Мы молча смотрели друг другу в глаза. В теле рождался таинственный, неведомый мне до сей поры трепет, легкий, как взмах крыльев мотылька. Дариел уловил мое состояние, протянул руку и провел пальцем по подбородку, осторожно, едва ощутимо, будто боялся спугнуть меня.

Лицо Дариела медленно начало приближаться к моему, и я поняла, что мужчина намерен поцеловать меня. Сердце забарабанило в груди подобно тяжелому молоту. Чтобы избежать приближающегося безрассудства, не придумала ничего лучше, как накрыть его губы пальцами.

— Наверное, нам стоит держаться друг от друга подальше, иначе это может для нас обоих плохо закончиться, — мой голос прозвучал хрипло, словно чужой. Близость брюнета оказывала на меня странное действие. Даже рядом с Генри я не испытывала ничего подобного. И это сильно огорчало.

— Ты права, — отозвался Дариел, однако руку отвел не сразу, сперва убрал мне за ухо упавшую на щеку прядь. Я была рада, что мы пришли к согласию, поскольку уже подобрались к запретной черте. Стоило ее переступить, как потеряли бы шанс на спасение. — Кстати, не принимай слова Лорис на свой счет. Аннет — ее дальняя родственница. Десятая вода на киселе, но, скорее всего, именно этим и продиктовано ее недружелюбие.

— Вы скучаете по ней?

Конечно, это было не мое дело, но мне хотелось выяснить, не пытался ли декан найти замену рыжеволосой ревнивице или так же, как и я, поддался моменту.

— А ты по Генри? — он впился в меня взглядом. На его лице застыли все мышцы в ожидании ответа.

— Скучаю, — я отвернулась и посмотрела на пламя, надеясь, что Дариел не различит лжи в моем голосе.

За последнюю неделю образ любимого всего дважды всплыл перед внутренним взором. И с каждым разом он становился все более расплывчатым. С этой нерадостной мыслью я поднесла чашку к губам, сделала из нее глоток и закрыла от удовольствия глаза. Мне оставалось лишь надеяться, что с Генри, когда обзаведемся собственным домом, у нас будут не менее приятные посиделки у зажженного камина.

Чай мы допивали в приятном молчании. Невзирая на вечер, наполненный событиями, никто из нас не торопился отправляться в свои покои. Еще один незабываемый момент добавился к воспоминаниям…

14 дней

Следующие три дня прошли относительно спокойно, а вот на четвертый разразился ураган, хотя для него не было никаких предпосылок. Я, Дариел и Нарина (хвала магам, что она в тот момент находилась с нами) сидели в гостиной и беседовали о магии, когда дверь внезапно распахнулась и в помещение влетел… раскрасневшийся Генри. Несколько слуг пытались остановить его: хватали за руки, лацканы сюртука, но он умудрялся от них отбиваться.

— Так это правда! — воскликнул любимый, оскорбленный до глубины души.

— Кто вы и по какому праву ворвались в мой дом? — мгновенно вскочил с кресла Дариел и подал знак своим людям оставить незваного гостя в покое.

— Я жених Лилит, а вы, по всей видимости, удерживаете мою невесту здесь насильно, — агрессивно заявил Генри, пока я собиралась с мыслями.

— Ошибочка. Это я ее жених, а вам, молодой человек, следует встать в очередь. Если она до вас дойдет, конечно, — выпалил брюнет с леденящими душу нотками, и я почувствовала, как закружилась сильно голова. Зачем он так?

Черты лица декана сильно заострили, придавая ему устрашающий вид. Однако мой несостоявшийся муж не обратил на это внимания, подлетел ко мне, ухватился за локоть и потянул на себя. Я ойкнула и скривилась.

— Поднимайся, мы немедленно уезжаем!

— Генри, я не могу, — еле слышно отозвалась я, покачивая головой. На глаза проступили слезы, наверное, не столько от боли, сколько от отчаяния.

— Она никуда с вами не пойдет. Сейчас же покиньте мой дом, — угрожающе прорычал Дариел.

— Так вот на кого ты меня променяла! Столичного пижона! Не ожидал от тебя подобного, Лилит, — начал бросаться он беспочвенными обвинениями, но хватку не ослабил. — Значит, это не слухи… Я себе там места не нахожу, думаю, не случилось ли чего плохого, а ты тут развлекаешься, по званым ужинам с ним ходишь, целуешься у всех на виду. Совсем стыд потеряла! Надо было послушать отца. Он никогда в тебя не верил.

— Ты все не так понял. Между мной и лиром Невиллом ничего нет. Позволь объяснить, — я с мольбой заглянула ему в глаза.

— А что тут объяснять? Горничную только для вида с собой таскаешь, кольцо мое, как я вижу, не носишь. Где оно, кстати?

— В моей спальне, — лгать я не умела. Поскольку мы Генри были давно знакомы, он быстро меня раскусил.

— Я готов тебе все простить, если ты прямо сейчас отправишься со мной домой, — сказал он тоном, не терпящим возражений. Душа разрывалась на части. Я терзалась между желанием покинуть дом Дариела и довести начатое до конца. — Лилит?

— Генри, я застряла в столице не по собственной воле, — я сделала глоток воздуха, чтобы мне хватило сил обо всем рассказать. — Ты сам был свидетелем того разговора и слышал, что мой дедушка проиграл… пообещал отдать меня в жены сыну своего старого друга. Так вот лир Невилл и есть тот, с кем я связана помолвочными узами.

— Почему они до сих пор не сняты? — он прищурился, словно взвешивал на правдивость мои слова на невидимых весах.

— Лир Уолт Невилл установил нам испытательный срок в количестве тридцати дней, по истечение которых он освободит нас от обязательств.

— Звучит бредово.

— Поверь, я не лгу. У лира Невилла тоже есть невеста, — благо, хоть на этот раз Дариелу хватило такта промолчать.

— Я сказал свое последнее слово: или ты отправляешь со мной, и мы ищем способ снять с тебя заклинание; или ты остаешься здесь, но это не значит, что по истечении двух недель я все еще буду тебя ждать. Решай, Лилит, — Генри выжидательно на меня смотрел, а я медлила с ответом. Что же мне делать?

Нервы оголились до предела. Казалось, на меня давил не только любимый, но и воцарившаяся в гостиной тишина. А я до ужаса не любила испытывать подобное чувство. В такие минуты внутри, казалось, просыпалась демоница, которую многие так жаждали во мне увидеть, и я повела себя соответствующим образом: положила ладонь ему на руку, сжимающую локоть до боли, и опалила ее жаром. Несостоявшийся муж мгновенно отскочил от меня и потряс кистью в воздухе.

— Нет, Генри, я никуда с тобой сейчас не поеду, — решительно заявила я, и его губы от напряжения превратились в тонкую нить, а на скулах заиграли желваки. — Не потому, что не хочу. Следует здраво подходить к сложившейся ситуации. Если лир Невилл не снимет узы сам, то эта песня может растянуться на месяц-два, а то и больше. К тому же потребуется немало денег. У кого из нас двоих они есть: у тебя или у меня?

— Не заговаривай мне зубы и не ищи себе оправдания. Я не дурак, не поведусь на подобные отговорки. Верни кольцо, — он протянул руку, и сердце сжалось в болезненном спазме.

Я испуганно взглянула на Дариела, и он едва заметно кивнул. Хоть и не знала, что означал этот загадочный жест декана, решила довериться ему. Не чувствуя под собой ног, вышла в коридор и поднялась на второй этаж. Стоило переступить порог комнаты, как увидела золотое украшение на прикроватной тумбочке. С моих губ сорвался горестный смешок. Я взяла в руку кольцо и примерила его — оно оказалось впору, затем смахнула набежавшую слезу и вернулась в гостинную, в которой никого, кроме Генри, уже не было. Видимо, брюнет тактично удалился и увел с собой Нарину, позволив нам поговорить наедине.

Бывший жених стоял возле окна и смотрел перед собой невидящим взором. Стук каблуков по мраморному полу заставил его обернуться.

— Держи, — я при нем сняла драгоценность с пальца и, чуть помедлив, не желая с ней расставаться, вложила в широко раскрытую мужскую ладонь. Он молча убрал ее в карман сюртука, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

— Поехали со мной, Лилит, — на этот раз мягко проговорил Генри, как ранее, до моего отъезда в столицу.

— Не могу. Очень хочу, но не могу… Не теперь, когда осталось всего две недели.

— Будь по-твоему, — в голосе отчетливо слышалась обида. Впрочем, она отразилась и на лице.