— Уходи, — резко приказал Тнаммо, и стена за спиной Хиргола расступилась. Он плохо осознавал происходящее. Запоминались отрывочные образы. Тревога на лице Альмрин; ярость и обречённость на лице её создателя. Что–то медленно кипящее в реторте с длинным носиком. Свист сквозняка.

— Очнись, — Тнаммо рывком поднял юношу на ноги и сделал то, от чего тот сразу же пришёл в себя.

Вручил ученику свою тетрадь. Где было записано всё… или почти всё, что мог делать и делал Тнаммо. Невероятно, но он это сделал.

— Иди вперёд, — сухо указал Тнаммо, — и выпусти проводника. — Хиргол раскрыл ладонь и увидел нечто, напоминающее небольшого горностая. Как всегда, чёрно–белого. — Следуй за ним и не вздумай останавливаться. Понял?

— Но… — Хиргол не вполне соображал, что хочет сказать.

Тнаммо медленно повернул его лицом к чёрной пасти прохода и чуть подтолкнул.

— Иди, — повторил он, и голос его дрогнул. — Иди и будь умнее.

Послышался скрежет смыкающихся скал. Хиргол обернулся и успел увидеть Альмрин, вопросительно смотрящую в глаза Тнаммо. Эту картину он запомнил на всю жизнь.

Отряд прибыл, когда крепость, воздвигнутая Тнаммо, уже заканчивала складываться внутрь самой себя.

— Проклятье, — буркнул один из бойцов. — Мы опоздали.

— Нет, — и ольт указал пальцем на две фигурки, взбирающиеся вверх по дымящимся руинам. — Вперёд. Брать живыми, если удастся.

Над островком бушевала гроза. Особой радости Отряд от этого не испытывал; в грозу подобные операции вести очень трудно. А ведь нужно было предотвратить использование магии — иначе пташка ускользнёт. Все, кто отвечал за нейтрализацию магии, уже появились по всему побережью острова, и гроза могла серьёзно помешать им. Проклятье.

…Тнаммо, напротив, был совершенно спокоен. Он не понял, как именно узнал Совет о его укрытии; но самое главное теперь — задержать их. Если Хиргол дойдёт до вторых Ворот, он ускользнёт. И вовсе не к Первому, как опасается, дурачок. К Первому он попадёт, только если поддастся на шантаж. И ведь может поддаться, конечно… ну да ладно. Мост перейдён и сожжён.

Альмрин стояла рядом, спокойная и уверенная в себе. Пока её отец рядом, ничто не сможет повредить им.

Оказавшись во мгле, Хиргол торопливо выпустил зверька (который, как оказалось, ярко светился в темноте) и тот живой ленточкой поскакал по камням. Двигался он на удивление быстро, и юноша поспешил за ним, время от времени ударяясь о скалы и спотыкаясь. Но больше всего он опасался, что может потерять проводника из виду.

— Мы не можем приблизиться, — прокричал в камень–передатчик один из бойцов. — Что–то отталкивает нас. Кто–то защищает их.

— Что там происходит? — спросил Рамдарон спокойным голосом. Всё происходящее на островке показывалось в виде проекции на стене Зала медитаций и обитатели монастырей сейчас собрались в зале — молча следя за развитием событий.

— Не знаю, — растерянно ответствовал монах, озадаченно глядя на самостоятельно закрывшуюся Книгу. — Она закрылась. Я не могу ни прочесть, ни вмешаться.

— Так открой!

— Сам бы попробовал, — хмыкнул Унэн, тщетно пытаясь исполнить просьбу. — Бесполезно. Если она не захочет открываться — не откроется.

— Я говорила, что добром это не кончится, — прошептала Айзала едва слышно. — Книга использует нас, а мы и рады.

Тнаммо досчитал до тысячи. Всё. Теперь Хиргол в безопасности — можно уходить. Он протянул Альмрин руку, и они принялись спускаться, под проливным дождём. Сейчас дойдём до моря… и поминай, как звали, думал Тнаммо холодно. Прощайте, люди. Я не желал вам зла… честное слово, не желал. Но имел глупость пообещать содействие вашим недругам. А Тнаммо всегда выполняет обещанное.

— Сделайте же что–нибудь! — крикнул кто–то. Бесполезно. Ни подойти, ни выстрелить. Ничто из снаряжения не действовало, стоило оказаться в радиусе ста метров от преследуемых. Никто не мог приблизиться ближе — что–то неумолимо отталкивало охотников в сторону. Не позволяло напасть.

Было очевидно, что преследуемые рассчитывают добраться до берега.

Восемьсот шагов до моря. Кольцо окружения двигалось следом, не в силах ничего предпринять.

Пятьсот шагов.

Триста.

Никто не заметил, откуда он взялся. В сотне шагов перед Тнаммо и его спутницей, в вспышке молнии возник некто высокий, одетый, как потом удалось припомнить, в просторное одеяние чёрно–белой расцветки… то ли сшитое из звериных шкур, то ли нет. Никто не запомнил его внешнего вида. Но Тнаммо, видимо, узнал его.

— Ты?! — прорычал он и кивнул Альмрин. Та неуловимо преобразилась. Если бы её лицо увидели охотники, на неделю ночные кошмары им были бы обеспечены.

Альмрин рванулась вперёд, словно ожившая стрела.

Пришелец воздел руки к небесам, и молния сорвалась с кончиков его пальцев, впиваясь в низкие, бурно изливающиеся тучи.

Альмрин неслась вперёд, менее всего похожая на человека — вытянутая, стремительная фигура; тень, не знающая пощады.

Тучи расступились над головой пришельца.

Молния ударила по тому месту, где стоял Тнаммо… Нет, не молния. Сверкающая глыба камня, неведомо как упавшая с небес, прочертила огненный штрих, и Тнаммо не стало.

Взрывом нападающих отбросило в разные стороны; никто, впрочем, не пострадал.

Дымящийся кратер метров пятнадцати диаметром — вот и всё, что осталось от Пятого. Чёрно–белый пришелец исчез до того, как Альмрин успела добраться до него. Резко развернувшись, она молниеносно вернулась к тому месту, где только что стоял её отец.

Долго смотрела в глубь дымящейся, возмущённо шипящей под дождём воронки, не веря своим глазами.

После чего упала ничком и замерла, вцепившись руками в мёртвый камень.

Хиргол едва не раздавил крохотного провожатого. Только что зверёк тёк вперёд, стремительный и ловкий… и вдруг остановился. Сел, подняв острую мордочку, и заскулил. В голосе его звучала такая тоска, что Хиргол вздрогнул, словно от удара кнутом.

Что–то случилось с Пятым.

Что теперь? Что станет с горностаем? Рассыплется прахом, как принято считать? Хиргол похолодел. Вот она, самая страшная смерть — от голода и жажды, в мрачном лабиринте, без надежды на спасение.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем зверёк опустился на все четыре лапки и побежал дальше. Теперь, однако, он не скакал ловко и непринуждённо. Напротив, движения его стали медленными и неуклюжими. Порой Хирголу казалось, что он слышит, как проводник продолжает скулить.

От этих звуков хотелось завыть самому.

— Взять её, — приказал ольт, когда убедился, что от Тнаммо действительно ничего не осталось. — Осторожно. Крайне осторожно. Готовьте сети.

Девушка — или что это было на самом деле — лежала неподвижно, прижимаясь щекой к мокрому граниту. Не обращая никакого внимания на осторожно подкрадывающихся людей. Ничто не препятствовало ловцам: таинственная внешняя защита исчезла, похоже, вместе с Тнаммо.

Кто–то метнул сеть.

Всё произошло мгновенно. Спустя один удар сердца девушка уже стояла на ногах.

Рванула сеть к себе, почти полностью оторвав охотнику кисть.

С размаху ударила того в грудь, сломав половину рёбер. Не помогли ни магический щит, ни одежда, способная спасти от пули, выпущенной в упор. Разорвав сеть в клочья, Альмрин молча пошла вперёд, спускаясь к центру воронки.

К раненому тут же бросились его товарищи.

Кто–то присвистнул.

Вообще–то в таких случаях полагалось стрелять на поражение. Но ни у кого не поднималась рука — что само по себе было очень странно.

Девушка присела, словно надеясь спрятаться за кромкой воронки. После краткого замешательства десятки бойцов возникли на краю кратера.

Никого.

Только узкая нора, словно проеденная каменным червем. Да только откуда ему здесь взяться?