— Эмма, это за мое спасение.

Пачка новых купюр легла на столешницу. Девушка округлила глаза, не сводя их с банкнот. Зато Майкл внезапно вскочил со стула. Сделал шаг ко мне, заставив Пьера потянуться к мечу. Пришлось останавливать подчиненного жестом.

— Забери… те, сэр. Нам не нужны подачки от дракона.

— Это не подачка, а благодарность, — спокойно возразил я.

— И во сколько вы оценили свою жизнь? — со злым смешком уточнил Майкл.

Я поморщился, но пачку забрал. Пожалуй, здесь он прав. Хотя не пойму, чем ему не понравились деньги. Ведь они бедняки?!

— Хорошо. Тогда знайте, что Кайл Темполтон — ваш должник.

Я развернулся и вышел вон. Пьер последовал за мной.

Отвезти себя домой я не позволил. Рыжего Висельника мои люди не поймали, и я собирался это исправить. А еще хорошенько подумать, кто же рассказал ему о нашем прибытии и позволил подстроить мне ловушку

Эмма

Брат, как всегда, вернулся поздно. Я была так рада его видеть после долгого рабочего дня, что улыбка невольно расплылась на лице, и сердце забилось быстрее от радости. Мысли о том, сколько он трудится, чтобы обеспечить нас, вызвали на глаза слезы благодарности.

Я быстро подошла к кухонному столу и со старанием поставила на него нехитрый ужин: горячий суп с ароматными специями, свежеиспеченный хлеб. Услужливо стараясь не шуметь, я смотрела, как уставший, но довольный, он сел за стол.

— Как день прошел? — спросила я тихо.

— Тяжелый был день. С островов пришел торговый караван. Я столько тюков и ящиков перетаскал, что видеть их больше не хочу, — расхохотался он, и я поддержала его смех.

А потом Майкл опустил глаза и печально произнес:

— Только вот беда. Я сегодня должен был получить жалование, но начальник позабыл деньги. Попросил подождать до завтра.

— Да не беда, платить ведь только через день.

— А как у тебя в школе? — с аппетитом ел брат.

— Неплохо. Мадам Кевендишь похвалила меня за старания. Сказала, что может подыскать мне работу хоть сейчас! — с гордостью рассказала о своем достижении.

— Нет, давай уж выучишься, тогда и будешь искать! — ласково сказал Майкл.

Мы наслаждались обществом друг друга, как кто-то сильно забарабанил в дверь. От неожиданности я вздрогнула, а Майкл нахмурился. В его глазах мелькнули озабоченность и тень раздражения. Мое сердце начало биться быстрее от чувства тревоги и любопытства. Напряженная тишина на мгновение зависла в воздухе, перед тем как Майкл, бросив быстрый, успокаивающий взгляд, решительно направился к двери. Я последовала за ним.

Когда дверь открылась, на пороге стояли полицейские.

— Вы Майкл Стоун.

— Да. Господа, что-то произошло? — недоумевающее спросил брат.

— В порту случилась кража, у сэра Грэгора пропали деньги, — невозмутимо отчеканил законник.

— Это мой начальник, но не может быть, он говорил, что оставил их дома, — устало проговорил Майкл.

— Все же нам надо обыскать ваш дом, — полицейские бесцеремонно вошли, — где ваши вещи?

Нам пришлось расступиться, а законники, словно ищейки, набросились на наши вещи, открывая шкафы и ящики. Один из них, высокий и худощавый, с хищными глазами, поднял сумку Майкла. Пальцы плотно обхватили потертую ручку, и он без предупреждений вытряхнул ее содержимое как мусор.

Мы затаили дыхание, когда на пол с шорохом вывалился сверток в серой бумаге. Сердца застучали громче, когда полицейские, переглянувшись, решительно его развернули. Внутри оказалось нечто, от чего кровь застыла в жилах. Крупная стопка новеньких банкнот, как будто только что отпечатанных.

Майкл, стоявший рядом, побледнел. Его глаза округлились, будто ему явились призраки. Он на мгновение застыл, затем отчаянно замотал головой, как будто пытался избавиться от кошмара.

— Это не мое, — хрипло выдавил он, сотрясаясь от волнения.

Полицейский медленно поднял банкноту, изучил ее сквозь свет.

— Майкл Стоун, — сказал он с холодной уверенностью, мгновенно заставив сердце сжаться, — у нас есть основания полагать, что вы знаете, откуда это.

Слова офицера прозвучали как приговор, воздух в комнате стал густым и тяжелым. Майкл же продолжал трясти головой, его губы бледнели. Казалось, все его существо кричало о недоразумении.

— Вы задержаны, до выяснения обстоятельств! — отчеканил законник.

— Нет! — мой голос сорвался на крик.

Майкл отступил на шаг, нервно приподняв плечи, когда двое полицейских переглянулись и заломили ему руки. Я увидела, как мышцы брата напряглись, будто он готов был в любой момент рвануться и разорвать захват. Но вместо этого он остановился, глядя прямо в мои глаза, и неожиданно улыбнулся. Эта улыбка была полна спокойствия и уверенности, вселяя в меня надежду, хотя сильные руки полицейских держали его крепко.

— Эмма, не волнуйся. Завтра все разрешится, — произнес он мягким, но уверенным голосом, словно обещал.

Сердце сжалось от смеси страха и надежды. Хотелось кричать, протестовать.

Но я просто стояла, горло сжалось от волнения, тело сотрясали рыдания. Майкла вывели на улицу, я закричала:

— Прошу вас, отпустите! Его подставили!

Я попыталась взять за руку одного из полицейских, но он грубо оттолкнул меня, и я упала на холодный тротуар. Майкл, видя мою беспомощность и отчаяние, заревел от ярости и рванул вперед. В этот момент один из законников нанес ему магический удар по голове, и брат обмяк, как марионетка с оборванными нитями. Его безжизненное тело тотчас погрузили в патрульный экипаж, и казалось, что время остановилось. Я смотрела, как повозка удаляется, и горькие слезы застилали глаза, превращая мир вокруг в размытые пятна. Безмолвный крик отчаяния разрывал грудь, но никто не слышал, никто не снял этот кошмар.

Эмма

Я с трудом дождалась утра. Ночь тянулась бесконечно, мысли путались, не давая покоя. Едва свет пробился сквозь шторы, я вскочила с кровати, сердце бешено колотилось от волнения. Одевшись, сразу побежала в полицейский участок, голова гудела от тревожных предчувствий. В целях экономии денег пришлось идти пешком, хоть это и замедляло путь.

Город еще спал, окутанный легким утренним туманом, и лишь редкие экипажи проезжали мимо, грохоча по булыжникам мостовой. Я задумалась, погруженная в свои мрачные мысли, и меня чуть не сбил экипаж, неожиданно вынырнувший из-за угла.

— Смотри по сторонам, курица, — обидно сказал кучер, бросив на меня злобный взгляд, полный презрения.

Я вздрогнула, словно от пощечины. Обидные слова резанули по сердцу, но некогда было оправдываться. Собрав волю в кулак, я устремилась дальше. Меня ждала цель, важнее личных чувств, я твердо решила добиться справедливости.

Полицейский участок располагался в часе ходьбы от нашего дома. Это было двухэтажное здание с высоким фронтоном и множеством узких окон. Фасад его был обвит плющом. Каменные ступени лестницы были стерты.

Позади участка стояла тюрьма, суровое, мрачное сооружение из серого камня. Высокий забор с колючей проволокой окаймлял его периметр. Именно там держали моего брата — невинного в ловушке правосудия.

Когда я вошла, единственным человеком в приемной был дежурный полицейский. Его лицо было наморщено от усталости, а глаза, казались затуманенными от отсутствия сна. Сердце гулко стучало в груди, когда я шагнула к нему. В воздухе витало напряжение, будто тягостное предзнаменование перед бурей.

Дежурный медленно перевел на меня взгляд. Его равнодушие было чем-то неизбежным в этом месте.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Мое горло пересохло от волнения, однако я собралась с духом, чтобы наконец произнести:

— Я пришла повидать моего брата — Майкла Стоуна.

— Все посещения только с разрешения начальника Белтона, — сухо ответил дежурный.

— А где его искать? — растерянно прошептала я.

— Он еще не пришел. Вы можете подождать его вон там, — полицейский кивнул на грубую скамью в темном углу.