– Зайди, надо на тебя посмотреть. А то как же это? Новый секретарь горкома, а я его не знаю.

О работе, о делах не сказал ни слова. Вся встреча заняла три минуты.

– Мы Брежнева называли «Коломбина на проволоке», – вспоминал Харазов, – потому что он всем хотел нравиться. Ну, и это у него получалось, он располагал к себе людей.

Когда Пономаренко отправили послом в Польшу и хозяином республики стал Леонид Ильич, закончилась и работа Валерия Харазова в столице Казахстана.

К нему с ультиматумом явились секретари всех трех городских районов Алма-Аты. Они жаловались на постоянную нехватку товаров и потребовали снять с должности начальника городского управления торговли Турсуна Байбусынова.

Харазов его пригласил и очень вежливо предложил:

– Я вижу, у вас на этой должности не получается. Мы подберем вам другую работу.

Байбусынов удивленно посмотрел на Харазова:

– А я думал, вы меня позвали, чтобы отметить мои успехи и пригласить на более высокую работу.

Валерий Иннокентьевич изумился, но виду не подал:

– Так у вас и здесь не получается. О каком же повышении может идти речь? Давайте мы найдем вам другое место. Может, там вам будет легче.

Байбусынов снисходительно посмотрел на секретаря горкома и философски заметил:

– Вы, русские, вода, а мы, казахи, камни. Вы, как вода, исчезнете, а мы останемся. Вы, например, точно скоро исчезнете. А обо мне вы еще услышите.

Встал и ушел.

Минут через двадцать по местной спецсвязи Харазову позвонил недовольный Брежнев:

– Ты там что, собрался Байбусынова убирать?

Харазов был потрясен скоростью, с которой начальник городского управления торговли добрался до первого секретаря ЦК республики. Ответил, как считал правильным:

– Леонид Ильич, он не справляется с работой. У меня была делегация секретарей райкомов. Они требуют убрать его. Этот вопрос нужно решать.

– Ты его не трогай, – отрезал Брежнев.

Хазаров стоял на своем:

– Его нельзя оставлять на этой должности.

– Хорошо, – нетерпеливо сказал Леонид Ильич, – я сейчас уезжаю по северным областям. Вернусь, договорим.

Через две недели Брежнев вернулся в Алма-Ату, но Харазова не пригласил. Прошло три дня, Харазов позвонил сам, потому что считал вопрос принципиальным.

– Леонид Ильич, мы не решили вопрос о Байбусынове.

– Как это не решили? – искренне удивился Брежнев. – Я же тебе сказал – не трогать.

– Леонид Ильич, но интересы дела требуют смены руководства городского управления торговли.

– Ты меня не понял, – с сожалением произнес Леонид Ильич. – Я сказал: не трогать! Все, вопрос закрыт.

И повесил трубку.

Предсказания Байбусынова продолжали сбываться. Сам он остался на месте. Зато из Алма-Аты убрали непонятливого Валерия Харазова. Только через много лет Харазов понял, почему Леонид Ильич вступился за начальника Алма-Атинского городского управления торговли. Когда появилась «Целина», написанные за Брежнева воспоминания о казахстанской эпопее, Харазов прочитал, что родственников секретаря Днепропетровского обкома партии в сорок первом году эвакуировали в Алма-Ату.

В семейном архиве Леонида Ильича сохранился соответствующий документ:

«Коммунистическая партия (большевиков) Украины ДНЕПРОПЕТРОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ КОМИТЕТ

7 августа 1941 г.

УДОСТОВЕРЕНИЕ

Семья секретаря Днепропетровского Обкома КП(б)У тов. Брежнева Л. И. в составе: Брежневой Н. Д., Брежневой В. И. и Брежневой А. В. эвакуируется из города Днепропетровск в г. Алма-Ата.

Секретарь обкома КП(б)У

Грушевой».

В столице Казахстана Брежневых поселили на улице Карла Маркса, дом 95. Жена Брежнева, Виктория Петровна, написала об этом Леониду Ильичу. «Из этого письма, – говорилось в «Целине», – я узнал фамилию людей, приютивших мою семью, – Байбусыновы Турсун Тарабаевич и его жена Рукья Яруловна».

Когда Брежнева послали поднимать целину, то он подумал, что «надо сказать спасибо доброй казахской семье, поклониться стенам, в которых вместо четырех человек дружно прожили в те трудные годы семеро». Отблагодарил хороших людей щедро, как умел. Но за казенный счет. Турсун Байбусынов был назначен на хлебную должность. И попытки убрать его Леонид Ильич воспринимал как выпад лично против себя.

Когда через много лет Валерия Харазова назначали вторым секретарем ЦК в Литву, секретарь ЦК по кадрам Иван Васильевич Капитонов принес Брежневу три объективки и предупредил:

– Харазов – основной кандидат. Если он вам не подойдет, есть еще две кандидатуры.

Брежнев утвердил Харазова. Валерия Иннокентьевича вновь вызвал Капитонов и заинтересованно спросил:

– Откуда тебя так знает генеральный?

По традиции Брежнев принимал тех, кого рекомендовали вторыми секретарями в национальные республики. Но своего старого знакомого Валерия Харазова Леонид Ильич не пригласил.

Иван Капитонов все брежневские годы занимался подбором руководящих кадров. Он нравился Леониду Ильичу.

– Когда мы встречались, – рассказывал Капитонов, – анекдоты травили. Он их любил, хотя ни одного не помнил. Я умею рассказывать так, что человек покатывается со смеху…

В Казахстане Брежнев получил полный комплект депутатских мандатов. Его сделали депутатом Алма-Атинского горсовета, республиканского Верховного Совета и Верховного Совета СССР. На ХХ съезде партии в феврале 1956 года Леонид Ильич получил слово как руководитель партийной организации Казахстана. Но после съезда в Алма-Ату он не вернулся. Хрущев оценил деятельного и энергичного работника. Брежнева, как и в 1952 году, избрали кандидатом в члены президиума и секретарем ЦК.

Леонид Ильич с триумфом вернулся туда, откуда его изгнали четыре года назад. Он вновь принадлежал к высшему руководству страны. Он был счастлив. Миг торжества, который мало кто испытывал! Говорят, что, когда Брежнева избрали секретарем ЦК, Аверкий Борисович Аристов, который в ЦК ведал силовыми структурами, самолично принес его досье, и они его вместе сожгли.

Когда Брежневы перебрались в Москву, то в мае 1956 года купили на Московской мебельной фабрике мебельный гарнитур для кабинета: «книжный шкаф, письменный стол, рабочее кресло и мягкий диван; фанировка: лицевая фанера под орех». Брежнев дома не работал, книг не читал, ничего не писал. Но как одному из руководителей страны без кабинета!

В начале января 1957 года высшее руководство страны обсуждало одну из важнейших идей Хрущева – заменить отраслевой принцип управления промышленностью территориальным. Хрущев предлагал упразднить большинство министерств и передать рычаги управления предприятиями на места.

Реорганизация вызвала противодействие старой гвардии – членов президиума ЦК, которым не нравились новации первого секретаря. Хрущев с ними не считался, новые идеи обсуждал с молодежью, которую продвигал, ветеранов ставил перед свершившимся фактом.

6 апреля 1957 года на президиуме ЦК в отсутствие Хрущева рассматривался вопрос о его награждении за освоение целинных земель. Обычно в таких случаях все высказываются за. Но произошло непредвиденное. Возразил Молотов:

– Хрущев заслуживает, чтобы его наградить, но, полагаю, надо подумать. Он недавно награждался. Вопрос требует того, чтобы обсудить его политически.

«Политически» – то есть по существу. В словах Молотова был резон: неприлично отмечать заслуги одного человека слишком часто. Но дело было не в награде. Молотов выступил против Хрущева.

Ему возразил первый заместитель главы правительства Михаил Георгиевич Первухин:

– Нет сомнения, что Никита Сергеевич проявил инициативу относительно целинных земель. До него этот вопрос не ставился. Целина – важное дело, и нас не должно смущать, что через два года награждаем вновь.

А Каганович тоже высказал сомнение в целесообразности награждения:

– Товарищ Хрущев имеет заслуги в этом деле. Награда заслуженная. Но тут есть вопрос. Правильно ли, что мы награждаем первого секретаря только за одну отрасль? У нас нет культа личности, и не надо давать повода… Надо спросить самого товарища Хрущева и политически обсудить вопрос.