— Что-то не так, госпожа? Что мне нужно сделать?

— Сделать?

— Чтобы вы не сердились на меня.

— Сердилась? Я вовсе не сержусь.

— Но вы так смотрите на меня…

— Как так?

— Изучающе, госпожа. — Так на меня смотрел мой первый перед тем, как увести в комнату.

— Чем ты владеешь лучше всего?

— Мечом, госпожа. — Ох, моя Ласточка, где я потерял тебя?

— Что ж, идем.

Я плелся за ней побитой собакой, не в состоянии придумать, что сказать. Что я могу ей сказать, такого, чтобы…

За стойкой стоял горбоносый паренек. Наверное, внук трактирщика. Мы поднялись по лестнице и вошли в ее комнату. Она кивнула мне на постель и закрыла дверь.

Я обернулась к кровати. Он стоял спиной ко мне и снимал рубаху.

— Что ты делаешь?

Он так и застыл с поднятыми руками.

— Госпожа указала мне мое место.

Рьмат и его печенка! Он решил, что я буду спать с ним?

— Ну и?

— Я готов доставить госпоже удовольствие.

Я подошла и приподняла рубаху, проведя пальцами по его спине. Ральт вздрогнул, но придвинулся ближе. Пальцы коснулись чего-то грубого. Ох, ты! Такого исанной не излечишь. Старые рубцы вились по всей спине. Я отдернула руку.

Он обернулся, опустил голову, снова спрятавшись за волосами.

— Я противен госпоже?

— Дурачок. — Я приподняла ладонью его подбородок.

Его взгляд метался по моему лицу. И меня осенило: он же на все готов лишь бы угодить мне, лишь бы я оставила его.

— Сядь.

Ральт сел, суетливо одергивая подол.

Я выдвинула из-за шкафа табурет и села напротив. Что бы там ни было, я сохранила ему жизнь и теперь отвечаю за него. Перевал не место для выяснения отношений. Решим все сейчас.

— Расскажи мне, чего ты так боишься.

— Бури, госпожа. — Он почти прошептал.

— Бури? Но сегодня ясно.

— Я говорил вам, госпожа, с того дня, как я… как вы оставили мне жизнь, я зацепился за вас. Я не понимаю, как это вышло, считается, что протянуть нить может только мастер-плетельщик. Так вы спасли мне жизнь второй раз. Я забрался слишком далеко от дома моего первого, и чем дальше вы увозили меня, тем глубже я падал в бурю. Буря Эйхри убивает разум, госпожа, если бы не произошло чуда, вы продавали бы слюнявого идиота.

Меня затошнило. Участь куда страшнее смерти. Но…

— Почему ты напал на нас?

— Я… — Ральт запнулся и в смятении сцепил руки. — Мой первый… Он получал удовольствие, истязая людей.

О да, я видела это на твоей спине, малыш.

— И?

— Я ловил их для него, — просто ответил он. — Я бы убил вашего напарника, и забрал вас.

Меня окатило запоздалым страхом.

— Госпожа, госпожа. Прошу вас, не бойтесь. Я не могу причинить вам вреда, да и никогда не желал этого. Просто у меня был выбор: послушание или безумие. Безумие при полном осознании такового.

Рьмат, Рьмат, Рьмат! Оставим это. Прошлого не изменить. Он охотился не на нас. Этого достаточно.

— Что тебе нужно, чтобы не попасть в бурю?

— Мне нужно? — Глаза его изумленно расширились, зрачки посветлели. Он двинулся было вперед, но осадил себя.

— Чему ты удивляешься?

— Я… Вы…

— Отвечай же!

Окрик подействовал.

— Я должен находиться не более чем в двух днях пешего хода от вас. И мне… — он замялся.

— Ну?

— Мне надо, чтобы вы касались меня. Ничего такого, госпожа, — он отрицательно взмахнул рукой. — Достаточно просто касания вашей ладони. Так я удерживаюсь на краю бури.

— И если ты будешь рядом, но я не буду касаться тебя…?

— Я рухну в бурю.

Короткий и строгий поводок, Ральт. Вот как называется твоя нить. Но если она удерживает тебя на краю пропасти, что ж… быть посему.

— Чему ты так удивился, Ральт?

— Вы спросили меня о том, что мне нужно. Мой первый никогда…

Он вообще не баловал тебя разговорами, разве что прикосновениями. Довольно отвратного свойства, надо признать…

— Ральт, возьми в шкафу коричневый мешок.

Он подскочил и через мгновение стоял около меня.

— Присядь, и развяжи его.

Это был хороший меч. Отличная закалка, форма, любимая кузнецами Хайра, и мей Итаси Ранты на клинке.

— Вот что, Ральт.

Он оторвался от меча и взглянул на меня.

— Дело в том, что я не хочу быть твоей второй. А потому сделаем так…

Я обернула ладонь платком и взялась за конец клинка, рукоять осталась в руках Ральта.

— Повторяй за мной. Я Ральт, как тебя полностью? Я, Ральт Валун, беру на себя бремя охраны Ильравен дочери Золотых садов до тех пор, пока не смогу добровольно покинуть ее по своему желанию и с ее согласия.

Он повторил.

— Я Ильравен дочь Золотых садов принимаю на себя заботу о пище, крове, здоровье и разуме Ральта Валуна до тех пор, пока не смогу отпустить его, не смутив его разум.

Ральт застыл, вцепившись в рукоять меча. Я осторожно отвела от себя лезвие. Не каноническая форма клятвы, конечно, но и так сойдет. Парень оставался недвижим. Ох ты, как тебя пробило-то.

Я погладила его по щеке, и он наконец-то очнулся.

— Что вы делаете, госпожа?

— Выполняю свою часть договора.

— Так не бывает, госпожа…

В дверь постучали. Я ответила, и в комнату вошел Тарик. Он замер в проеме, потянувшись к кинжалу на поясе. Я остановила его взмахом руки.

— Все в порядке, Тарик. Рада представить вам моего рея Ральта Валуна.

— Рад познакомиться с вами, Ральт-рей. — Тарик учтиво поклонился.

Ральт вскочил с кровати и склонился в ответ.

— Госпожа, провиант и одежда для вас готовы, для вашего рея мы подберем что-нибудь немедленно.

Дверь за Тариком закрылась. Выезжать завтра утром. У нас теплее, чем здесь, и зима приходит позже. Но перевал пережевал не одного путешественника, не пожелавшего позаботится о себе. На наших плечах осень войдет в Золотые сады, оставив Загорье на расправу зиме. Успеть бы до снега. Я устало потерла лицо ладонями и повернулась к Ральту.

Губы сжаты, брови нахмурены. Но плечи расправлены, а ножны с мечом привычно закинуты за спину. Глаза смотрят прямо.

— Я оправдаю ваше доверие, госпожа.

— Я знаю, Ральт.

Это легко было предугадать, малыш. Мне так нужна уверенность в тебе. Теперь, когда нет Илана.

****

Ладонь не могла оторваться от шероховатой рукояти, и взгляд скользил, не соскальзывая, по клинку. Моя Ласточка стала проводником нашей клятвы.

Что-то случилось со мной, когда я произнес ее. Я замер, пытаясь понять, и, наконец, осознал, что страх отступил. Не исчез, но потерял всепоглощающую власть надо мной, проиграв битву родившемуся доверию.

На городской башне часы пробили полдень. Снизу тянуло запахом готовящейся еды. Тихо поскрипывали ставни. Лучи солнца падали в центр комнаты, оставляя клинок темным в моей тени.

Шорох ладоней Вен заставил меня очнуться.

Я внезапно заметил круги под ее глазами. Руки чуть дрожали. Ей не было столь легко принять меня. Теперь, когда страх ушел, я видел. Что ж, ответственность обоюдна. Много знаний и мало практики, вот что можно сказать обо мне. Пора делать то, чему меня учили. Теперь у меня есть шанс.

— Госпожа, ложитесь, я все устрою. Обед принесут в комнату. Вам нужно отдохнуть перед дорогой.

Она дернулась было возражать, но потом отступилась.

— Хорошо, Ральт.

Я поклонился и вышел.

На ступеньках лестницы, ведущей вниз, сидел Тарик. Полы потертого халата скользнули по старому дереву половиц, он встал.

— Вот что, парень, не знаю, откуда ты взялся и за что тебе такая честь. Но если ты обидишь ее…

Слова бы не убедили его. Но больше у меня ничего не было, поэтому я присел на опустевшую ступеньку и спросил:

— Что мне делать, Тарик? Она дважды спасла мне жизнь. Она подарила мне доверие. Что я могу сделать для нее?