Из саркофага показалась кисть с вытянутыми пальцами. Потом показалась женщина. Лет тридцати и совершенно обнаженная. Не ревнуйте, моя милая. Эта женщина уже не могла ни любить, ни быть любимой. У меня мелькнула мысль о том, что она была ловкой подручной Палладио, что она проскользнула в саркофаг, воспользовавшись пиротехнической вспышкой, чтобы сыграть супругу Лазаря.

Она заговорила приглушенным голосом: «Антонио, чекуа ми, пардоне». Она говорила на том итальянском, который можно слышать лишь в самых отдаленных уголках полуострова. «Ичабелла», — ответил граф на том же архаичном наречии. Я перестал сомневаться. Я действительно присутствовал на встрече. Женщина без всякого стыда перешагнула через каменный бортик, даже не заметив моего присутствия. Спрыгнула на пол, ощупала руки, озабоченно наморщив лоб, запустила руку в волосы и тронула затылок. Ее указательный палец остановился в какой-то точке в самом верху позвоночника. И тут же она скорчилась вдвое, издав вопль боли, от которого мне стало не по себе. Палладио окаменел.

Она бросила венецианца на пол. Он пытался уклониться от ее когтей, но тщетно. Фурия убивала его.

Палладио вырвал эту женщину из вечного сна. И тем самым пробудил в ней невероятную боль. Человек должен оставаться человеком. Какая немыслимая ошибка — пытаться перейти границы! Я должен был вернуть все на свои места. В конце концов, за этим я и прибыл в Египет.

Я выхватил саблю и срубил голову воскресшему чудовищу. Тело поразило меня своими конвульсиями. Оно бросилось к противоположной стене и опустилось на пол. Палладио отупело глядел на меня.

В склепе разнесся ужасающий запах разлагающейся плоти. Труп распадался на глазах, растекался по полу зловонной лужей. И вскоре от женщины осталось лишь несколько лужиц отвратительного беловатого вещества.

Когда все закончилось, я сунул саблю в ножны, в одиночку выбрался из пирамиды, вернулся в лагерь и заснул непробудным сном. Странная история, не так ли? И я ничего не придумал. Я больше никогда не видел Палладио и не слышал о нем. Иногда жалею, что не прикончил этого демона, чтобы дать возможность женщине довершить в ином мире то, что она не завершила в этом.

Преданный Вам Наполеон Бонапарт.

Роберта собрала листки и уложила их в папку. Как историки-специалисты оценили бы императора, доведись им прочесть это письмо? Фантастика сочится сквозь наши поры, господа! Колдунья представила себя на трибуне в момент произнесения страстной речи перед учеными мужами, закрытыми, как устрицы. Фантастика внимательно следит за любым из нас! И Смерть еще не самая неразрешимая из загадок.

Роберта вздохнула и занялась брошюрой с печатью в виде сжатого кулака. Она была написана на итальянском, который должна была знать любая уважающая себя колдунья. Любезный господин Роземонд добавил свои записи к документу, поясняя самые темные места. Колдунья смогла прочесть протокол, словно сама его составляла.

В день 23 июля 1570 года Десятка собралась в Черной палате, чтобы разобраться в деле Антонио Палладио, шпиона на службе Правительства. Присутствовали: осужденный, десять представителей самых знатных семей Венеции и ваш служитель, исполнявший обязанности писца. Акт обвинения зачитал Иноченте Контарини. Судьей, назначенным на это дело, стал Джулиано Морозини. Осужденный сам защищал себя.

ИНОЧЕНТЕ КОНТАРИНИ. Мы рассматриваем необычное дело, в котором замешан один из лучших агентов Белой Руки, которым мы восхищались с момента ее создания. Антонио Палладио, член корпорации в течение четырнадцати лет, оказался виновным в преступлении по следующим пунктам обвинения, которые я зачту. Присутствующий здесь Антонио Палладио судится за двойное убийство, совершенное без заказа и нарушающее статью первую корпорации. Стражи, введите свидетеля.

Перед Десяткой появляется человек в капюшоне. Его руки связаны за спиной. Он волнуется.

МУЖЧИНА. Я… Кто вы? Где я?

И. К. Вам нечего бояться. (Стражам.) Развяжите его, мы судим не его. (Стражи развязывают руки человека.) Расскажите нам о ночи с 12-го на 13 июля накануне праздника Искупителя, когда вы делали обход квартала Скальцы.

МУЖЧИНА. А! Вот в чем дело. Я уже рассказывал эту историю…

И. К. Расскажите ее еще раз.

МУЖЧИНА. Хорошо. Рота была встревожена… Я обязательно должен оставаться в капюшоне?

ДЖУЛИАНО МОРОЗИНИ. Постарайтесь, солдат, пересказать свою историю, не прерываясь.

МУЖЧИНА. Ладно. Праздник начинался на следующий день, а вы сами знаете, что это такое. Все пьют, страсти разгораются, вспыхивают ссоры. Короче, я обходил Скальцы, когда со стороны Большого канала послышались крики, потом все стихло.

И. К. Вы были один, солдат? Разве вы не должны делать обход с напарником?

МУЖЧИНА. Вообще да. Но он занимался кабатчиком, который просрочил час официального закрытия таверны. Мы договорились встретиться чуть дальше.

И. К. И чуть позже! Продолжайте.

МУЖЧИНА. Крики доносились из дворца Гамбини. Я направился туда и постучал в дверь. Подождал несколько минут и вновь постучал. Наконец мне открыл молодой человек. Его одежда была заляпана кровью.

Мужчина замолчал. Палладио выглядит отрешенным и не интересуется рассказом, хотя является его главным героем.

МУЖЧИНА. Выражение лица у него было, Святая Мария прости меня, как у мадонны: экстаз и отчаяние.

Д. М. Солдат, не утомляйте нас стилистическими изысками. Что вы сделали потом?

МУЖЧИНА. Я был крайне удивлен. Тип оттолкнул меня и убежал. Я бросился за ним. Но я был один, а во дворце могли быть люди, нуждавшиеся в помощи. Я закрыл дверь на двойной оборот ключа. Убийцу все равно вскоре бы отыскали.

И. К. Хм… на двойной оборот.

МУЖЧИНА. А, да. Я пошел по кровавому следу, ведущему на второй этаж до спальни, окна которой выходили на канал. Сцена была освещена десятком фонарей. Описывать ее?

И. К. Именно для этого мы вас сюда привели.

МУЖЧИНА. Синьор Гамбини хороший… был хорошим и благородным человеком. Выглядел патриархом в своем облачении… Он лежал поперек кровати с широко открытыми глазами. С одним глазом. Во втором торчал кинжал, загнанный по рукоятку. У кровати сидела очень красивая женщина. Тоже мертвая. Но я не обнаружил на ней раны. Я вышел из дворца, позвал стражу, которая появилась очень быстро.

И. К. Вы поймали убийцу через три дня?

МУЖЧИНА. Ну да. Он даже не защищался. Похоже, он нас ждал.

И. К. Мы благодарим вас, солдат. Ваши показания очень ценны.

Иноченте Контарини нажимает на невидимый звонок. Появляются два стража и выводят солдата из Черной Палаты. Обвинитель поворачивается к Десятке и продолжает рассказ.

И. К. Антонио Палладио убил Арнольфо Гамбини и его любовницу без видимых причин. Мы полагаем, что это преступление на почве страсти, но не можем привести доказательств. Поэтому для начала хотелось бы, чтобы Марко Тревизан [1] высказался по поводу того, кто был его учеником. Мэтр, пожалуйста.

МАРКО ТРЕВИЗАН. Братья мои, я глубоко переживаю, выступая перед вами в этот траурный час для Белой Руки. Если мне приходится говорить об этом человеке, то я могу только восхвалять его, он был безупречен и вел себя образцово до этой роковой ночи.

И. К. Говорите, Тревизан. Вы знаете обвиняемого лучше других.

Палладио в открытую смотрит на Тревизана и выпрямляется, пока учитель рассказывает об ученике [2].

М. Т. Антонио, когда я обратил на него внимание, был нарушителем закона. Он воровал на рынках Торчелло и возглавлял банду парнишек, за которыми присматривала стража. Мальчишка был чрезвычайно ловок, как говорил покойный сержант Дзанотти, сообщивший мне о нем. У него был истинный талант перевоплощения. В двенадцать лет он мог сойти за древнюю старуху и с невероятной легкостью похитить любую вещь. Однажды его поймали солдаты Сан Вителе. Его посадили в тюрьму, заковав в железа по рукам и ногам. А утром он исчез словно по мановению волшебной палочки, словно птичка, выпорхнувшая из окна. За этот подвиг он получил прозвище Стриж. Думаю, что он, как и эта птичка, жил под стрехами в каком-нибудь гнезде, где и прятал свои жалкие сокровища. Я расставил ловушку юному дарованию, в которую он и угодил. Я предложил ему обычную сделку: пять лет службы у меня, чтобы обучиться владению кинжалом, с запрещением покидать Венецию и находиться под строжайшим наблюдением, которое я ему гарантировал. Либо галеры. Антонио выбрал службу. Он быстро превзошел мои ожидания, как и ожидания Совета. Должен вам об этом напомнить. Его вступление в Белую Руку с вручением кинжала состоялось здесь восемь лет назад. Его приняли единогласно.