— Я рад, что вы целы и невредимы после вчерашнего инцидента, — промолвил он.

Хелен почувствовала, что краснеет, смутившись еще больше.

— Мы с мужем… хорошие друзья, лорд Мейн, —запинаясь, промолвила она. — У нас редко возникают ссоры…

— Это меня радует, — сказал Мейн.

Взяв руку Хелен, граф стал поглаживать ее. Хелен робко посмотрела на него: улыбка его была неотразима. Хелен не привыкла флиртовать и не находила в этом особого удовольствия.

— Вы не хотите больше называть меня Гарретом, как делали это вчера вечером? — мягко спросил он.

Хелен почему-то вдруг подумала, что раскрасневшееся лицо делает ее весьма непривлекательной.

— Прошу прощения за то, что вчера уехала с бала, хотя обещала вам, что мы еще встретимся наедине, — промолвила она.

Мейн вдруг склонил голову и начал целовать подушечки ее пальцев.

— Когда вы уехали, я потерял всякий интерес к происходящему, — промолвил он. — О! Какие у вас тонкие изящные пальцы по сравнению с моими! У вас руки настоящего музыканта.

— Да, — выдавила из себя Хелен, чувствуя, как бешено бьется ее сердце.

Мейн переплел свои пальцы с ее.

— Можно, я поцелую вас? — спросил он.

Хелен растерялась, не зная, что ответить. Мейн принял ее молчание за знак согласия и начал осыпать легкими нежными поцелуями ее губы. Эта ласка была приятна Хелен, и она расслабилась. Разглядывая его большие кисти рук, Хелен невольно подумала, что он мог бы взять ими полторы октавы.

— Вы играете? — спросила она, улучив удобный момент.

— Постоянно, — ответил он, не переставая целовать ее. Хелен вынуждена была признать, что это доставляет ей большое удовольствие, но ответ графа удивил ее. Должно быть, Мейн не понял ее вопрос.

— Я имела в виду, играете ли вы на музыкальных инструментах? — промолвила она.

— Да, играю, — прошептал он, поближе придвинувшись к ней и подняв ее голову за подбородок. — Я поиграю с вами? Можно?

Сердце Хелен готово было выскочить из груди. Она вся затрепетала, понимая, что Мейн делает ей весьма нескромное предложение.

— Сейчас не подходящее время для этого занятия, — прошептала она.

Губы графа снова коснулись ее губ. Хелен на мгновение показалось, что он хочет по-настоящему поцеловать ее, но граф вдруг отстранился от нее.

— Любопытство — мой главный порок, — сказал он. — К числу своих пороков я отношу также постоянно преследующее меня непреодолимое желание играть в открытую со своими партнерами. Скажите честно, почему вы считаете, что сейчас неподходящее время для начала игры? Вы все еще испытываете какие-то чувства к своему вечно лохматому мужу? Или причина вашего отказа еще более эфемерна?

Хелен открыла было рот, чтобы ответить, но Мейн воспользовался этим и неожиданно припал к ее губам в глубоком страстном поцелуе. Хелен обвила руками его шею, не отдавая себе отчета в том, что делает. «Но я же не люблю, когда меня так целуют!» — промелькнуло у нее в голове. К удивлению Хелен, поцелуй Мейна очень понравился ей. Граф был одновременно пылок и вежливо предупредителен.

Хелен с изумлением увидела, что Мейн пожирает ее жадным взглядом. Никогда еще мужчины не смотрели на нее с такой страстью, хотя раньше Хелен замечала, что они кидали подобные взгляды на ее подругу Эсме.

— Я хочу вас, Хелен Годуин, — произнес он дрожащим от волнения голосом.

Хелен бросило в жар.

— Я не могу, — залепетала она. — Я никогда в жизни… — Но тут она взяла себя в руки и твердым голосом продолжала: — Я никогда прежде не делала этого.

Граф нежно погладил ее по щеке.

— Вы так прекрасны, — прошептал он. — Как я мог до вчерашнего вечера не замечать этого? Должно быть, я был слеп и не видел вашу красоту.

— Спасибо, — сказала Хелен, чувствуя себя неловко.

Он снова припал к ее губам, и на этот раз поцелуй понравился Хелен еще больше. Она уже комфортно чувствовала себя в его объятиях, губы сами раскрывались навстречу его языку, а из груди вырывался тихий стон. Когда граф наконец отстранился от нее, Хелен почувствовала, что у нее дрожат руки.

— Надеюсь, в вашей жизни найдется место для меня? — хрипловатым голосом спросил Мейн, едва сдерживая волнение. — Как я был глуп и слеп! Все эти годы я менял женщин как перчатки, Хелен. И когда та или иная дама мне отказывала, я спокойно воспринимал это. Но сейчас я с замиранием сердца жду, что вы мне скажете. И это чистая правда.

Хелен знала, что граф не лукавит.

Сегодняшнее утро было, пожалуй, самым волнующим в жизни Хелен. После отъезда графа Мейна ее сердце продолжало еще долго учащенно биться. Прощаясь с ней, граф поцеловал ее в щеку и прошептал:

— Вы очаровательны!

Хелен глуповато улыбнулась в ответ на этот комплимент. Вообще-то она чувствовала себя неловко в присутствии Мейна. Еще никто и никогда не называл ее очаровательной. Мейн не хотел уезжать, но стал прощаться после того, как дворецкий сообщил, что в библиотеке толпятся пятнадцать дам, желающих видеть леди Годуин. Он с такой явной неохотой вышел из комнаты, что окружающим было нетрудно догадаться, почему у Хелен раскраснелось лицо и участилось дыхание.

У Хелен кружилась голова. Она почувствовала свою власть над графом Мейном и теперь вела себя более уверенно.

Они зашли в библиотеку, где Хелен ждали гостьи. Граф Мейн поцеловал ручку леди Уинифред и сделал комплимент миссис Гоуэр, но Хелен не обратила на это внимания, потому что знала, что сердце графа все равно принадлежит ей.

Вскоре граф покинул ее дом, а Хелен с улыбкой уверенной в себе женщины приветствовала своих гостей.

— Как я рада вас видеть, леди Гамильтон! — воскликнула она. — Ваш бал удался на славу!

— И все это благодаря вам, — весело сказала леди Гамильтон, — ведь вы стали сенсацией моего бала и придали ему особый блеск. Я приехала, чтобы поблагодарить вас, моя дорогая…

Все утро Хелен принимала череду гостей, обмениваясь с ними любезностями. Даже язвительное замечание миссис Остерли, назвавшей графа Мейна повесой, не испортило приподнятого настроения Хелен. Она прекрасно знала, что миссис Остерли как-то посчастливилось снискать благосклонность графа на один вечер. И она должна была бы радоваться этому, а не сетовать на его непостоянство.

— Я считаю его приятным собеседником, — сказала Хелен, — не более того.

— А как же ваш муж? — ехидно спросила миссис Остерли. — Вы тоже находите его приятным собеседником? Знаете, дорогая, я просто оцепенела, когда прошлым вечером увидела лорда Годуина в бальном зале. Я даже спросила Патрицию, приглашала ли она его. Мне кажется, это был странный поступок с ее стороны.

— Я не испытываю никакой неловкости в присутствии Риса, — осторожно сказала Хелен.

— Еще бы! — воскликнула миссис Остерли и звонко рассмеялась.

Но смех застыл у нее на губах, потому что в этот момент неожиданно дверь распахнулась и в комнату размашистой походкой вошел Рис.

Не обращая внимания на гостей, он направился прямо к Хелен. Рис никогда не отличался хорошими манерами. Хелен невольно сравнила его бесцеремонное поведение с изысканной учтивостью графа Мейна.

— Доброе утро, Рис, — поздоровалась Хелен, протянув мужу руку для поцелуя.

Она вдруг вспомнила, какие у него мускулистые ноги, и чуть было не рассмеялась. Это открытие Хелен сделала сегодня ночью.

— Хелен, — промолвил Рис, — я должен…

Но тут он, видимо, заметил, что на него с любопытством смотрят гости жены, и осекся.

— Не могли бы мы поговорить с глазу на глаз? — быстро спросил он.

— К сожалению, ты выбрал неподходящий момент для разговора, — с улыбкой сказала Хелен. — Пришли мне записку с просьбой о встрече, и мы обговорим время, которое устроило бы нас обоих. Скажем… на следующей неделе? Ты согласен?

Рис нахмурился, явно думая, что Хелен ведет себя так, как вышедшая из повиновения служанка.

Он отказывался понимать ее. Рис недавно сделал неприятное для себя открытие, что Хелен больше не была той истеричной и легкоранимой девушкой, на которой он когда-то женился. Прежнюю Хелен легко было вывести из себя и заставить расплакаться, теперь же все было по-другому. За прошедшие несколько лет его жена неожиданно превратилась в уверенную, сдержанную женщину, знающую себе цену.