Агафирс выехал из лагеря, с высоты седла с волнением смотрел на стены Гелона. Да, город укреплен хорошо, но эти гелоны не знают, что ему уже приходилось брать города и побольше, и позащищеннее. Возьмет и этот... Но только его лучшие полководцы знают, а остальные лишь догадываются, что ради взятия Гелона он не привел бы такую несметную армию.

Те войны, которые он вел на западе и севере, давали меньше, чем он страстно жаждал. Рано или поздно его конница упиралась в исполинский горный хребет, через который всю армию провести немыслимо. Зато если обратить взор в другую сторону, вот где Гелон на равнине, а дальше, за Гелонией... там бескрайние равнины с тучной травой коню по брюхо, чистыми реками и озерами с драгоценной водой. И, что самое важное, там богатейшие города, где жители изнывают в неге и роскоши, ветви деревьев ломаются под тяжестью яблок и груш, виноградные лозы тянутся на вёрсты, а зерна золотой пшеницы размером с лесной орех. Там жители умеют хорошо пахать и растить хлеб, но разучились воевать... Они станут легкой добычей!

За теми землями еще и еще, все говорят на разных языках, поклоняются разным богам, но все те страны и народы должны стать добычей его молодого и хищного народа.

– И они станут, – проговорил он вслух. Октарас услышал, подъехал. Конь под ним играл, тряс гривой и все выказывал жажду прямо сейчас идти в земли где трава по брюхо и где много молодых кобылиц.

– Кто станет? – спросил Октарас хрипло.

– Мы станем, – ответил Агафирс страстно. – Мы станем самым великим народом на всем белом свете!..

– Да будет так, – ответил Октарас мощно. – Нам тесно в нашей маленькой стране. А силы с избытком...

Огромный дракон на синем небе казался совсем темным, но, когда солнце блеснуло по ту сторону крыльев, оказалось, что он изумрудно-зеленый, а крылья почти прозрачные, светло-зеленые, как молодые листочки, только темные прожилки и толстые когти на концах крыльев.

Дракон медленно снижался, крылья распластал, не двигая, парил, но изменял угол крыльев так, что ходил вокруг крепости по кругу, снижаясь медленно, осторожно.

Олегу показалось, что дракон уж очень внимательно, даже осмысленно рассматривает людей, а когда увидел его, Олега, то даже крыльями задвигал, чтобы ветром не сносило в сторону, шею вытянул, голову поворачивает то так, то эдак, не выпуская его из поля зрения.

Хакама, мелькнула злая мысль. Войска – это Агафирс и Миш, драконы и неизбежные колдуны при драконах – Хакама.

Когда дракон снизился так, что ветер от его крыльев достигал башен, кто-то из стрелков не выдержал, пустил стрелу. Стрела бы не долетела, но дракон увидел, дохнул огнем, и стрела в верхней точке полета вспыхнула, как лучинка, понеслась обратно пылающим факелом.

Сразу несколько лучников рассерженно выпустили стрелы. Каждый натягивал тетиву так, что трещали мышцы, стремясь достать летающего гада. Дракон раскинул крылья и застыл в воздухе, восходящие токи поддерживали его, лишь чуть колыхали с боку на бок. Глаза следили за крохотными людьми, и когда стрелы, не долетев, начали загибать дугу, собираясь в обратный путь к земле, из пасти вырвался шипящий столб огня, поглотил стрелы так, что они исчезли, а на землю если и пал где уголек, то остался незамеченным.

Олег в покоях Гелона перебирал книги. Их начал собирать Окоем, жадный до древних знаний, и Олег, хоть всегда зло смеялся над придуманными тайнами древних, что на поверку не стоили выеденного яйца, все же копался, искал, а вдруг...

Услышав крики, он обернулся к окну. Из крыши конюшни к небу рвались острые злые языки огня. Уже слышался треск, огонь грыз сухую крышу торопливо, жадно, захлебываясь и утробно урча. А сверху навстречу огню падало длинное оранжевое копье, по крыше словно растекался выплеснутый из огромной посудины жидкий огонь, снова оранжевые языки огня устремлялись к небу жадно...

Он подбежал к окну и, высунувшись до пояса, посмотрел вверх. Над двором кружил, растопырив широкие угловатые кожистые крылья, огромный дракон. Из пасти через равные промежутки вырывалась длинная узкая струя пламени. Народ метался с криками, кто-то пытался гасить, но дракон снова и снова выплевывал сгустки огня.

Стены замелькали, с грохотом ударилась за спиной о стену дверь. Его пронесло через другую комнату Гелона, что оружейная, пальцы сорвали со стены богатырский лук, на ходу схватил тулу со стрелами. Когда он бегом вынесся по каменным ступенькам на стену, дракон был уже почти на одном уровне со стенами, парил над самой серединой двора.

Трое лучников торопливо натягивали луки, звонко щелкали тетивы. Стрелы беззвучно отскакивали от прочной, как лучшие доспехи, чешуи летающего зверя. Олег увидел белые мучнистые лица, вытаращенные глаза.

– Не берёть! – вскрикнул один в отчаянии. – Не берёть гаду!

Олег быстро набросил тетиву на рог, согнул лук и натянул тетиву на другой конец длинного лука из темного дерева. Со двора несся неумолчный крик, Олег быстро наложил стрелу, рывком оттянул ее с тетивой к уху, одно мгновение целился, но, когда отпустил пальцы, тут же ухватил вторую стрелу.

Первая ударила дракона за ухом. Он дернулся, страшно взревел, из пасти вместо огня вылетели черные клубы дыма. Он начал поворачивать голову, вторая стрела ударила в глаз. Третья бессильно скользнула по рогово-му скошенному лбу, видно было, как дальше, отскочив, наткнулась на роговой выступ и разлетелась в мелкие щепки, четвертая и пятая вонзились в шею, пробив тонкую чешую.

Дракон мощно взмахнул крыльями, ветер едва не снес Олега со стены. Снизу закричали. Тяжелое тело ринулось в его сторону. Олег успел увидеть распахнутую пасть, в которой поместилась бы овца, один вытаращенный глаз, выпуклый, налитый адской злобой, второй уже превратился во впадину, оттуда выползала, пузырясь, зеленая жидкость, ее смывало ветром...

Его сбило наземь ударом ветра. Пахнуло рыбой, тиной, через мгновение он услышал крики по ту сторону стены. Дракон летел над самой землей, крыльями взмахивает все реже, когтистые лапы висят, агафирсы с криком разбегаются...