Эльза приблизилась к нему. Взяла его ладонь, сомкнула свои пальцы в ней. Далее не спеша прижала руку к своей груди. Долмахар смотрел на нее заворожено, не в силах понять, что между ними происходит на самом деле. Как импульс пробежала искра возбуждения. Долмахар инстинктивно стал мять ее упругие мячики. Сочные яблочки третьего размера.

Лошади, видя эту сцену, понурили головы, словно избегали такого стыда.

Эльза поняла, что пора. Стянула с тебя одежду. Сразу накрыла Долмахара поцелуями, стараясь язычком коснуться до мужского неба. Мужчина почувствовал, что между ног уже стало твердо, возбуждение нарастало с новой силой. Он переборол желание стиснуть упругую женскую задницу. Немного отпрянул Эльзу от себя.

- Ты же замужем, - он так сказал, будто сейчас только вспомнил. Хотя оно так и случилось.

Эльза рассмеялась. Потом приблизилась к его лицу. От нее реально пахло сексом.

- В реале я замужем. Не изменяю своему мужу. Он у меня самый лучший. А с тобой, Захар, я в виртуале. В игре можно все.

После этих слов ее губы снова впились в мужские. Долмахару договорить не дали. Он старик в реале. Но похоже Эльзу мало волновало. Ей нужно здесь и сейчас. Обо всем забыв, люди сплелись в единый танец. Танец секса. Искры возбуждения над пеплом накаляющейся страсти. Эльза в позе наездницы стала ритмично двигать тазом, наращивала темп. И вот настало сладостное предвкушение - извержение семени. Получше любого вулкана.

Оба вспотели, но ночная прохлада быстро остудила перевозбужденные тела. Так они и заснули, крепко обнявшись. Ведь в Пустоши истребления никого нет. Стесняться нечему.

Долмахар проснулся ближе к рассвету. Эльза зарылась в покрывало. Скоро будет жара. Нужно подготовиться к предстоящей дороге. Мужчина достал кактусовую мякоть, отдал на корм лошадей. Сам отхлебнул немного нектара из меха. Стало хорошо.

Но чувствовалось, что сердце почему-то билось чаще. Словно бухало в грудной клетке. Неужели состарился на самом деле? Как там Эльза отметила, морщины появились. Надо убедиться, а то ночью такая возможность не выпала. Занят был Эльзой.

Долмахар снова выудил колючую мякоть. В мякоти, как в плошке, жидкости набралось достаточно. На прозрачной живительной влаге он увидел свое отражение. На него смотрел мужчина уже средних лет. Его лицо изборождено глубокими морщинами. А глаза были старческими. Эльза не ошиблась. Действительно, тот медленно превращался в старика. И сколько такой процесс старения будет длиться? Ведь сам процесс протекал слишком быстро. Еще три дня назад он чувствовал себя молодцом, а сейчас сердце будто барахлило. А может уже пошаливало?

Стало страшно. Очень. Миссия еще не закончена. Надо доводить это дело до конца. Долмахара волновал уже другой вопрос. Что там творилось в комнате разработчиков? Может какой-то сбой у них произошел, может, настройки биометрических данных сбиты. Может, произошла непредвиденная ситуация. Короче, может произойти всякое. Но от этого не легче. Скорей бы неполадки устранить. А чувствовалось, что совсем скоро придется завершать миссию глубоким стариком. Завершит ли? Бред полнейший.

Пока он не совсем старик, нужно действовать прямо сейчас. Долмахар осторожно тронул за плечо спящую Эльзу. Та проснулась, недовольно буркнула себе под нос. Как кошка потянулась.

- Пора. Пока не совсем жарко.

- Что с голосом, Захар? - спросила Эльза с задумчивым видом.

Черт! И голос меняется. Приобретает другой оттенок, другие нотки. Появились морщины, сердце билось учащенно, голос стал другим. Что это все значит? Старость не радость. Он стареет? Станет таким же как в реальном мире? Опять же. Бред полный.

Лошади запряжены, готовы к дальней дороге. Долмахар старался как можно меньше говорить, временами приходилось изменять голос. Но Эльза будто и не видела в нем странности. Как будто все так и должно быть. Она продолжала строить глазки, стреляла в самое сердце. Только Долмахару оставалось ей улыбаться, поддерживать с ней беседу.

И вот дорога привела их к горной цепочке, которая перекрыла путь полностью. Заметно, что путники взбирались по вершине с помощью выщербленных ступеней, простирающих до самой макушки. А дальше шла переправа через высохшее болото, которое образовалось после смещения масс горных пород. Такое опасное явление еще называлось оползнем.

Путникам ничего не оставалось, как взобраться по каменным ступеням. Набрались оставшимися припасами и принялись покорять вершину, но без лошадей. Животных пришлось оставить внизу.

Солнце в скорое время выглянуло. В Пустоши истребления вновь настала жара.

Сборщик воспоминаний

Единственный банк, куда можно вкладывать все сбережения, - воспоминания. Этот банк никогда не прогорит.

(с). Евгений Евтушенко

Казалось, что вершине не было конца. Гора тянулась выше и выше. Ступени, выщербленные в плоскости из камней, шли зигзагами. Путники с трудом преодолевали каждый пройденный участок.

Стало трудно дышать, в нос забивалась сыпучая горная порода, в горле сильно саднило и першило. Воздух постепенно стал разреженным. Создавалось ощущение, что кислород откачали, а вокруг самой горы образовался вакуум. Даже окрики растворялись в нем. Одно ясно - кричать бесполезно. Как глотку не дери, голос все равно утратит свои свойства звучания.

Жара тоже следовала по вершине. Лучи солнца сильно грели породу, отчего камни и булыжники превратились в раскаленные осколки. Глаза пришлось сузить до тонкой ниточки, и фокус теперь нацелен на тот горный участок, который ждал впереди. На высоте. Вокруг себя обзор не наблюдался, просто это вошло в формальность. Главное, смотреть вперед, смотреть выше.

Пот лился градом. Соленые капли пробегали по всему: по лицу, по засохшим губам, по лопаткам, по линии позвоночника. Одежда промокла до нитки, кое-как просвечивалась на потном теле.

Эльза фыркала чаще, чем вчера. Ее волосы слиплись, и сейчас напомнили птичье гнездо. Долмахар шел следом, подстраховывал девушку. Напарница пока ни разу не пожаловалась на жару, усталость и прочие трудности. Держалась молодцом, крепким бойцом.

- Долго еще там пиликать? - для интереса спросил Долмахар. Сам пока держался неплохо. Но самочувствие немного паршивое. Сердце все так же билось учащенно, ухало глухими ударами. В глазах стало немного рябить, дыхание временами сбивчивое.

- Не знаю, - отрезала Эльза. - Вижу только ступени и горную плоскость. Ничего более.

Долмахар вздохнул. Грудь вздымалась. Дыхание все так же сбивчивое, неровное. Паршиво. Одним словом. Паршиво и все. Долго ли будут они играть в скалолазы? Он в раздумьях даже не почувствовал, как одна гладкая ступень легла ниже обычного. Под нажимом ноги она утопилась в твердую породу. Будто провалилась в заранее подготовленную нишу, и прореха расширилась до значительного основания плоскости. Каменный пласт словно оторвался от горы, отделился от основы. И здесь можно было понять, что на людей обрушилась стихия. Землетрясение по высшему баллу, которое побила всю шкалу Рихтера. А путники будто оказались в самом эпицентре бедствия.

Но тут сама Пустошь пощадила. Гора их не задавила. Просто отделившийся кусок породы сделал резкий разворот на сто восемьдесят градусов, и люди оказались во внутренней нише, наполненной сыростью и прохладой.

Путники были изолированы от бесконечной жары и зноя. Тут нет солнца, нет изнуряющей духоты. Тут казалось райским местом. Долмахар и Эльза смогли удержаться. Они из последних сил вовремя вжались к каменной плоскости. И теперь перед ним открылся другой вид. Над ними нависли образования из смеси твердых кристаллов и отложившихся солей, похожие на длинные отростки. Сталактиты или сталагмиты. Они смотрелись довольно загадочно, завораживающе.

На кристаллах замечались прозрачные отблески. Соли источали неестественную белизну. Как недавно выпавший снег. Зрелище захватывало дух.