Глобальный жилищный бум наступил во время президентского срока Буша, когда доллар отправился в свободное падение. Кроме того, это падение вызвало ажиотаж вокруг бумажных валют по всему миру. В 1970-е гг., когда упал доллар, экономикой двигали жилищный сектор, нефть и недвижимость, и долларовая политика в стиле 1970-х привела точно к такому же результату во время президентства Джорджа Буша.
Помните, что когда доллар слаб, появляется тенденция сдвига инвестиций к чему-то более ощутимому, к богатству, которое уже существует. Инвесторы переключаются в безопасный режим. Когда деньги стабильны или сильны, инвесторы не так сильно беспокоятся о том, что их инвестиции может сожрать инфляция, поэтому они действуют смелее.
Правда о десятилетии 2000-х гг. состоит в том, что если бы мы определяли инфляцию точно так же, как ее определяли всегда – снижение ценности денег, – мы бы получили повсеместное признание того, что пережили серьезный приступ инфляции и страдаем от него до сих пор. Инфляция – это главный тормоз на пути экономического роста, а никак не его результат. Инфляция, как говорит Брайан Домитрович, это процесс, протекающий в то время, как инвестиции направляются в материальные ценности, например, в недвижимость, а не в ценные бумаги и облигации, которые приведут к созданию новых ценностей. Экономическая слабость большей части 2000-х гг. – вот и все доказательство инфляции, которое нам нужно. Как движения ног квотербека рассказывают все о матче, цена доллара в золотом эквиваленте рассказывает нам все об экономической ситуации.
Следующий вопрос будет таким: почему снижение финансового бума в 2008 г. привело к финансовому кризису? Ответ: потому что оно не привело к кризису! И об этом мы поговорим в следующей главе.
Глава двадцать вторая
Если услышите, что кто-то предвидел «финансовый кризис», знайте – это ложь
Человек должен учиться на своих ошибках… На тех, которые он СОВЕРШИЛ, а не тех, от которых его удержали.
Опыт – это имя, которое люди дают своим ошибкам.
«Ваш главный клиент – правительство», – сказал в телефонном разговоре бывший глава Morgan Stanley Джон Мак новому руководителю банка Джеймсу Горману. Мистер Горман, который находился в тот день в Вашингтоне, согласился.
В декабре 2012 г. в телевизионном интервью с Беном Аффлеком, которому только что исполнилось сорок, ведущая Барбара Уолтерс спросила талантливого актера-сценариста-режиссера: «Если бы вы могли сейчас дать совет себе двадцатипятилетнему, что бы вы сказали?». Возможно, она ожидала, что он пошутит насчет своих бесчисленных ошибок, неудачной помолвки с Дженнифер Лопес и вереницы плохих ролей после полученной за сценарий фильма «Умница Уилл Хантинг» статуэтки «Оскара». Как написал Росс Даутэт, «на протяжении десятилетия Аффлек был воплощением того Голливуда, который мы не хотели бы видеть. Он снимался в плохих боевиках, посредственных драмах и бездарных комедиях. Он снял не один, а целых два ужасных фильма с Майклом Бэем…»{327} И это еще мягко сказано. В начале 2000-х гг. имя Аффлека в титрах означало кассовый провал любого проекта, и большинство считало, что его карьера закончилась в 2003 г. после раскритикованного всеми «Джильи». Но затем он спродюсировал «Операцию „Арго“» и завоевал «Оскара» за лучший фильм вскоре после интервью с Уолтерс.
Аффлек не стал говорить, что посоветовал бы себе в молодости избегать плохих сценариев и постыдного попадания на обложки таблоидов. Вместо этого он сказал, что его ошибки сделали его тем, кем он является теперь, что он не стал бы ничего менять, и что в конце концов именно неудачи стали для него лучшим учителем. И это абсолютно точный ответ.
Случай Бена Аффлека говорит о том, что нужно позволять себе проигрывать. В самом деле, что хорошего вышло бы, если бы его поддержали, обошли молчанием его неудачи, смягчив тем самым его провалы? Это только подталкивает к повторению поступков, которые изначально привели человека к неудаче. Резонно предположить, что неудача Аффлека на актерском поприще подхлестнула его желание открыть себя заново в качестве режиссера, а внимание насмехающейся над ним желтой прессы помогло ему собраться с силами, чтобы доказать его критикам, что они не правы. Неудача – это просто неприятное слово, означающее опыт, который вдохновляет людей на постоянное самосовершенствование.
История Бена Аффлека заставляет нас вернуться в конец предыдущей главы. Столь модные в середине 2000-х гг. вложения в жилье сигнализировали о том, что экономика переживает трудные времена. Сумасшедший приток инвестиций в жилищный сектор был связан с наступившим «финансовым кризисом», но не напрямую. Будь доллар стабильным и крепким, никакого ажиотажа вокруг жилищного сектора не возникло бы. С крепким долларом акции и облигации, финансирующие будущие капиталы, одержали бы победу над потреблением, как это случилось в 1980-е гг. и 1990-е гг. Чрезмерное потребление в сфере жилья вредно сказалось на экономике, поэтому коррекция сверхпотребления, которое препятствовало росту, никак не могла бы привести к кризису.
Досадно, что спустя шесть лет после «финансового кризиса», мы все еще объединяем в одном словосочетании слова «финансовый» и «кризис». Вопреки тому, в чем убеждают нас ведущие СМИ, кризис определенно не был финансовым, и точно так же он не был вызван ни проблемами на жилищном рынке, ни крахом банка Lehman Brothers.
Вспомните, какой эффект на экономику оказало банкротство Blockbuster Video в 2010 г., – рассказывать особенно не о чем. Любой разумный наблюдатель признает, что гигант видеопроката стал примером развития здоровой капиталистической системы, которая заменяет одну форму торговли другой, более совершенной. То же самое касается и нашумевшего банкротства корпорации Enron, которая была связана финансовыми узами с компаниями по всему миру. Однако ее крах едва ли причинил много вреда рынкам или глобальной экономике.
Конечно, Blockbuster к моменту своего банкротства уже была мало кому интересна, в то время как банки Lehman, Citi и Bear были относительно крупными. Однако размер этих банков превратил их крах в более здоровое явление для экономики, чем банкротство сети видеопроката. В успешной экономике прежде всего должен эффективно распределяться капитал, а крупный бизнес, разрушающий капитал, наносит больше ущерба экономике, чем мелкий бизнес. В былые времена, если крах компании казался немыслимым, мы бы начали спасать незадачливых автопроизводителей за счет едва успевших появиться компаний Ford и GM. А давно почившие производители компьютерной техники Commodore и Kaypro были бы спасены за счет Apple и Dell. А Бен Аффлек получил бы от правительства субсидию, чтобы написать, поставить и сыграть главную роль в – прости Господи – «Джильи-2».
Lehman, Citi и Bear Stearns потерпели неудачу вовсе не потому, что эффективно использовали вверенный им капитал. Они лопнули, потому что рынки решили, что эти банки используют капитал недостаточно хорошо. Могло ли банкротство одного из этих банков или даже всех трех привести к тому, что назвали финансовым кризисом? Один бывший высокопоставленный представитель ФРС сказал мне неофициально в 2013 г., что за предшествующие двадцать два года банк Citi вытаскивали из долгов пять раз. Кто-нибудь может объяснить мне, зачем раз за разом тянуть за уши самый неуспешный из банков, как это может быть экономически выгодно или же как это могло привести к финансовому кризису?
По логике крах Сiti мог только помочь экономике, прекратив наконец расходовать попусту капитал. Самый верный способ поспособствовать финансовому кризису – это продолжать поддерживать неудачные действия Сiti, не говоря уже о Lehman и Bears, спасая их финансовыми вливаниями за счет налогоплательщиков. Именно это, как вам станет очевидно, и произошло на самом деле.
