— Неплохая мысль, — кивнул он Олли. — Я сегодня же поговорю с мистером Мейтлендом. Спасибо, Олли, я об этом не подумал.

Он отпустил сотрудников, договорился о встрече со своим боссом и поцеловал Шерлок за дверью. Потом поднялся к себе и позвонил Саймону на сотовый.

— Это Савич. С Лили все в порядке?

— В полном.

Саймон рассказал о беседе с Эйбом, опустив сцену несостоявшейся драки, и еще об одном разговоре, с папашей Фрейзером.

— Это тот еще тип, Диллон! Ненавидит Лили, это прямо в глазах светится. Холодные, как у змеи, и если ты хоть немного разбираешься в языке тела, я могу сказать, что, не будь меня, ей пришлось бы плохо.

— А подробнее? — допытывался Савич. И Саймон начал повествование.

Они поехали к нему домой, потому что хотели хорошенько напугать, дать понять, что все улики указывают на него. Поскольку он был президентом и большой шишкой в Национальном банке Гемлока, ему отвели роскошный офис на втором этаже: сплошные окна, панорамный вид на океан и город. Саймон даже испугался, что Фрейзер их не примет. Его секретарша, мисс Лорели Кармайкл, девица не старше двадцати одного года и такая красивая, что при взгляде на нее даже зубы ломило, заставила их ждать в приемной всего двадцать минут — вполне приемлемо, поскольку они застали старика врасплох и тот, вероятно, был вынужден наспех придумывать правдоподобную историю. Но Саймон волновался за Лили. Он бы все отдал, только бы посадить ее на самолет, летевший до Вашингтона, где ей ничего грозить не будет. Она почти падала, а лицо было бледным и напряженным. Будь поблизости постель, он бы силой ее уложил. Она двигалась с трудом, но в глазах светилась решимость, поэтому он держал язык за зубами.

Элкотт Фрейзер пригласил их в кабинет, похлопал Лили по плечу — на взгляд Саймона, немного сильнее, чем следовало, и воскликнул:

— Лили, дорогая! Должен сказать, что выглядишь ты неважно.

— Здравствуйте, мистер Фрейзер, — сухо бросила Лили, поспешно отодвигаясь. — И так как вы все уже сказали, должна ответить, что ничего не могу с этим поделать. Кстати, это мистер Руссо, торговец предметами искусства и прекрасный эксперт. Именно он установил, что четыре картины Сары Эллиот из тех, что принадлежали мне, — подделки.

Элкотт кивнул Саймону и указал на кресла.

— Да, вот это сюрприз! Так вы торгуете предметами искусства, мистер Руссо? Не многие из людей вашей профессии способны отличить оригинал от копии. Вы уверены, что не ошиблись?

— Я не совсем то, что называют торговцем. Скорее, маклер. Свожу покупателей и продавцов. Провожу экспертизу и возвращаю оригиналы законным владельцам. И поскольку сам имею картину Сары Эллиот и изучал ее творчество, то и сумел распознать, что четыре картины подделаны.

Саймон немного помедлил, соображая, что и как сказать Фрейзеру и испугается ли тот. Элкотт, разумеется, все знал и даже не пытался изобразить удивление. Почему бы не пойти до конца, тем более что он примерно предполагал, как все это проделано? Пусть Фрейзер всполошится и предпримет какие-то шаги.

Саймон не обсуждал с Лили, о чем будет говорить. Оставалось надеяться, что она не будет слишком потрясена. Он улыбнулся Лили и спокойно заметил:

— Сначала я думал, что все это ваших рук дело, от начала и до конца. Но потом сообразил, что вы человек маленький и без всяких контактов в мире искусства. Зато есть такой коллекционер, швед по имени Олаф Йоргенсон, который владеет половиной мира. Он может все… и если чего-то захочет, то по трупам пройдет, лишь бы это получить. Скорее всего он затеял похищение. Все было так: Олаф решил заполучить те картины, что висели в Чикагском художественном институте, но ничего не вышло, и ему пришлось ждать. Он точно знал, когда Лили Савич покинула Чикаго, чтобы перебраться в Гемлок-Бей. Послал по ее следу шпиков и очень быстро нашел вас и вашего сына Теннисона, возраст которого как раз подходил для его планов. Вы заключили сделку. Собственно говоря, я слышал, что у Олафа только три картины. Где находится четвертая — пока неизвестно. Остается надеяться, что и ее он успел получить. Это упростит операцию. — Саймон неожиданно щелкнул пальцами под самым носом Фрейзера. — Мы вернем их только так! Быстро и аккуратно. Итак, мистер Фрейзер, я верно все изложил?

Элкотт Фрейзер и глазом не моргнул. И вид у него был слегка скучающим. Только Лили, хорошо его знавшая, подметила, как слегка дергается его левый глаз: верный признак, что он напряжен или злится. Вероятно, и то и другое. Сначала она немного удивилась рассказу Саймона, но потом поняла, что все это, возможно, чистая правда.

— Йоргенсон действительно человек могущественный и влиятельный, — подтвердила Лили. — Не то что вы, жалкий человечишко.

На миг Саймону показалось, что свекор сейчас ударит Лили, но тому каким-то чудом удалось сдержаться. Мало того, он ответил пренебрежительно и не задумываясь, словно говорил с надоедливым мальчишкой:

— Неплохо придумано, мистер Руссо. Жаль, что четыре картины, по вашим словам, подделаны, но это могло случиться и в Чикаго. А вся эта история с неким Олафом Йоргенсоном словно взята из плохого кино. Однако все это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моей семье. И не представляю, почему вам вздумалось обвинить в этом меня.

Разделавшись с Саймоном, он обратился к Лили, уже не скрывая ярости.

— Что до тебя, Лили, ты бросила моего сына. Он вне себя. Я боюсь за его здоровье. Он только о тебе и говорит. О том, как твои родственники оклеветали его. Он хочет видеть тебя, хотя на его месте я радовался бы, что отделался от такой жены. Ты не дала ему ничего, а потом нагло бросила. А как переживает Шарлотта! Сама мысль о том, что он женился на тебе ради каких-то картин, просто абсурдна.

— А я так не думаю, Элкотт. Все произошло именно так, как считает мистер Руссо. Правда, на Йоргенсона вас мог вывести мистер Монк. Но так или иначе, четыре картины подделаны, и виновник — вы. А если Теннисон неважно себя чувствует, рекомендую ему обратиться к доктору Розет-ти, тому психиатру, которого он мне так настойчиво навязывал. Интересно почему? Но вам, наверное, лучше знать. Сколько вы заплатили Морри Джоунзу за мое убийство?

— Я не платил ему…

Она поймала его, застала врасплох! И он попался на удочку, а потом спохватился, но было уже поздно. Саймон насмешливо поднял брови.

Теперь глаз дергался уже непрерывно, а лицо приобрело цвет баклажана.

— Ты настоящая стерва, Лили! Теперь понятно, почему ты привела с собой охранника! Не знаю, что там произошло с картинами, но при чем тут я? Меня не за что винить.

У Саймона чесались руки встать, перегнуться через стол, схватить мистера Фрейзера за лацканы дорогого пиджака и врезать правой в челюсть. Удивительно, но так и тянет отделать этого типа по первое число!

Но заговорил он на удивление спокойно. Даже размеренно:

— Поверьте, мистер Фрейзер, Лили не стерва. Что же до вашего драгоценного сына… думаю, ничего с ним не случится. Кстати, не объясните, почему Эйб Теркл живет в вашем коттедже?

Он слегка подался вперед, всем своим видом олицетворяя вежливую заинтересованность.

— Понятия не имею, кто это и почему там живет. Вся недвижимость находится в ведении моего агента. Он сдает помещения в аренду.

— А вот Эйб знает вас, мистер Фрейзер, и знает все, поскольку именно он писал для вас копии. Или за все платит Олаф?

Мистер Фрейзер вскочил. На висках резко обозначились вены, руки тряслись.

«Кажется, удалось!» — подумал Саймон.

Элкотт показал на дверь и оглушительно завопил:

— Не знаю я никакого чертова Олафа! Вон отсюда! Лили, я не желаю больше тебя видеть! Жаль, что грабитель не проучил тебя как следует!

— Ничего, — утешил Саймон, — мы еще нанесем вам визит, вместе с доказательствами и агентами ФБР. Долго ждать не придется. Считайте это предупреждением. Советую немедленно договориться с нами. Подумайте о здоровенных громилах в федеральных тюрьмах. Они обожают беззащитных старикашек вроде вас.