Единственным источником информации был ее телефон. Ей звонили в 2:48 утра, в день ее исчезновения. Звонок был от помощника судебного патологоанатома Центра Медицинской Экспертизы Округа Уэйн с личного номера. Доктор Трейси Хауэлл утверждала, что она и Стелла подружились, и призналась, что звонила ей и попросила Стеллу встретиться с ней в медицинском центре, чтобы увидеть пациента. К сожалению, пациентка, о которой она упоминала, так и не была опознана и теперь находится в Морге Округа Уэйн. В медицинском центре проводилось внутреннее расследование, но первичная информация указывала на то, что у пациентки была тяжелая аллергическая реакция на обезболивающие препараты. Анафилактический шок произошел до начала лечения и привел к смерти.

С телефона Стеллы в день ее исчезновения не поступало никаких звонков или текстовых сообщений. Звонки от Ричардса, Фостера, меня и Трейси Хауэлл были получены, но на них так и не ответили. Некоторые из нас оставили сообщения на ее голосовую почту. Текстовые сообщения были получены от доктора Хауэлл, Ричардса и меня. Больше ничего.

Ее машина была обнаружена на следующий день после исчезновения Стеллы на стоянке в Новом Центре. Лабораторные проверки ничего не дали. К сожалению, Стелла выбрала один из немногих участков на парковке Нового Центра без видео или даже фото наблюдения.

Каждый день был хуже предыдущего. Две женщины, работающие в WCJB, официально пропали без вести. Исчезли из поля зрения. Растворились в воздухе.

Однажды июньским утром, Дина и я встретились с Рейчел и Элизабет в кафе перед работой. Поскольку членам Собрания нужно было быть на Собрании рано, накануне вечером на молитве Рейчел упомянула, что мы должны начинать свой день с друзей. К моей радости, наши мужья согласились на это необычное импровизированное свидание. Стоя за высоким столом, я помешивала сливки в кофе и слушала, как другие жены болтали о всяких пустяках. Когда что-то было сказано о тьме, мои уши оживились.

Я наклонилась над столом и тихо произнесла.

- Я знаю, что не должна, но мне хотелось бы вспомнить. Я думаю, это здорово.

- Я ничего не помню, - сказала Дина. - Я думаю, что заблокировала свои воспоминания.

Элизабет вздохнула, ее зеленые глаза повлажнели.

Я протянула ладонь и прикоснулась к ее руке.

- В чем дело?

Она опустила глаза.

- Ничего.

Рейчел обняла Элизабет.

- Может быть, пойдем куда-нибудь в более уединенное место?

Выпрямившись Элизабет стала еще выше, чем была, она сглотнула и кивнула.

- Увидимся позже, - сказала Рейчел, когда повела Элизабет подальше.

Я повернулась к Дине.

- Что это было? Я никогда не видела Элизабет в таком состоянии.

Дина наклонилась.

- Я чувствую себя глупо. Я даже не думала.

В моих глазах отразился немой вопрос.

- Ей нельзя говорить об этом, но однажды она открылась на молитвенном собрании. Ты, должно быть, не помнишь.

- Не знаю, но если бы она однажды сказала это при мне, разве будет неправильно, чтобы ты поделилась со мной?

Она сморщила нос.

- Я так не думаю, но не здесь. Пойдем в лабораторию. Братья Рафаэль и Бенджамин будут на встрече еще какое-то время.

Опустошив наши чашки, мы вышли из магазина и направились в лабораторию.

Как только мы оказались там, она выдохнула.

- Элизабет любит Отца Габриэля, "Свет", и Брата Люка. Она будет первой, кто скажет тебе, что она не сожалеет о "Свете", но раз в год, в ее День Рождения она грустит.

Я покачала головой.

- Мы не празднуем Дни Рождения. - Это было то, что я выучила ранее с Сестрой Лилит.

Губы Дины вытянулись в прямую линию.

- Это не значит, что их нет.

Я кивнула.

- Хорошо, но почему она печалится?

- Во тьме у нее была сестра, сестра-близнец. Как она рассказывала, они приняли решение следовать за Отцом Габриэлем вместе, но после того, как они это сделали, ее сестра изменила решение. Элизабет не упрекает сестру за ее выбор. В конце концов, мы все здесь, потому что хотим быть здесь, но она сказала, что ей так и не предоставили шанс попрощаться с сестрой. Будучи близнецами, они были очень близки. Она сказала, что знает, что тьма - это не смерть, но после того, как Брат Люк сказал ей, что ее сестра передумала, Элизабет почувствовала потерю, как будто ее сестра умерла. Как и все мы, Элизабет была готова бросить всех и все из тьмы. Она просто не ожидала, что придется отказаться от своей сестры. Это беспокоит ее больше всего в день ее рождения. - Дина пожала плечами. - Их день рождения.

- Ох, бедная Элизабет.

- Пожалуйста, не говори ей об этом. Конечно, мы все были рады, что можем помочь, но Брат Люк не одобрил ее признание. Как ты знаешь, Элизабет, как правило, является образцом послушания. Быть наказанной за ее просьбу помочь ей вспомнить, не дает ей это сделать снова.

Воспоминания!

Я кивнула.

- Спасибо, что рассказала.

В стенах общины не было лишнего пространства, но на северной стороне было несколько акров леса с тропинками. Когда я впервые проснулась после аварии, было начало темного сезона. Сейчас мы пребывали в полном свете. Несмотря на то, что в «Северном Сиянии» никогда не было тепла, в конце июня стало значительно теплее, чем в ноябре.

- Поторапливайся, - подразнил меня Джейкоб и побежал вперед.

- Бегу, - сказала я со смехом, пока мои ноги ступали по жесткой гряз и мои легкие наполнялись свежим воздухом.

В последнее время Джейкоб все больше пропадал на работе, в том числе и по ночам. Тем не менее, как только стало теплее, всякий раз, когда он был дома, мы пробовали совместные пробежки, или рано утром, до того, как начинался наш рабочий день, или позже, перед ужином. В первый раз, когда он упомянул о беге, я впервые вспомнила то воспоминание, которым я поделилась с Элизабет шесть месяцев назад. Хотя Джейкоб сказал, что мы регулярно бегали раньше, первый прогон с тех пор, как я очнулась, случился в апреле, когда спали морозы. Два месяца спустя мы все еще бегали вместе.

Добежав до конца леса, мы подошли к небольшой лужайке перед внутренней стеной. Над нами было яркое небо, Джейкоб взял мою руку и вывел нас к границе. Глядя на стену, я подумала о беге на длинные расстояния. Не о побеге, а просто о большем пространстве.

- Я хотела бы спросить - могли бы мы поехать к ангару и побегать там, где у нас было бы больше пространства, но...

- Ты не хочешь, чтобы тобой полакомились полярные медведи? - Спросил он с ухмылкой.

- Да, это большой сдерживающий фактор.

- Но, - дразнил он, - только подумай, как быстро ты побежишь.

Улыбаясь, я прильнула к нему в объятии.

Теперь, когда я больше не проходила то, что он называет "интенсивный курс запоминания", я любила то, каким он был, когда мы наедине. Его остроумие и юмор, заставляли меня смеяться. Это не означает, что он не исправлял меня. Это означало, что часто в этом не было необходимости.

Как избранные, мы обязаны показывать пример для последователей, поэтому в общественных местах мы не демонстрировали привязанность. Однако, бег, особенно ранним утром, давал нам немного больше свободы. Несмотря на то, что здесь мы были одни. Встав на носочки, я поцеловала его в щеку.

- Знаешь, мне это нравится.

Его черты смягчились.

- Знаю. Как и мне.

Я вздохнула.

- Это странно, но это одна из немногих вещей, которые, я думаю, что помню.

Он поцеловал меня в макушку и поиграл с моим все еще коротким хвостиком.

- Кто знает, может быть, ты вспомнишь больше.

Моя рука все еще была в его руке, мы пошли по тропинке, и я призналась:

- Не хочу показаться эгоисткой, но я скучаю по тебе, когда ты уезжаешь. Хотела бы я, чтобы твои полеты не были столь частыми.

- Ты знаешь, что я... - Он имел в виду, что его наделили большей ответственностью, но Джейкоб не мог сказать больше.