Сколько еще таких проектов, как Google и Facebook, никогда не воплотятся в жизнь, потому что правительство забирает слишком много денег у работающих граждан? Какие компании, испытывавшие затруднения, можно было бы спасти, как Apple, если бы этому не мешала расточительная политика государства? Больно даже думать об этом. Однако такие вопросы проливают свет на возможности, которыми мы сможем воспользоваться, если нам удастся «потопить Левиафана».

В апреле 2013 г. Apple Inc. выпустила облигации на $17 млрд. Инвесторы тут же выстроились в очередь, это была крупнейшая небанковская сделка в истории{44}. Никого не удивило, что Apple может позволить себе такой большой заём. Успех этого предложения показывает, что в рыночной сфере распространено убеждение, что мощнейшая технологическая компания, одна из самых дорогостоящих в мире, выпустившая пользующиеся бешеной популярностью iPhone и iPad, не будет иметь затруднений с погашением долговых обязательств. В 2011 г. Google успешно справилась с выпуском облигаций на $3 млрд{45}. Процентная ставка, которую должны были выплачивать обе компании, была лишь немногим выше той, что платит правительство США, занимая средства.

Почему же правительство может так дешево брать займы? Потому что долг Министерства финансов США обеспечен самой богатой в мире экономикой. С какой бы проблемой ни столкнулись США, экономика страны все равно претендует на звание одной из наиболее динамично развивающихся за счет частных компаний и предпринимателей. Благодаря высокой эффективности американского бизнеса Министерство финансов США может брать взаймы деньги по очень низким процентным ставкам, позволяя правительству уходить в отрицательный баланс. А так как правительство может облагать налогами эти динамично развивающиеся компании и предпринимателей, инвесторы знают, что деньги, которые правительство берет в долг, будут выплачены.

Чтобы легче представить, что такое государственный долг, давайте рассмотрим это понятие на частном уровне. Допустим, некто выиграл $50 000 в Лас-Вегасе. Он рассказывает об этой неожиданной удаче своим друзьям, и трое из них просят дать им денег в долг. Первый – банкир-трудоголик, зарабатывающий $2 млн в год. Большая часть бонуса, который он получает, выплачивается акциями, которые можно продать только через год. Сейчас ему нужны наличные, и он обещает вернуть долг, как только ценные бумаги можно будет реализовать.

Второй друг торгует бумагой, он представитель среднего класса. В хороший год он зарабатывает $100 000, но экономика нестабильна, и его доход иногда падает до $75 000. Поскольку печатная продукция пользуется все меньшей популярностью в современном мире, он может в любой момент потерять работу.

Третий друг – человек увлекающийся, свободный и творческий, постоянно загорающийся новыми идеями. Он просто не в состоянии каждый день облачаться в костюм и ехать в офис, где заправляет корпоративная бюрократия. Зато этот рисковый товарищ придумал новое потрясающее приложение для iPhone, и ему отчаянно нужен капитал, чтобы доработать свое предложение к моменту встречи с венчурной компанией.

Если следовать стандартной логике, то ясно, что банкир – наиболее надежный заемщик. Имея высокий и стабильный годовой доход, он легко выплатит $50 000 в конце года. Обе стороны понимают, что в этом займе нет риска. Банкир, который планирует продать на четверть миллиона банковских акций, заслуживает 3 %-ной ставки.

Заем торговцу бумагой – это уже более рискованная затея. Технологии постепенно делают его товар все менее нужным, и кредитор об этом знает. Будучи менее уверенным в платежеспособности продавца, он может дать ему в долг под 6 %.

Что касается изобретателя очередного приложения, то, из-за нарастающей конкуренции в этой сфере, давать ему деньги в долг – наиболее рискованное предприятие. И этот риск позволяет кредитору назначить самую высокую ставку – скажем, 12 %.

В конце концов владелец наличных решает, что с каждым из его друзей можно заключить неплохую сделку в зависимости от процентной ставки, которую они будут платить, Он решает, что осторожность не помешает, и распределяет деньги так: $33 500 банкиру под 3 %, $10 000 продавцу бумаги под 6 % и $6500 под 12 % разработчику, заем которому является наиболее рискованным, но и принесет больше всего выгоды в случае успеха.

Проблема государственного дефицита по сути такая же, как и эта история. Американская экономика – самая крупная в мире, а Министерство финансов США ежегодно получает $3 трлн с налоговых сборов. Для США должно быть легко справляться с большим дефицитом бюджета.

США не единственное государство в мире, способное с относительной легкостью справляться с долгами. Следом за США по величине бюджетного дефицита идут Япония, Англия, Китай и Франция{46}. Неудивительно, что страны, чьи казначейства буквально ломятся под тяжестью собранных налогов, могут позволить себе большой дефицит бюджета. Иными словами, у богатых стран не возникает трудностей с займами на кредитных рынках, которыми заправляют наиболее успешные инвесторы со всего мира.

Бедным странам, напротив, доступ к кредитным рынкам, как правило, закрыт. У Никарагуа и Гондураса практически отсутствует долг, погашаемый ежегодными взносами, а в перманентно отстающем экономически Зимбабве доходы бюджета частенько оказываются выше расходов. Ни один нормальный инвестор не станет полагаться на правительство страны с такой слабой экономикой. И неважно, какие оно вводит налоговые ставки – ведь там практически нечего облагать налогами.

Давайте снова ненадолго вернемся к Apple и Google. Обе эти компании, принадлежащие частному сектору, работают гораздо более эффективно, чем американское правительство. Почему же они должны платить за займы немного больше? Потому что у них может выдаться плохой год – или годы. А у правительства не бывает плохих лет. Несмотря на то, что его доходы растут или падают вместе с экономикой, денег у него всегда так много, что инвесторы рассматривают заем правительству как сделку с нулевой степенью риска. Покупатели правительственного долга полагаются на способность американского частного сектора создавать средства, необходимые для выплаты взятых в долг денег. Парадоксально, но ужасающий дефицит бюджета – это сигнал для рынка, что инвесторы вполне уверены в стабильном экономическом будущем США.

Удачливый игрок ссудил бы большую часть своих денег по самой низкой процентной ставке банкиру, меньшую часть по более высокой процентной ставке – торговцу, работающему в ненадежном секторе продаж, а самую маленькую часть по самой высокой процентной ставке – предпринимателю-изобретателю. Точно так же опытные инвесторы распределяют кредиты между компаниями и правительством с учетом рисков, на которые они идут. Те, чья будущая платежеспособность не вызывает сомнений, могут получать крупные займы по самой низкой цене, а те, чьи перспективы кажутся менее радужными, должны соглашаться на грабительские процентные ставки, чтобы привлечь кредиторов.

Но хотя опытные кредиторы выстраиваются в очередь, чтобы получить привилегию дать взаймы Министерству финансов США по самой низкой процентной ставке в мире, полным-полно экспертов, которые десятилетиями пророчат финансовый крах США. Что еще более странно, многие из этих специалистов согласны с тем, что рынки поступают мудро.

Ниал Фергюсон – известный британский историк, экономист и аналитик, написавший много отличных книг по истории экономики. Описывая дефицит американского бюджета в октябре 2013 г., Фергюсон предупреждал: