Я изложил более подробно суждения Шенберга, потому что в них содержится лучшее из всего, что было сказано об определении различных способов ведения хозяйства. Если все же они оказываются неудовлетворительными, то причина следующая: систематике Шенберга, дополненной подробным изображением «современного народного хозяйства», безусловно нельзя сделать упрека в бессодержательности. То, что Шенберг нам дает, это скорее полные жизни картины определенных хозяйственных и культурных условий. Но у него отсутствует как раз то, что наука и должна давать: порядок. Перечисленные Шенбергом существенные черты различных хозяйственных эпох совершенно обособленны и не имеют внутренней связи. Этим отдельным чертам недостает идейного единства для их сочетания в связную картину. Этот недостаток происходит из-за отсутствия системообразующей идеи, потому что так называемое «состояние производства» не есть такая идея.

Читатель, наверное, заметил, что при определении различных типов хозяйства под «состоянием производства» в каждом случае понимается иное. У народов охотничьих, пастушеских, земледельческих автор обозначает как «состояние производства» вполне определенный признак хозяйственной жизни – именно преобладающее направление производства, важнейшую отрасль пропитания. Нужно при этом заметить, что критерий различения хотя и ясен, но неправильно выбран. Нельзя рассматривать всю хозяйственную жизнь в ее особом своеобразии лишь как функцию этого признака. Если, как замечает Шенберг, рабство существует у пастушеских народов, как и у народов-хлебопашцев, то преобладающий род занятий не может быть определяющим для всего строения хозяйственной жизни. Но все-таки, как подразделительный критерий для примитивных видов хозяйства, понятие «состояния производства» еще имеет некоторый смысл. Он утрачивается совершенно по отношению к «высшим» типам хозяйственного устройства. Здесь он вообще расширяется в понятие «состояние хозяйственной жизни». Понятия «ремесленный народ», «торговый» или «промышленный народ» теперь определяются не по преобладающему направлению производства, ибо «производство» стало разносторонним, а по совершенно иным признакам: по правовому строю, образованию классов, разделению труда, по технике, распределению, величине предприятий и т. п., короче говоря, по всем существенным признакам, которые наблюдаются нами в «состоянии хозяйства». Но задача состоит как раз в том, чтобы связать эти отдельные черты в духовное единство и найти для этого идею. Это-то как раз здесь и упущено. Если «состояние производства» приравнивается к «состоянию хозяйственной жизни», то оно не может служить для систематизации этого «состояния хозяйственной жизни». Попытка Шенберга, которая, как мы видим, завершает старания многих видных исследователей хозяйства, должна быть признана неудавшейся.

Карл Бюхер на основании значительного ряда предшествовавших работ создал систематику хозяйственной жизни, которая и в настоящее время пользуется в широких кругах, особенно среди историков, большим авторитетом и рассматривается как окончательное разрешение проблемы. Бюхер облегчил изложение (и критику) своего учения, предпослав своим рассуждениям недвусмысленный критерий, по которому должны различаться отдельные виды хозяйственной организации. В «Происхождении народного хозяйства» (1-е изд., 1893 г. С. 14) он пишет: «Если мы хотим постичь все это развитие с одной какой-нибудь точки зрения, – как и многие другие систематики хозяйственной жизни, Бюхер полагает, что, располагая различные типы в последовательности времени, он тем самым дает изображение исторического течения хозяйства человечества, – это может быть только точка зрения, вводящая нас в круг основных явлений народного хозяйства и в то же время вскрывающая организующий момент предыдущего хозяйственного строя». А это значит выявить отношение, в каком производство благ находится к их потреблению, или, точнее: длину пути, проходимого продуктами от производителя к потребителю. С этой точки зрения мы можем все хозяйственное развитие, по крайней мере у народов Центральной и Западной Европы, разделить на три периода.

1. Период замкнутого домашнего хозяйства (чистое производство для собственного потребления), при котором блага потребляются в том же хозяйстве, в котором они созданы.

2. Период городского хозяйства (производство на заказчика или период непосредственного обмена), при котором блага переходят непосредственно из хозяйства производящего в хозяйство потребляющее.

3. Период народного хозяйства (товарное производство, период обращения благ), при котором блага должны обычно пройти через ряд хозяйств раньше, чем они дошли до потребления.

Но и бюхеровская систематика слаба, хотя на первый взгляд и кажется основательной.

Если даже принять, что излюбленное Бюхером различие правильно, все же следует заметить, что этот признак длины пути сбыта совершенно не в состоянии характеризовать в целом состояние хозяйственной жизни. Он совершенно не вводит нас «в круг основных явлений народного хозяйства», а относится к сравнительно второстепенным обстоятельствам.

При всем том теория Бюхера ложна, т. е. находится в противоречии с действительностью: длина пути сбыта вовсе не различна в различаемых исторических строях хозяйства, так что, очевидно, она не может служить отличительным признаком. Уже ранее я писал об этом следующее:

«Мое возражение станет всего яснее, если я приведу несколько примеров: сукно средневекового городского суконщика, которое он продавал на рынках и ярмарках (или, как я еще прибавлю – торговцам), продукты мелкой железоделательной промышленности, серебро из рудников в Средние века, – все они проходили путь из производящего хозяйства в потребляющее не длиннее и не короче того пути, который те же продукты проходят в наше время от фабрики к портному или слесарю, или ювелиру, а все же явления тогдашние и теперешние принадлежат совершенно различным мирам. Путь сюртука, сапог и т. д. из современного капиталистического магазина в хозяйство потребителя ничуть не длиннее их пути в Средние века. Настоящим и чистым производством на заказ является Крупп и подобные ему предприятия, поставляющие на государство или коммуну; каждый современный паровозо– или вагоностроительный завод исполняют чистейшую «работу на заказ». Подобные явления не единичны в наше время; как Бюхер сам прекрасно знает, они представляют сильные тенденции развития. Разве наблюдаемое в разных областях исключение промежуточных звеньев, приближение потребителя к производителю, возвращает нас к организации средневекового городского хозяйства? Или «производство на заказ» разве не может относиться к совершенно разнородным периодам хозяйства? Хлеб, чтобы дойти до хозяйства потребителя, проходит путь совершенно одинаковой длины от пекаря-ремесленника из капиталистической хлебной фабрики, из пекарни потребительского общества и из военной пекарни: должны ли поэтому эти в корне различные хозяйственные организации рассматриваться как однородные? Но по схеме Бюхера не удается и построение современного менового хозяйства. Если бы мы вообразили социалистически организованное общество, в котором оставлена современная специализация труда, то для многих продуктов путь от производящего хозяйства к потребляющему был бы так же длинен, как и теперь: неужели же я не должен различать эти в корне различные строи только потому, что путь, проходимый продуктом до потребителя, – одинаков? На что Бюхер не мог бы даже возразить: в настоящее время продукт производится, как товар, в социалистическом обществе – нет. Потому что этим возражением он подтвердил бы только правильность нашей критики, так как, подчеркивая товарный характер производства, мы пользуемся совершенно иным критерием различения, чем объявленная Бюхером длина пути. Где бы ни коснуться бюхеровской теории – она не выдерживает критики».

По последнему затронутому пункту я хотел бы заметить еще следующее: в конце своего знаменитого доклада Бюхер действительно верно описывает различные хозяйственные системы и часто удачно выявляет их отличительные признаки. Но он, очевидно, совершенно не сознает, что тем самым (как мы это наблюдали и у Шенберга) он отказывается от своего положения, по которому критерием для создания системы должна быть длина пути сбыта. Ни одна из особенностей, которые он замечает в различных хозяйственных системах, – ни организация труда, ни функция денег, капитала, ни образование дохода и имущества, ни профессиональное деление, положение торговли, значение кредита и т. д., – ни одна из этих особенностей ничего общего не имеет с «длиной пути». Итак, мы спрашиваем далее: если она не является критерием различения, что же является им? Мы ведь все время ищем идею, дающую нам возможность связно охватить отдельные явления хозяйственной жизни. Бюхер не дает нам этой идеи: с одной стороны, он дает нам непригодный отличительный признак, а с другой – перечисляет отдельные признаки без внутренней связи. Систематика Бюхера еще менее пригодна, чем шенберговская.