Со стороны камбуза вошли Старпом и Доктор. Тоже, несмотря на штормовки насквозь мокрые. Доктор сразу пошел вниз, а Старпом задержался посмотреть на эту идиллию.

- Я обещал после обеда, но сама видишь.

- Да ничего — мы так хорошо сидим, - отмахнулась Барабашка, - Как в гостиной в дождливый вечер. Только пол ходуном ходит. Но это даже весело.

- Чувствуешь себя нормально? Не тошнит?

- Не — все отлично.

- Пойду остальных проверю. Док сказал, что хочет попробовать какое-то лекарство от укачивания — надо найти подопытных. О! Кажется нашел!

Со стороны кубрика раздались характерные звуки. Заглянув сперва туда, потом пройдя в гальюн Старпом обнаружил обнявшую унитаз Чуму и помогающего ей Обмылка.

- Есть пациент! Когда проблюется тащи её в лазарет.

- Нинада… Мине уже лучшэ-э-э… - Чума извергла очередную порцию содержимого своего желудка.

- Ладно — последи, чтобы она не утонула, а я сам принесу.

Старпом спустился в лазарет, где Доктор пытался, несмотря на качку, точно отмерить что-то на весах.

- Нашел на ком опыты ставить будем. Давай препарат.

- Гут! - плюнув на весы, Доктор отмерил дозу на глаз и выдал Старпому склянку, - Пусть выпьет и наблюдайт за ощущений. Если нихт подействовайт — увеличим дозу!

Взяв лекарство, Старпом залил его в Чуму, которая чуть тут же не вернула все назад, и велел отнести страдающее тело на койку.

- Может лучше пусть тут? - осторожно поинтересовался Обмылок, - А то потом, если что, убирать...

- Вот и уберешь. Остальным тоже гальюн нужен.

Вздохнув, Обмылок поволок Чуму в кубрик, заодно прихватив ведерко. В кубрике никого не было, ведерко каталось по полу поэтому он, завалив её тушку на койку, уселся рядом придерживая емкость.

- Слушай… Утром там… Я просто устал от этого всего. Не обижайся ладно?

- Ты сибя вел… - Чума содрогнулась от очередного рвотного позыва, - Как пидар…

- Ну ты тоже… Себе сделала, а мне нет.

- Эта ни я сделала. Эта Багир сделал. А Михай придумал. Ани сами придлажили.

- Тебе это не кажется подозрительным?

- Падазрительным?

- Ну как бы тебе объяснить… - Обмылок притворно задумался, - Может они к тебе подкатывают так.

- А! Былабы клева! Ани виселые. И их даже капитан уважаит.

Чума охнула, согнувшись закашлялась и отдышавшись вытерла рот тыльной стороной ладони. Обмылок в это время ревниво сопел.

- То есть ты была бы не против?

- Аха. Толька я ни думаю. Была бы йа как Барабашка… Или как Лисса. Ана умная. А у миня даже сисег нет.

- Ну мне, например, так даже нравится. Я никогда на умных или красивых не залипал. Не мой типаж. Мне такие как ты нравятся.

- Ты миня сийчас тупой и страшнай назвал… - Чума хрипло хохотнула и снова охнув согнулась, - Ты сам тупой. И страшный… А ликарство работаит. Ни ташнит больше. Хотя галава кружытся. Папробую паспать. Вали.

- Да не… Я тут посижу…

Обмылок присел было на койку Бьернсона, но понял, что тот может не оценить такой борзости и сполз на пол.

- Не хочу чтобы опять куда-нибудь припахали.

- Вали — йа баюсь при тибе спать.

- Почему?

- Патамушта ты ка мне падкатываишь. Это точна. Я эта уже прахадила. Засну, а ты миня выибешь.

- Не. Ты чо… - Обмылок возмущенно замотал головой, - Ты вот так обо мне думаешь?!! Это обидно, знаешь ли! Я, по жизни, всяких вещей делал, но такое — никогда!

- Точна? Поклинись!

- Да чтоб мне сдохнуть!

- Тагда ладна. Лажись рядам — миня халадить начало. Будишь греть.

Не веря своему счастью, Обмылок залез на койку, осторожно приобняв Чуму и боясь сделать хоть одно лишнее движение. От близости жаркого девичьего тела он сам почти мгновенно вспотел и с ужасом почувствовал, что не может сдержать эрекцию. Некоторое время они лежали делая вид, что ничего не происходит, потом Чума медленно завела руку за спину и проверила, что это упирается ей в поясницу.

- Абманщик!

- Я не специально! Просто тут корабль… Столько времени один. Ну ты понимаешь…

Пошевелив тазом, Обмылок отполз на «джентельменскую» дистанцию и снова замер, отчаянно пытаясь не навернуться с койки, которой ему осталось совсем чуть-чуть. Снова медленно потекло время. За бортом ревел шторм, откуда-то из корабельных недр доносились звуки похожие на стоны. Уставшее за день тело от неподвижности, качки, и ритмичных ударов волн расслабило, и глаза сами начали закрываться.

Резко повернувшись, Чума посмотрела на него.

- Придурак!

- Чего? - от неожиданности Обмылок таки навернулся, больно треснувшись об удачно подкатившееся ведро, - Я ничего не делал!

- Вот патаму и придурак…

- В смысле?

Обмылок вскочил и растерянно заморгал. Чума показала ему язык и снова отвернулась к стенке накрывшись одеялом из под которого, после небольшого шебуршения, вылетела одежда. Ругаясь сквозь зубы на женщин, которые непойми чего от тебя хотят, Обмылок лапнул пряжку ремня, но дверь распахнулась и внутрь сунулся Старпом.

- Ты чего тут забыл?

- Я? Ничего… - Обмылок немедленно убрал руки по швам, а Чума притворилась спящей.

- Тебе что сказано было? Отнести её в каюту?

- Да. Я отнес. Сижу. Слежу.

- За чем тут следить? Лекарство подействовало, раз она уснула. Все — в твоих услугах тут больше не нуждаются. Иди помоги Бардье — там на шлюпбалке растяжку сорвало. Бегом.

Постанывая от разочарования и обиды, Обмылок накинул штормовку и еще раз оглянувшись потопал на палубу.

...

Там шторм, который изнутри казался не таким уж и страшным, представал во всей красе. Огромные, похожие на крепостные стены волны накатывали одна за одной. «Интернационал» встречал их ударом форштевня, мощным апперкотом разваливая на две части и, с уханьем, проваливаясь вниз, чтобы тут же начать карабкаться на следующую. Сверху на палубу обрушивались тонны воды с шипением сбегая через клюзы и шпигаты. Ветер, злобно воя, рвал такелаж гудевший как струны огромной арфы. Из туч, которые висели так низко, что корабль, казалось, царапал их клотиком непрерывным потоком лился дождь и, время от времени, пушечным выстрелом, гремел гром предваряемый вспышкой молнии такой яркости, что её было видно даже сквозь плотную пелену капель и брызг в которой с трудом различались очертания предметов в двух шагах впереди.

На мостике Марио и Федор с благоговением наблюдали за мощью стихии. Федор видел шторм первый раз, и был впечатлен, но не особо напуган, так как слабо представлял опасность. Марио же уже ходил на учебных суда, однако те шторма, в которые им доводилось попадать на просторах Старого Моря, не шли ни в какое сравнение с буйством Имперского Океана, так что он периодически косился на Капитана. Его вид успокаивал. Капитан, в длинном черном кожаном плаще и фуражке зацепленной на ремешок под подбородком, стоял чуть поодаль и всем своим видом демонстрировал, что видел шторма и посерьезнее. Помогала ему в этом кружка с кофе которая, непостижимым образом, сохраняла свое положение в пространстве, несмотря на то, что корабль качало будь здоров.

Периодически подливая в неё коньячок из фляжки, Капитан спокойно объяснял тонкости управления кораблем в шторм, которые состояли, в основной своей массе, из всяких банальностей вроде: «При плавании в штормовых условиях необходимо стремиться к уменьшению ударов ветровых волн по корпусу, заливания и забрызгивания палубы, а также исключению резонансной бортовой и килевой качки» и «Наиболее опасным является положение судна лагом к волне», которые понимал любой человек, хоть раз плававший хотя бы в рыбацкой лодке. Однако, выяснилось, что между «знать и понимать» и на практике удержать нужный курс и скорость, когда многотонный корабль подхватывает и крутит как щепку, пролегает огромная пропасть.