— Думала, ты не смешиваешь работу и удовольствие.

Ее голос был хриплым и прерывистым. Мое сердце бешено колотилось в груди, а член уже неприятно прижимался к джинсам. Такого сильного желания я не испытывал уже давно... никогда.

— Не смешиваю. Обычно.

Это не первое правило, которое я нарушаю. У меня долгая история с вещами, которые я не должен делать. Динара казалась хорошей причиной, чтобы добавить еще один пункт в список.

Я достал из заднего кармана пачку сигарет.

— Что насчет тебя? Смешиваешь ли ты работу и удовольствие?

Динара ничего не ответила. Движение ее груди было безошибочным даже в тусклом свете, льющемся из далекого костра, нашего единственного источника света. Мы находились далеко от цивилизации, что за пределами лагеря темнота казалась почти непроницаемой. Фары соседних машин были выключены, когда их владельцы ложились спать или присоединялись к костру. Динара вытащила косяк, ее пальцы дрожали. Я не мог понять ее физическую реакцию на наш поцелуй.

Она зажгла косяк и засунула его в рот, вызывая в моем сознании более явные ассоциации. Кончик ярко засветился, когда она затянулась. Сделав еще одну затяжку, она протянула мне, и я тоже затянулся, ощущая, как его действие гудит в моих венах. Я бросил пачку сигарет на капот, чтобы покурить после секса, который, надеюсь, мне понадобится. Секс и наркотики были моей любимой комбинацией в течение некоторого времени.

— Ты не ответила на мой вопрос. Или почему ты отступила? Мне показалось, что ты наслаждаешься поцелуем больше, чем немного.

Ее соски затвердели как камень и жаждали внимания, когда я прикасался к ним.

Динара наклонилась ближе и прижала ладонь к выпуклости в моих джинсах, заставив меня зашипеть.

— Думаю, тебе это понравилось еще больше.

Я подавил желание залезть ей в трусики, даже если бы знал, что найду ее мокрой, готовой.

— Да, именно поэтому я не понимаю, почему мы остановились.

— Потому что я люблю, чтобы все шло по моим правилам, — загадочно ответила Динара и спрыгнула с капота.

Я думал, что она уйдет, но вместо этого она схватила меня за руку и потащила к моей машине, которая стояла еще дальше от лагеря и была окутана темнотой. Я последовал за ней и позволил ей прижать меня к капоту автомобиля. Ее лицо оказалось прямо перед моим, дыхание было быстрым и сладким.

— Что...

Она прижала палец к моим губам, заставляя замолчать.

Динара наклонилась и расстегнула ремень с мягким щелчком, слишком громким в звездной ночи. Ничто не двигалось вокруг нас, но Динара, казалось, не беспокоилась о том, что ее поймают, когда она расстегивала мою молнию. Я вынул косяк изо рта и наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

— Никаких поцелуев.

Я сдержал свои вопросы, опасаясь, что помешаю ей продолжить то, что она имела в виду. Мой член уже с нетерпением жаждал ее следующего движения. Она выхватила косяк из моих пальцев и глубоко затянулась, прежде чем засунуть его обратно между моих губ. Ее руки скользнули вниз по моей груди, и она опустилась на колени, полностью застигнув меня врасплох. Она потянула мои боксеры и джинсы вниз, пока мой член не освободился. Я не мог оторвать глаз от ее макушки, так близко к моей головке.

Ее теплые пальцы обвились вокруг члена, прежде чем она взяла мой кончик в свой горячий, влажный рот. Я прошипел сквозь косяк, а затем глубоко затянулся, когда Динара взяла меня глубже в рот, пока моя головка не коснулась задней части ее горла. Она подавилась, но не отступила.

— Блядь, — выдавил я.

Я коснулся ее затылка, но она оттолкнула мою руку и медленно вытащила мой член из своего рта.

— Никаких прикосновений. Руки на капот, если хочешь, чтобы я продолжила доставлять тебе удовольствие. Это мои правила, а не твои. Помни об этом.

Я положил ладони на машину и посмотрел вниз на голову Динары, двигающуюся взад и вперед, пока она сосала меня. Ее язык томно кружил вокруг головки, слизывая мою предварительную сперму. Жаль, что я не могу видеть ее больше, чем ее волосы. Я хотел увидеть ее великолепные красные губы вокруг члена, когда она сосала его. Это было похоже на сон. Но даже мои лучшие наркотические галлюцинации не были так хороши, как это.

Дерьмо, ее губы на моем члене ощущались как рай. Я застонал, когда Динара начала массировать мои яйца, уделяя внимание своими губами и языком только моему кончику. Продолжив массировать чувствительную область позади моих яиц, удовольствие разлилось по моему телу, и мои яйца начали сжиматься. Я не смогу долго продержаться, если она продолжит в том же духе. Я слишком долго мечтал о ней и не был готов к этому неожиданному минету.

Она откинула голову назад и причмокнула губами.

Я простонал.

— Я близко.

Динара схватила меня за бедра и поднялась. В тусклом свете ее губы дразнили меня.

— Я знаю, Адамо, — она наклонилась и поцеловала меня в щеку. — Даже Фальконе нужно научиться терпению.

Она сделала шаг назад. Я застыл, мои яйца все еще пульсировали, член отчаянно рвался наружу. Улыбнувшись напоследок, она повернулась и пошла прочь. Я смотрел на покачивание ее бедер, пока ее тело не слилось с тенями, и темнота не поглотила ее.

Внутреннее освещение ее машины загорелось, осветив Динару в дразнящем зрелище, которое теперь дразнило и меня. Она села на заднее сиденье и, прежде чем закрыть дверцу, оглянулась, затем темнота снова завладела ею.

Меня не оставляли в таком состоянии с тех пор, как много лет назад моя первая вроде бы девушка Харпер сделала это. Черт, она играла со мной. Кровь все еще наполняла мой член. Я был слишком возбужден, чтобы надеяться, что моя эрекция исчезнет в ближайшее время. Я со злостью сжал свой член и с силой начал двигать рукой, почти до боли. Если кто-то придет, они увидят шоу, которое не скоро забудут.

Мне не потребовалось много времени, чтобы кончить на пыльную землю. Я засунул свой член обратно и застегнул молнию на джинсах, прежде чем пнуть почву в том месте, где, как я подозревал, приземлилась моя сперма. Я потянулся к пачке сигарет на капоте, но коснулся холодного металла.

— Черт, — прорычал я.

Динара не только оставила меня с гребаным стояком, но и украла сигареты. Мне надоело деликатно вести себя с ней. В следующей гонке она познакомится с настоящим Адамо Фальконе, и в следующий раз у нее будет мокрая киска.

Мой позвоночник покалывало от животного страха, когда я повернулась спиной к Адамо, мои мышцы напряглись в ожидании, готовые бежать или сражаться. Не то чтобы я ожидала, что Адамо бросится за мной, схватит и заставит закончить начатое, но мое тело предпочитало ожидать худшего. Таким образом, людям было трудно застать вас врасплох. Никаких шагов не раздалось, и Адамо не называл меня скверными словами.

Я пробиралась мимо других гоночных машин, пока не дошла до своей. Я открыла дверь и не удержалась, чтобы не оглянуться через плечо на парня, которого оставила со стояком. Адамо тоже смотрел в мою сторону. Даже в тусклом свете я могла сказать, что он еще не потрудился застегнуть джинсы.

Не думала, что будет так трудно уйти от Адамо, от сосания его члена, но я наслаждалась игрой власти, кайфом. Если и было что-то, чему я с трудом сопротивлялась, так это хороший кайф. Я не ожидала, что с Адамо будет так, но он наполнил меня взрывной энергией, которую до сих пор давали только наркотики или гонки.

Я забралась на заднее сиденье, скинула ботинки, захлопнула дверцу и скрылась в темноте. Закрыв машину, я потянулась за Глоком под передним сиденьем и положила его на живот, вытянувшись на спине. Спать в машине неудобно, но делить палатку с Димой казалось неразумным после нашей недавней ссоры. Я даже не знала, когда он вернется и вернется ли вообще. Возможно, когда все уляжется. Но на самом деле я предпочитала следить за своей машиной даже ночью. Многим гонщикам было что терять, когда они не занимали высокие позиции. Эти деньги означали для них спасение, способ расплатиться с должниками (возможно, также с Каморрой или Братвой) или внести залог за члена семьи. Отчаяние заставляет людей идти на глупости. Я бы не дала им шанса проткнуть мне шины или перерезать тормоза.