Маленков послание переадресовал Никите Сергеевичу, который как раз неплохо знал Брежнева по Украине. На письме сохранилась пометка «Хрущев ознакомился». Ни Маленков, ни Хрущев на мольбу Леонида Ильича не откликнулись.

Брежневу предложили должность заместителя начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-морского флота. Он еще лежал в больнице, а приказом министра обороны Булганина его вернули в кадры вооруженных сил. В порядке компенсации повысили в звании: из генерал-майоров произвели в генерал-лейтенанты.

Многих других советских чиновников крушение карьеры ломало. Но не Брежнева. Он прошел такую жизненную школу, с таким трудом годами карабкался вверх по этой лестнице… Неужели позволит себе рухнуть на дно?..

Символическое свидетельство служебного крушения Брежнева – выписанный ему мандат на районную партийную конференцию Киевского района Москвы. Еще недавно от него зависела судьба страны. А теперь он мог только поднять руку за избрание районного начальства.

Всю жизнь Леонид Ильич делал записи, вел что-то вроде дневника. С горечью и обидой пометил в записной книжке: «Как легко с величайших вершин столкнуть человека в бездну глубочайшего горя!»

Подчеркнул. И с надеждой добавил: «Время все исцеляет».

Он ожидал сигнала сверху, надеялся, что недавние соратники вспомнят о нем, позовут назад, что-то предложат. Всякий раз с надеждой снимал трубку вертушки. Разочарованно записал в дневнике: «Позвонил Николай Александрович, сказал: «Не робей, тебе со мной будет хорошо, заходи» и т. д. Но на этом дело и закончилось».

Николай Александрович – это Булганин, который после смерти Сталина и всех кадровых перемен стал для Брежнева высшим начальником.

Из всех сталинских соратников Булганин, пожалуй, запомнился меньше других, хотя этот благообразный господин с бородкой был в какой-то момент едва ли не ближайшим к вождю человеком. Сталин чуть ли не прочил его на свое место.

Всю войну Булганин провел на фронте. Военным человеком не стал, но вскоре после победы Сталин именно его сделал военным министром и присвоил ему маршальское звание, чем, конечно, обидел очень многих в армии. После смерти вождя Булганин – министр вооруженных сил, первый заместитель главы правительства и член президиума ЦК. Но Николай Александрович, гедонист, поклонник красивых женщин и ценитель хороших вин, был человеком нерешительным и в политике робким. Карьера его окажется недолгой – его съедят более зубастые товарищи.

Леонид Ильич в ГлавПУРе тосковал. Служба эта ему не нравилась, ездить по частям он не любил, армейская жизнь его не интересовала.

Формально ГлавПУР работал на правах отдела ЦК. Фактически роль армейского политоргана была куда большей. Начальник ГлавПУРа генерал-полковник Алексей Сергеевич Желтов был на два года старше Брежнева. Отношения с Желтовым не сложились. Записи тех месяцев – это реестр бед и огорчений.

2 июня Леонид Ильич пометил в дневнике: «Перед отъездом на учения Алексей Сергеевич вызвал и сказал, что был у Н. А. Булганина, советовался с ним, кого оставить вместо себя. И тот дал указание, что надо оставить С. С. Шатилова. А в мае делал предложение по поводу моего положения первым замом. Как это понимать?» Огорченно добавил: «Все повернулось в другую сторону».

И тут же новая запись: «Почту не дают. Мне звонков нет. Звонит Пронину и Шатилову. Докладов министру нет. Поручений нет. С рабочим местом и транспортом проблемы».

Генерал-лейтенант Сергей Савельевич Шатилов (до вой ны столичный партработник, в конце войны начальник политуправления 1-го Украинского фронта) и генерал-лейтенант Михаил Михайлович Пронин были такими же, как он, заместителями Желтова. Обида казалась тем большей, что в войну Брежневу уже пришлось подчиняться Пронину. Тот был начальником политуправления 4-го Украинского фронта, в составе которого воевала 18-я армия Леонида Ильича.

«Алексей Сергеевич приехал на день – уехал на две недели. Вновь никаких поручений и заданий кроме текучки. Это уже месяц. Я – как ворона среди голубей. У них связи – долголетняя работа. Смотрят как на временщика (вроде наказанного)».

Генерал-полковнику Желтову было не до Брежнева. Главный политработник находился на ножах с новым первым заместителем министра обороны Жуковым. Маршал собирался убрать Желтова с поста начальника ГлавПУРа, и тот сражался за свое место.

Маршал Жуков считал многих политработников просто бездельниками. Считал, что сами командиры – «старые, испытанные коммунисты, хорошо знающие партийно-политическую работу» – прекрасно справятся и с комиссарскими обязанностями. Зачем им дублеры?

Он хотел сократить вооруженные силы за счет политсостава. На флоте упразднили треть политорганов и уволили половину политработников. У оставшихся служебные перспективы ухудшились, что вызывало массовое недовольство влиятельной категории людей в погонах.

Брежнев с удовольствием отправился в положенный ему длительный отпуск. В его личном архиве сохранился отпускной билет:

«Предъявитель сего генерал-лейтенант Брежнев Леонид Ильич уволен в очередной отпуск в гг. Сочи, Днепропетровск сроком на сорок пять суток с 13 октября 1953 по 26 ноября 1953 г. Уволенный в отпуск генерал-лейтенант Брежнев Л. И. по окончании срока отпуска обязан явиться к месту службы в Главное политическое управление г. Москвы 27 ноября 1953 г.

Для проезда туда и обратно выданы перевозочные документы – требования по форме 1 за №№ 091021.22.

Начальник Главного политического управления

генерал-полковник А. Желтов».

На оборотной стороне приписано: с генерал-лейтенантом Брежневым Л. И. следует его жена – Брежнева Виктория Петровна.

Страдать в политуправлении Леониду Ильичу пришлось недолго. Через несколько месяцев о нем вспомнил Хрущев и отправил в Казахстан поднимать целину. Президиум ЦК КПСС 27 февраля 1954 года постановил: «В связи с избранием тов. Брежнева Л. И. вторым секретарем ЦК КП Казахстана освободить его от работы в Министерстве обороны СССР». Брежнев поехал в Казахстан не хозяином. Но Леонид Ильич назначение принял с благодарностью, потому что это означало возращение на партийную работу.

Брежнев демонстрировал свою признательность Никите Сергеевичу. Очень старался и не упустил свой шанс. Целина находилась под постоянным присмотром Хрущева. Через полтора года, в августе 1955-го, Пономаренко отправили послом в Польшу. Хозяином Казахстана стал Брежнев.

На целине Брежнев много работал. Однажды в Семипалатинске Леониду Ильичу стало плохо, закружилась голова, он потерял сознание и упал. Ночью его отправили в Алма-Ату прямо в больницу. Когда вернулся на работу, объяснил, что ездил по области и три ночи не спал. В другой раз ему стало плохо в Целинограде. Очнулся на носилках. Спасало невероятное жизнелюбие, характер и до поры до времени крепкое здоровье.

Целинники вспоминали о нем хорошо: «Не выносил грубости и невежества. И с юмором у него было все в порядке, любил рассказывать анекдоты. Всегда одет с иголочки. Неряхам мог заметить: «Ну и чухонцы вы!» Открытый и простой».

В стране по-разному отнеслись к освоению целины.

«Целинная эпопея, – пишет в своих воспоминаниях бывший первый секретарь Хабаровского крайкома партии Алексей Клементьевич Чёрный, – вобрала в себя огромные средства, технику, людей. И все же зерна в стране по-прежнему не хватало. Целинная эйфория охватила и дальневосточников. В засушливый 1954 год в спешке распахивались заболоченные массивы, на которых во влажный период невозможно ни посеять, ни убрать урожай… Впопыхах вспаханные земли, не имевшие практически плодородного пахотного слоя, заметной прибавки к урожаю не дали. Наоборот, легли тяжелым бременем на экономику колхозов».

По указанию Хрущева решили всю сельскохозяйственную технику два-три года отправлять только на целину. Другим регионам она просто не доставалась.

Но чьими руками возделывать целину? Хрущев знал ответ. 22 февраля в Большом Кремлевском дворце уже провожали первую группу комсомольцев-целинников.