— Держи, — кинул я её десятнику, — хорошее оружие, пригодится.

А сам, тяжело переставляя ноги, пошел дальше, проверять как там мои. Им сейчас должно было быть ничуть не слаще чем мне.

Мы отступали, отступали по всем фронтам, медленно, но верно отжимаемые бездушным, не знающим усталости и страха противником, всё глубже во внутренние регионы империи. Их было слишком много, и они прибывали и прибывали. Хорошо ещё никто не утюжил с воздуха колонны, бредущих по имперским дорогам легионеров, что оставив одни позиции, до основания разрушенные врагом, отступали на спешно возводимые в тылу новые. Ну а ведьмы летучими отрядами мотались где-то посередине, давая передышку легионам, притормаживая стальные паукообразные машины, неумолимо надвигавшиеся следом.

Выжатый словно лимон, я валялся на сене, которым было устлано дно самобеглой повозки, то и дело подлетая на ухабах просёлочной дороги. Рядом также подпрыгивали сидевшие тут же ведьмочки, чувствовавшие себя немногим лучше. Рулил кустарным изделием глушаковского военпрома один из студентов с инженерного, с большим для третьего курса резервом, запитывая магический движок своей силой. Звали его Елизарий, и он был одним из множества добровольцев, что также обеспечивали транспортом другие ведьмовские группы.

Вовремя Глушаков подсуетился с этими повозками, фактически обычными телегами с подцепленным спереди движком, без всякой трансмиссии напрямую крутившим ось с парой колёс спереди. Обычные лошади удерживаемый нами и пешими легионерами темп попросту не выдерживали, и уже на третьи сутки пала последняя наша лошадь. Так что спасались мы вот на такой вот мотоповозке.

Скорость езды напрямую зависела от количества вливаемой магической силы. Собственно поэтому и отбирали в водители тех, чей резерв был больше.

Нет, нет, но противник пытался запускать в воздух очередное летательное средство непонятного, но явно военного назначения, прощупывая нашу ПВО, но зенитных ракет успели наклепать прилично, и поэтому всё летающее быстро ссаживалось обратно на землю. Дальнобойной артиллерии противник тоже не применял, поэтому вне переднего края чувствовать себя можно было более-менее спокойно, разве что беспокоили диверсионные группы из видоизменённых эльфов, шнырявшие у нас в прифронтовой полосе.

Вот и сейчас, стоило Рийе, наблюдавшей через тепловизор за окрестностями, крикнуть:

— Эльфы!

Как я, с лёгким вздохом приняв сидячее положение, посмотрел секунду в ту сторону, куда она указывала, а затем, превратившись в тёмное облачко, рванул к опушке оставляемой по правому борту рощи.

Эту особенность эльфокиборгов мы обнаружили на второй день, их тела излучали аномально большое количество тепла и тепловизор даже в ясную, солнечную погоду днём, очень неплохо выделял их на общем фоне.

Навстречу мне потянулись лазерные трассы, но мало что смогли мне сделать, а потом, добравшись до них, я быстро растворил биологический компонент и железки с торчащими в разные стороны проводами, плюхнулись в тёмно-зелёную жижу оставшуюся от эльфов.

Вернувшись обратно, снова плюхнулся на сено, материализовавшись, и вновь прикрыл глаза, пытаясь хоть немного отдохнуть, потому что скоро нас ждала очередная стычка.

До Академии, а вернее города с ней, враг добрался за две недели. Стоя на верхушке надвратной башни, вооружившись биноклем, я разглядывал орудующие в предместьях инопланетян, методично поджигающих дом за домом, рубиновыми лучами полосуя всё вокруг, и дымные столбы, поднимавшиеся в небо, были предвестниками горя и несчастий, ожидавших город совсем скоро.

Мы не удержим город, я понимал это чётко. Но и сдавать его без боя тоже никто не был намерен. Эвакуация гражданских шла полным ходом, огромная увешанная узлами с пожитками толпа, с маленькими детьми на руках, длинной змеёй ползла по дороге к столице, от паники удерживаемая только следящими за эвакуацией легионерами.

А ещё я знал, что противник не пойдёт дальше, пока не сравняет город с землёй. Словно ему было мало убить людей, ему нужно было уничтожить о них любое напоминание. Ещё и это позволяло нам держать постоянно сужающуюся линию фронта, а гражданским вовремя убираться в тыл, потому что враг отвлекался на каждую попавшуюся по пути деревеньку. Даже заброшенные хутора дома на три, неизменно заставляли их задержаться.

Вот и сейчас к городу с трёх направлений стягивались все ближайшие боевые машины инопланетян. Пару раз я заглядывал в обездвиженные паукообразные остовы, пытаясь найти самих захватчиков, но, толи не там искал, толи они были интегрированы глубоко во внутренности металлического корпуса. Не исключаю, что это и вовсе были дистанционно управляемые роботы. Но тут требовалось разбираться в куда более спокойной обстановке, и хотя бы одну машину уволочь с поля боя в глушаковские лаборатории. Но с трофеями, кроме запчастей от эльфокиборгов и их личного лучевого оружия, было не густо, нам просто не давали передышки, чтобы успеть стащить что-то более весомое.

Город обезлюдел и на улицах его, раньше полных шума и гомона, визгливых криков дородных матрон и басовитого покрикивания городских стражников, теперь было тихо и пусто. Только ветер гонял обрывки каких-то тряпок, да вдалеке слышался цокот копыт, да глухой стук подпрыгивающей на брустчатке обозной телеги. Иногда почти бегом дорогу пересекал отряд спешащих куда-то легионеров, да разок поприветствовала, дружно заулыбавшись, группа ведьм, встреченная на пути. С куратором от инквизиции, они должны были занять одно из ключевых направлений, для отражения атаки на город. Всего таких групп, помимо моей, было пять и это означало, что противнику лёгкой прогулки тут не будет.

Я поднимался в горку, по одной и главных улиц, по знакомому, ни единожды хоженному маршруту, от управления инквизиции до ворот академии и чувствовал, как накатывают ностальгические воспоминания. Где-то здесь на первом курсе на меня напали эльфы, а на втором я вёл, только в обратную сторону, всю верхушку академии, сопровождаемый толпой зевак. А потом нёсся, что было мочи, чтобы предотвратить взрыв. Потом просто вспоминал дни, когда никто не нападал и можно было спокойно гулять в окружении девчонок, ловя на себе косые завистливые взгляды. Справа показался дом, в котором я накрыл секту демонопоклонников, поломав планы контрразведке. В первый раз. А слева распахнутая дверь опустевшего трактира “Пьяный куриц”, вот именно так названный креативно мыслящим хозяином, в котором любили зависнуть студенты после занятий. Затем пошли лавки с разными около магическими и ученическими принадлежностями, а вскоре показались и сами, высокие и мощные ворота ведущие в мою альма матер.

И чем дальше я шёл, тем сильнее щемило сердце, от осознания того, что скоро этого ничего не станет. Оно будет уничтожено, в пыль, в пепел, разнесено по камушку, бездушными машинами.

И город и академия успели мне стать за четыре с половиной года практически родными. Это было единственное место, которое я мог назвать домом. Мой родимый чердак, в котором было столько всего пережито. Учебные корпуса, парки и сады, газоны, на которых было так удобно лежать после обеда, дожидаясь следующей пары.

Ворота скрипнули при моём приближении и раскрылись, впуская внутрь, на такую же пустую площадь перед административным корпусом, с прилепившейся к нему башней архимага.

Все студенты тоже были эвакуированы, белый факультет в столицу, а инженерный, со всем производством, куда-то ещё глубже на территорию империи. Налаживать выпуск столь нужных ракет, ручного оружия и мототранспорта там. Глушаков убыл туда же, Сева продолжал что-то выискивать по древним схронам, поэтому поговорить было особо не с кем, ну если не считать моих начальников в инквизиции, и верхушки магов академии, решивших оставаться тут до последнего.

— Павел Алексеевич, — услышал я голос архимага, повернулся, кивнул.

— Мессир архимаг. Решили тоже остаться?