«Муха», похоже, начала расправлять крылышки, устремив полет в далекую загадочную страну, где три дня всего цветет весной сакура, но успевает за этот короткий срок свести с ума туристов со всего земного шара и местных обитателей тоже веками не оставляет равнодушными.
Случайное объявление в газете, набор на курсы японского языка, и вот вам – пожалуйста – «Коре ва нан дес ка? Коре ва хон дес» Неужели не понятно? Перевожу: «Что это? Это книга». Запоминала я все быстро, говорила еще быстрей. А когда справочку об окончании курсов получила, сразу в переводчики. Группу японцев в аэропорту встретила, а говорить боюсь. В голове только та самая первая фраза: «Коре ва нан дес ка?» Терплю, не произношу, а то подумают, что им чокнутую прислали. В общем, при помощи пантомимы отвела их в автобус. А до гостиницы больше часа. Глава делегации мне что-то говорит, улыбается. Ну тут я микрофон у водителя взяла, и как запою «Калинка-малинка-малинка моя…» Смотрю, японцы повеселели и давай мне хлопками помогать. Песня закончилась, а до гостиницы еще ехать и ехать. Тогда я микрофон главе делегации всучила, он понял и запел какую-то японскую народную песню, а потом микрофон поплыл по рукам, и всю дорогу мы пели. А в конце пути они все, хором, затянули по-японски «Подмосковные вечера». И я услышала, как все говорили «Иии кимоти дес, нэ?» Посмотрела в словаре перевод: «Чудесное настроение, не правда ли?»
А я уже бабочка-шоколадница. Но сознание все равно остается мухино. Ну и что, что японский был как родной? Что где только не была, что только не переводила? Ну и что, что все мои песни поют, а меня по телевизору показывают? И даже небольшая мечта осуществилась. Знаете какая? Когда песенки стали понемногу появляться, мечтала я о несбыточном – вот, к примеру, иду я по Парку культуры, а из радиоприемников на весь парк моя какая-нибудь песня звучит!!! Это какая же была наглость такую мечту придумать? Но ведь я говорила, что никогда назад не откатывалась, хоть небольшими шажками, но вперед. И вот однажды пошла в Парк Горького, побродить по местам юности моей незадачливой. Иду, вспоминаю, как по субботам с подружками на каток ходила. И всегда перед этим карамельки в красивых фантиках покупала. Да нет, не есть и не угощать кого-то. Просто фантики были нужны. Конфетку разверну, на красный фантик поплюю, щеки потру – ну просто красавица из меня получается с румяными щечками. Между прочим, если, к примеру, я куда-нибудь поеду, а косметичку дома забуду, мой верный старый способ навести марафет меня не подведет.
И вот иду я по парку и слышу что-то знакомое. Ой, это же моя песня звучит! Ура! Мечты сбываются! По крайней мере эта.
Перед Новым годом работы особенно много. Везде концерты, корпоративы. Ну и я бегаю, стихи про любовь озвучиваю. На фабрике молочной продукции как раз мой народ – женщины лет 30–40. Им про любовь – то, что надо. Особенно про несчастную. Но я и про несчастную так стараюсь придумать, чтоб в конце несчастных не было. Когда выступление закончилось, смотрю – женщина какая-то объемная коробку тащит. Вручает ее мне со словами – вот тебе наша продукция. Угостишь своих. Я – спасибо, конечно, но что это она сразу на ты. А женщина смотрит на меня: «Что, зазналась? По телевизору тебя показывают? Где бы ты была, если бы не я?!» Я не успела ничего сообразить, а она меня давай обнимать: «Помнишь, как ты Уральские горы в Америке искала на географии?» Боже мой, только теперь я узнала – это же Ритка, отличница из нашего класса! Ритка! Кто ты? Изменилась! Что тут делаешь?
И рассказала мне Ритка, что она – мастер в цеху готовой продукции, уже сорок лет здесь работает. Так сложилась жизнь – после танца на выпускном она от Славика залетела. По любви, конечно. А ему мать на ней жениться не дала, хоть и отличница Ритка. Мать не то чтобы злодейка, просто хотела, чтоб сынок сначала человеком стал, научился деньги зарабатывать, а уж потом о женитьбе думать. Ну и послала его за деньгами на Север – там больше платят. Он уехал и через два месяца женился уже там, и мать не смогла на расстоянии ему это запретить. А потом там случились какие-то неприятности, Славик пропал. Ритка долго о нем ничего не слышала. А узнала, что у него там мальчик родился, когда случайно мать его встретила. Ритка как раз со своим сыном гуляла, а мать навстречу шла. И сразу поняла, что в коляске ее внучок лежит, как две капли на Славика похож. Санечка зовут. А там, на Севере, тоже Шурик подрастает. И так выходит, что почти близнецы ее внучата, и имена у них одинаковые – Александры Вячеславовичи. Ну потом разное было. Ритка своего Санечку одна растила, Славик из памяти куда-то растворился – ведь истории-то не было. Так, танец на выпускном. Ни боли, ни обиды. Правда, знания школьные не пригодились – устроилась Ритка на молокозавод, пацана ведь кормить надо было. А там и зарплата неплохая, и молочка с кефирчиком бери сколько хочешь. Сыну уже лет восемнадцать было, когда они ехали в электричке за город. А по вагону мужик обросший шел, какой-то мелочовкой торговал. Оказалось, это Славик. Не друг и не враг, как в песне известной. Ритку с Санечкой мужик не узнал, да и Ритка окликать его не стала – как сложилось, так сложилось. Тем более что Саня ее мужа, Григория Васильевича, отцом называет. Короче, все хорошо. Жизнь удалась. Вся их семья теперь на молокозаводе работает, и живут они, ни в чем себе не отказывая. У всех троих по машине. И дача кирпичная. А ты, Ларис, как?
Спасибо, Ритка. И я нормально – не рассказывать же, сколько несчастий и горя за последние два года на меня обрушилось, сколько потерь. И ни с кем я стараюсь об этом не говорить. Кому нужна чужая боль? Да и мне так легче. – Правда, если бы не ты, сидела бы я в каждом классе по два года. А так вот видишь – артисткой заделалась. Выступаю. Настроение людям поднимаю.
На юге Франции просто так не отдыхают. Там парад. Все демонстрируют кто что может. Меня подруга пригласила погостить. Вечером идем к какой-то крутой Галке. Надо нарядиться. Наряжаюсь, цветочек из бисера на кофточку приколола, волосы лаком побрызгала, тени изумрудные на веки. Шик! Ну совсем другая, чем в поездах по России гоняю, концерты, встречи – деньги зарабатываю. А тут – ну чисто вельможа какая-то. Потом посмотрю в Википедии, что слово «вельможа» означает. Я вообще-то знаю, но хочу уточнить. Может, оно ко мне и не подходит совсем. Но звучит красиво. Этой вельможей я выплываю на суд подруги, она чуть в обморок не упала.
–?Лариса, сними это говно – на мой цветочек бисерный указывает, – ты с ума сошла. Галка будет вся в Шанели. Ты меня не позорь.
Я человек послушный, зачем мне подругу позорить? Сняла цветочек. Тени на глазах стерла – тоже, оказывается, не комильфо зеленые тени. Остальное сойдет. Крутая Галка встретила нас очень приветливо и пригласила в гостиную. Там уже переливались драгоценными камушками ее подруги – местный истеблишмент. Так она их представила.
Разговор тек плавно и однообразно. Обсуждали диеты, бренды, погоду. Потом посудачили о какой-то Нельке. Что Нелька эта делает вид, что не знает, где и с кем бывает ее муж. Короче, обычный женский разговор. Ведь и те, которые не истеблишмент, а попроще, тоже, собравшись, болтают об этом же, только этажом пониже.
Горничная принесла десерт, низкокалорийный торт с диковинными фруктами. Все уже было переговорено, дамы готовились заскучать. И вдруг подруга говорит – а Лариска сейчас нам стихи почитает. Да, Ларис?
Ну конечно почитаю. Только у меня там про разведенок и брошенок, вам, наверно, неинтересно будет? Подружка сделала строгое лицо – давай, не выпендривайся, читай. Ну я и начала. Думала, парочку прочитаю, и баста. А дамочки просят – еще, еще почитай. Смотрю, одна краешек салфетки к глазам поднесла, потом другая.
Расходиться не хотелось. Девочки наперебой рассказывали о себе, про жизнь свою совсем непростую. Ведь на юге Франции, как я уже заметила, просто так не поселишься. И увидела я этих нормальных, хороших теток. И истории, которые они рассказывали, уже мысленно складывались в будущие строчки стихов.
