешке одевался. Габриэль резкими движениями натягивал на себя вещи. Чувствовалось, что он в ярости — дикой, первобытной…

А убедилась она в этом, когда он повернулся к ней лицом. Подбородок у него был угрожающе выпячен, лицо напоминало маску, голос бесцветен и равнодушен более, чем обычно.

— Не обольщайся, янки. Ничего не изменилось. И если возникнет подозрение, что наш брак — формальность, тебе придется отвечать, что все у нас произошло так, как и у всех нормальных людей, ясно?

Кесси резко подняла голову.

— Что? — непонимающе пробормотала она. — Вы хотите сказать, что заставите меня лгать?..

— Настоятельно советую сделать это, иначе у меня не останется выбора. Придется сделать так, чтобы лгать не пришлось. И не надейся, что в следующий раз протесты помогут тебе. И рекомендую хорошенько подумать, прежде чем решишься подвести меня. Особенно если с пристрастными вопросами подступится мой папаша… Ты должна хранить секрет нашего брака как зеницу ока. Только в этом случае ты будешь в безопасности. — От его горящих, сумасшедших глаз, казалось, невозможно скрыться. — Учти, это единственное, что спасет тебя.

Кесси вжалась спиной в стену, пораженная до глубины души. В желудке у нее все свернулось в тугой узел от страха. Святой Иисусе, да ведь он угрожал ей… Ее целомудрию? Или даже жизни?

Неделю спустя Габриэль, выходя из каюты утром, объявил, что через часок-другой они причалят в Лондоне.

Сон как рукой сняло. Кесси сбросила с себя одеяло и вскочила на ноги. Сердце неистово билось в груди, когда она проворно наливала свежую воду в таз. Она драила лицо и шею, пока кожа не запылала, затем быстро причесала волосы и уложила в тяжелый узел на затылке. Со вздохом она потянулась к изношенному и выцветшему платью. Ведь только вчера заштопала очередное расползшееся от ветхости место и подшила подол, и вот опять что-то распустилось. Взяв в руки иголку с ниткой, она снова привела все в порядок. Но больше всего ее расстраивало не старое платье, а дурацкий и пошлый вырез, из-за которого она чувствовала себя просто ужасно. Никогда еще это чувство не угнетало ее так сильно, как сегодня.

В дверь каюты постучали.

— Кесси? Я подумал, вам захочется подняться на палубу, чтобы собственными глазами увидеть, как мы бросим якорь в Лондоне. — Это был Кристофер.

В последнюю неделю Кесси почти не выходила подышать свежим воздухом. Воспоминание о том, как ее чуть не смыло за борт, было слишком болезненным, такое не скоро забудется.

Как ни странно, Габриэль не настаивал. Кесси приоткрыла дверь.

Кристофер радостно заулыбался:

— Буду счастлив, если вы составите мне компанию. И клянусь, что мы и близко не подойдем к борту.

Кесси закусила губу, затем кивнула. Кристофер был таким добрым, нежным и смотрел с такой надеждой, что было бы жаль разочаровать его. Может быть, сегодня ей удастся справиться со своими страхами. Все равно ведь придется спускаться чуть позже на берег.

— Я лишь накину шаль, — пробормотала Кесси.

По палубе разгуливал ветер, но не очень холодный, скорее бодрящий. Кристофер остановился в нескольких шагах от нее и не делал даже попыток приблизиться или поддержать ее под локоть. Сердце Кесси начало было снова метаться, но, видимо, все же не из-за воды, а из-за близости Лондона. Она сама не понимала — то ли подспудно все время страшилась прибытия в новую для нее обстановку, то ли мечтала об этом всей душой и поэтому так волновалась?! Вскоре к ним присоединился и Габриэль, но он почти все время молчал. Кесси вытянула шею, чтобы не пропустить миг, когда на горизонте появится нечто величественное — таинственный Лондон. Ей было невдомек, что оба мужчины наблюдают за ней: один — с понимающей улыбкой на губах, мысли другого были тщательно скрыты от посторонних глаз.

Кесси смотрела на тянувшиеся вдоль берега ряды складских помещений. А вот и порт! Жизнь здесь бурлила, как, вероятно, во всех портах мира. Одни корабли разгружались, другие загружались. Над всем этим клубился дым из труб домов, находящихся рядом с портом. Капитан довел корабль до места стоянки. Бросили якорь.

Кесси взяли под локоть, и голос мужа тихо пророкотал ей на ухо:

— Подожди здесь, пока я прослежу за разгрузкой.

Кристофер отправился в каюту за своими вещами. Он вернулся с кожаным чемоданом в руке, на голове у него красовалась сдвинутая набок шляпа. Он остановился перед Кесси.

— Кажется, пришла пора прощаться, — мягко произнес он.

Даже не вспомнив о муже, который вполне мог наблюдать за ними, Кесси поцеловала Кристофера в щеку.

— Спасибо вам за все. Я… я буду скучать без вас.

Он весело рассмеялся в ответ и опустил чемодан на палубу. Затем сердечно стиснул ее ладони в своих.

— Не думайте, что расстаетесь со мной надолго. Я скоро навещу вас с Габриэлем.

Он снова подхватил свой чемодан и зашагал к сходням. Спустившись на причал, он помахал ей рукой и вскоре исчез в толпе. Как Кесси ни старалась, но грусть тяжелым грузом навалилась на сердце. Что ни говори, а Кристофер был ее единственным и настоящим другом, ведь Бесс-то уже нет в живых.

Разгрузка проходила споро, руководимая опытной рукой. Прошло совсем немного времени, и Габриэль снова возник рядом с женой, тут же взяв ее под руку:

— Ну как? Готова поприветствовать Англию, янки? Изобразив воодушевление, которого отнюдь не испытывала, она положила ладонь на его руку. С первых же шагов вниз по сходням ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди от страха. Она не смотрела на воду, сосредоточившись на суетящихся в порту людях, и медленно переставляла непослушные ноги. Так и спустились, слава небесам!

Она слегка побледнела, оказавшись на твердой земле, но уже была спокойна. Воздух здесь был влажный и прохладный, намного холоднее, чем в Чарлстоне. Лишь тут она заметила карету, поджидавшую их. Кучер спрыгнул с козел и услужливо распахнул перед ней дверцу. Кесси застыла в нерешительности, не зная, как велят поступать в таких случаях приличия. Должна ли она сама сесть в карету или кто-то обязан помочь ей? Ей не пришлось долго размышлять по этому поводу. Габриэль решительно подсадил ее и поднялся вслед за ней. Но сел не рядом, а напротив. Обменявшись парой фраз с кучером, он откинулся на спинку сиденья, и карета тронулась в путь. Кесси молчала, пока карета с грохотом петляла по мощенным булыжником улочкам. Издали доносились крики торговцев, во все горло рекламировавших свой товар. Прошло минут двадцать, и она снова обратила внимание на сидящего напротив спутника. Элегантный незнакомец, безучастный и равнодушный ко всему окружающему. В последние дни они обменялись минимумом слов, только если без них нельзя было обойтись. И вот он сидит напротив, молчаливый, властный и… загадочный.