У семьи из Харькова знакомых в высших кругах не было, поэтому они явились на встречу вдвоем, твердо вознамерившись не дать себя облапошить. Разговор не пошел по привычному для Балашова руслу обвинений и угроз. Порядком вымотавшись в дороге — супруги выехали из Харькова ранним утром, — они обескуражено разглядывали роскошный кабинет Балашова. Дома они чувствовали свою правоту сильнее, чем здесь, стоя в спортивных костюмах и кроссовках перед представительным, уверенным мужчиной в пиджаке и белой рубашке. Лишь память об уплаченных авансом четырех тысячах долларов придавала им сил и желания бороться за свой спальный гарнитур.
Прежде чем они успели что-нибудь сказать, Балашов поприветствовал посетителей и, пригласив присесть, тут же предложил кофе, поинтересовался, как они доехали, сказал что-то про погоду. Доброжелательность хозяина офиса сбила супругов с толку: они ожидали чего угодно, но только не радушного приема. Их готовности отстаивать права немного поубавилось, пришлось отвечать Балашову вежливостью. За непринужденной беседой они постепенно перешли к главной теме.
Одна и та же информация воспринимается по-разному, когда рассказчик чисто по-человечески вызывает симпатию или, наоборот, раздражение. До того как супружеская пара познакомилась с Балашовым, все эти истории про «ДизайнМебель» казались им каким-то вздором: ну не может фирма, торгующая элитной итальянской мебелью, вот так просто взять и обанкротиться, закрыть все салоны, отказаться возвращать аванс… Телефонные комментарии кризис-менеджеров далеким эхом звучали в трубке, не достигая своей цели — сознания клиентов, которые отказывались верить в действительность. Балашов вкрадчиво возвращал их в реальность, объясняя, что все это правда, но у пострадавших все же есть выбор, и он находится на складе. В итоге, приехав в крепкой решимости разрулить ситуацию, разобраться что к чему и отбить-таки свои деньги, супруги из Харькова остались счастливы мыслью, что им удалось вместо спальни взять два обеденных стола.
Когда слушаешь подобные рассказы, диву даешься, почему не найдется один, кто подаст-таки в суд и заставит провинившуюся компанию расплатиться по полной программе.
— Самый яркий и символичный случай произошел, когда нам с компаньоном позвонили из Верховного Суда, — отвечает Балашов. — Одним из клиентов «ДизайнМебели» оказался судья… Мужчина оказался пунктуальным, пришел на встречу минута в минуту, с кейсом в правой руке, где лежали хорошо подготовленные бумаги, выслушал нас и деловито сказал: «Я коммерческий человек, поэтому возьму мебель». Быстро прибыв на склад, он выбрал себе более дорогую кухню, заплатив нам взятку за то, что мы выдали ему этот товар. Потом уже, разговаривая с ним, мы спросили, почему он, судья, не обратился в суд. Первое, что он ответил: «Я знаю, что это бесполезно». Второе: «Вы что хотите, чтобы надо мной смеялся весь судейский корпус?»
В этом-то и вся абсурдность ситуации. Все понимают: если решать дело по-правильному, с возвратом денег и возмещением ущерба, никто свои авансы обратно не получит. Это затянется на неопределенный срок и причинит массу неудобств и клиентам, и компании. Все эти дачи показаний, хождения по судам, юристам и т. д. Все понимают, что проще и выгоднее брать то, что дают, соглашаться на авантюру, которую предлагаю я…
Целью в деле «ДизайнМебели» для меня и моего компаньона являются деньги или дорогая мебель вместо них; для бывших учредителей компании — выйти сухими из воды и, может быть, тоже отхватить мебель, для клиентов же все это превратилось в задачу выбить свои заказы. Конечно, встречи сопровождались нервами, истериками, потому что когда вместо заказанной кухни после полугодовой просрочки предлагают взять диван или стулья, привозят на проржавевший до основы, полузаброшенный склад, и человек видит товар, который свален в кучу и даже не распакован, то сохраняют выдержку немногие… Тем не менее дела шли, и товарооборот за три недели нашей работы составил 400 тысяч евро.
Далее ситуация начала накаляться, потому что мебели становилось все меньше и, соответственно, выбор для клиентов уменьшался. Но мы продолжали получать зарплату от бывших собственников «ДизайнМебели». Для них разбирательства с долгами и мебелью, милицией, судами было неразрешимой проблемой, для нас это стало чистейшей прибылью и невероятной удачей в бизнесе.
Главный вывод, который можно сделать из этой авантюры с мебелью: кто хочет много зарабатывать, не должен жить будущим. Я говорю об откладывании бизнес-решений на потом, когда недоставленные заказы переносят с одного месяца на следующий, потому что никто не знает, что с ними делать.
В делах «ДизайнМебели» мы с компаньоном не будем заглядывать далеко вперед — что будет с фирмой, с клиентами, с нами, с исками в суд. Предсказать это невозможно, зато можно (и нужно) решать текущие проблемы. Ты постоянно спрашиваешь меня, Полина, как научиться делать деньги. Все просто: берешь чужую проблему, выставляешь счет за ее решение и зарабатываешь. Я уже говорил об этом и скажу еще раз. Целью бизнеса являются деньги…
Решив накопившиеся дела с «ДизайнМебелью», Балашов вернулся к обсуждению детских игр и их влияния на взрослую жизнь. Его новая психологическая теория была оригинальна. Впрочем, как и всегда.
Трансформеры и принцессы
1943—1966 годы. Конец кровавой Второй мировой войны, весь послевоенный мир преодолевает сложную экономическую ситуацию. После полуголодных лет, проведенных в страхе за будущее, перед советскими людьми наконец забрезжила надежда на спокойную жизнь. Повышается рождаемость. Женщины спешат произвести на свет новое поколение — беби-бумеров.
Подрастая в своей большой, победившей фашизм и первой покорившей космос супердержаве, малыши чувствуют себя особенными, они учатся ценить труд и всегда ищут цель того, чем занимаются. Это активные и предприимчивые дети, которые стремятся быть победителями, лучшими. Их родители родились в довоенные годы, строили жилые дома и административные здания, металлургические гиганты и конструировали технику. Их дети собирают металлолом и увлекаются строительными конструкторами. Слушая рассказы своих отцов, дедушек и бабушек о войне, они играют в войнушки. Мечта любого советского гражданина того времени — собственный автомобиль — постепенно перестает быть недостижимой роскошью, но все так же будоражит воображение, и мальчики играют в шоферов.
В результате поколение бэби-бумеров оказалось на войне в Афганистане и Чечне, стреляя из настоящих автоматов; огромный пласт их бизнеса поднялся на сборе металлолома; люди при них массово сели за руль своих автомобилей — кто на «Мерседес», кто на такси, кто на купленный в кредит «Дэу»; бесконечное строительство развернулось по всей стране.
Последнее поколение Z (родившиеся начиная с 2000 года, к этому поколению будут относить и тех, кто родится до 2020-го) предпочитает компьютерные игры и странные игрушки — человек-паук, трансформеры, кукла в виде взрослой женщины — Барби, а любимым конструктором стал Lego. Современные девочки играют в принцесс, все собрались стать звездами, красавицами, брендами…
Бизнес будущего будет основан на компьютерном управлении и контроле над чьей-то жизнью, финансами, бизнесами через компьютерные сети. Высадка роботов-исследователей, вождение беспилотных самолетов, путешествие космического исследовательского автономного судна к Марсу, использование компьютеров в охране, строительстве и повседневной жизни сделает детей — любителей компьютерных игр востребованными специалистами новой мировой экономики.
В играх современных детей отсутствует агрессия. Так или иначе они творят, моделируют, собирают. Чушь, которую рассказывают о вредности компьютерных игр, сродни той, что рассказывали родители беби-бумеров и поколения Х (1963—1982 годы рождения), когда те смотрели первые в СССР американские боевики. Главная функция сегодняшних компьютерных игр — это обучение. Всего каких-то 20 лет назад люди ходили на специальные курсы, чтобы получить специальность секретарши-машинистки. Сегодня любой ребенок справляется с этой работой, бегло набирая тексты. А скорость освоения техники современных детей завораживает.
