– Эй! Бэрк! Будь так добр, посмотри, что это здесь за ерунда, а?

– Ага, у тебя все-таки есть сценарий! Прекрасно! – Режиссер Бэрк Дэннингс, подтянутый и стройный, как принц из волшебной сказки, озорно и лукаво подмигнул ей и аккуратно оторвал дрожащими пальцами полоску бумаги от сценария.

– Сейчас я начну чавкать, – засмеялся он.

Они стояли на площадке перед административным зданием университета среди актеров, статистов, технического персонала и рабочих ателье. Кое-где на лужайке уже разместились любопытные зрители. Собралось множество детей. Оператор, уставший от шумихи, поднял газету, которую жевал Дэннингс. От режиссера уже с утра слегка отдавало джином.

– Да, я жутко доволен, что тебе дали сценарий.

Это был изящный, хрупкий, уже немолодой человек. Он говорил с таким изысканным британским акцентом, что в его устах даже самые страшные ругательства звучали красиво. Когда он пил, то постоянно хохотал, казалось, что ему трудно сдерживать себя и оставаться хладнокровным.

Пока шли съемки, солнце то ярко светило, то пряталось за тучи, и к четырем часам небо окончательно нахмурилось. Помощник режиссера распустил труппу до следующего дня.

Что-нибудь стоящее следующей неделе Крис пошла домой. Она чувствовала усталость. На углу ее выследил из дверей своего бакалейного магазина пожилой итальянец и попросил дать автограф. Крис расписалась на бумажном пакете и добавила «с наилучшими пожеланиями». Пока она стояла у светофора, взгляд ее упал на католическую церковь. Кто-то ей говорил, что здесь женился Джон Ф. Кеннеди. Здесь он и молился. Крис попыталась представить его среди набожных морщинистых старушек и жертвенных свечей.

Мимо промчался развозящий пиво грузовик, громыхая запотевшими банками.

Крис перешла на другую сторону. Пошла вдоль улицы, и когда проходила мимо школы, ее обогнал какой-то священник в нейлоновой куртке. Подтянутый. Небритый. Он свернул налево и направился в сторону церкви.

Крис, остановившись, с интересом наблюдала за ним. Священник торопился к небольшому коттеджу. Заскрипела старая дверь, и появился еще один священник. Этот был очень мрачный и, по всей вероятности, нервничал. Он кивнул молодому человеку и, опустив голову, заспешил в церковь. Опять скрипнула дверь коттеджа, и Крис увидела еще одного священника. Он поздоровался со своим гостем и обнял его за плечи. В этом движении было что-то покровительственное. Он вовлек молодого человека внутрь, и дверь захлопнулась с противным скрипом.

Крис в недоумении уставилась на свои туфли. Что за ерунда? Ей стало интересно, ходят ли иезуиты исповедоваться.

Послышался отдаленный раскат грома. Крис взглянула на небо. Интересно, будет дождь или нет... воскресение...

Да, да, конечно. В следующий вторник. Сверкнула молния. Можешь не волноваться, малышка, мы сами тебе позвоним.

Подняв воротник пальто, Крис заторопилась домой. Ей очень хотелось, чтобы пошел дождь.

Через минуту Крис была уже на месте. Сначала она зашла в ванную, оттуда – на кухню.

– Салют, Крис, успешно поработали?

Это Шарон Спенсер. Симпатичная блондинка двадцати с небольшим лет. Вечно юная. Родом из Орегона. Уже три года она работала секретарем у Крис и одновременно была домашней учительницей Реганы.

– Да как всегда, ерунда. – Крис подошла к столу и лениво начала перебирать почту. – Что-нибудь стоящее внимания?

– Не желаете ли отобедать на следующей неделе в Белом доме?

– Не знаю, Марти, а что я там буду делать?

– Объедаться пирожными до отвала. Крис засмеялась:

– А где Рэгс?

– Внизу, в детской.

– Чем занимается?

– Лепит. По-моему, птицу. Для тебя.

– Да, птица мне нужна, – улыбнулась Крис. Она подошла к плите и налила в чашку горячего кофе.

– Ты пошутила насчет обеда?

– Конечно, нет, – удивилась Шарон.

– В четверг. – Народу много будет?

– Да нет. По-моему, человек пять или шесть.

– Кроме шуток?

Крис было приятно. Она даже не особенно удивилась. Ее общество любили многие: кучера и поэты, профессора и короли. Что им нравилось в ней? Ее жизнь? Крис села.

– Как прошли занятия?

Шарон зажгла сигарету и нахмурилась:

– Опять плохо с математикой.

– В самом деле? Интересно.

– Вот именно. Это же ее любимый предмет, – поддержала Шарон.

– Ну, это, наверное, из-за современных методов обучения. Я бы даже не сумела различить номера автобусов, если бы...

– Привет, ма!

Регана выскочила из-за двери, широко расставив в стороны руки. Рыжие хвостики. Светящееся от радости лицо. И миллион веснушек.

– Привет, маленькая негодяйка. – Крис поймала ее в объятия и крепко прижала к себе, смачно чмокая в щечку и не пытаясь сдерживать свою нежность. Потом с любопытством спросила: – Что же ты делала сегодня? Что-нибудь очень интересное?

– Да, ерунда.

– Какая именно ерунда?

– Дай вспомнить. – Регана уперлась коленями в ноги матери и медленно раскачивалась взад-вперед. – Ну, как всегда, я занималась.

– Так.

– И рисовала.

– Что ты рисовала?

– Цветы, такие, знаешь... как маргаритки, только розовые. А потом, ну да, потом была лошадь! – Регана широко раскрыла глаза и начала с восхищением рассказывать. – У этого дяди была лошадь, ну, у того, который живет там, у реки. Ма, мы гуляли, и вдруг эта лошадь, такая красивая! Ма, ты бы ее видела! И этот дядя сам разрешил мне посидеть на ней. Правда-правда! Ну, конечно, только на минуточку!

Крис многозначительно подмигнула Шарон.

– Неужели сам? – спросила она, удивленно поднимая брови. Когда Крис приехала на съемки в Вашингтон, Шарон (она была уже членом семьи) жила вместе с ними в отдельной комнате на втором этаже. Потом она познакомилась с каким-то конюхом, который работал на конюшне, расположенной неподалеку. Теперь Шарон нужна была отдельная квартира. Крис сняла для нее номер-люкс в дорогой гостинице и при этом настояла на том, чтобы за номер платила именно она, а не Шарон.

– Сам, – улыбнулась Шарон.

– Лошадь была серая! – добавила Регана. – Ма, а неужели мы не можем купить лошадь? То есть ведь мы могли бы, да?

– Посмотрим, малышка.

– Когда у меня будет лошадь?

– Посмотрим. Ну, а где твоя птица?

На секунду Регана замерла, а потом, недовольно взглянув на Шарон, сжала губы и укоризненно покачала головой.

– Это был сюрприз. – Она засмеялась.

– Ты хочешь сказать...

– Ну да. С длинным смешным носом, как ты и хотела!

– Рэгс, ты прелесть. Можно посмотреть?

– Нет, мне еще нужно ее раскрасить. Когда будем обедать, ма?

– Ты голодная?

– Умираю от голода.

– Так ведь еще и пяти нет. Когда же мы ели? – спросила Крис у Шарон.

– Где-то в двенадцать, – попыталась припомнить Шарон.

– А когда вернутся Уилли и Карл?

Крис отпустила их до вечера.

– Часов в семь, – ответила Шарон.

– Ма, пошли в кафе, а? – попросила Регана. – Можно?

Крис взяла дочь за руку, притянула ее к себе и поцеловала. – Беги наверх, одевайся, сейчас пойдем.

– Как я тебя люблю!

Регана выбежала из комнаты.

– Малыш, надень новое платье! – крикнула ей вдогонку Крис.

– Тебе хотелось бы опять стать одиннадцатилетней девочкой? – задумчиво спросила Шарон.

– Это предложение?

Крис глянула на письма и начала безразлично раскладывать исписанные листки.

– Ты его принимаешь? – настаивала Шарон.

– Со всеми заботами, которые у меня сейчас? И со всеми воспоминаниями?

– Да.

– Ну уж нет.

– Подумай хорошенько.

– Я думаю. – Крис подняла письмо с прикрепленным впереди конвертом. Джаррис. Ее агент. – Кажется, я просила его пока ни о чем мне не писать.

– Прочитай, – предложила Шарон.

– А что такое?

– Я читала его сегодня утром.

– Что-нибудь хорошее?

– Великолепное. Они хотят взять тебя режиссером, – ответила Шарон и сделала очередную затяжку.