У меня есть работа. Дело. Мое.

Что изменилось в моей жизни? Да все. Моя жизнь организовалась. Она стала планироваться. В ней появились четкость, занятость, которые исключали и хандру, и расслабуху.

Хочешь не хочешь, а надо! Подвести людей, поверивших в меня, я не могу.

Я не могу не сдать вовремя книгу, потому что совсем потеряю покой. Мне же лучше сдать ее в срок!

Признаюсь, сначала был жуткий страх. Страх, посещающий всех без исключения авторов. Знаю, опрашивала.

Страх, что не будет сюжетов. Просто иссякнут – и все! Нечего будет писать.

Со временем он прошел. Теперь думаю: успеть бы написать все то, что задумала!

Потом был страх, что не успею сдать рукопись к сроку.

Всегда успевала, спасибо родителям за переданные по наследству организованность и обязательность.

Не заслуга – черта характера.

А когда терзают фобии и сомнения, наслаждение исключается. Абсолютно! Но первый этап – это надо, это обязательство, надо – хочешь не хочешь – просто сесть за стол и открыть комп, – прошел.

Да, кстати: работать на компьютере я научилась. Просто поняла, что без этого – никак. Да еще и замучила совесть – как они там, бедные, читают мои каракули. Кошмар!

Итак, техника – а с ней я всегда была на «вы» – освоена.

Хотя писала я первое время так медленно и мучительно, что сосредоточиться на самом тексте было сложно. Но, опять же – не боги горшки обжигают!

Освоила.

А вот что произошло дальше…

А дальше произошло то, что я стала ждать! Томиться ожиданием: когда же, когда я «упаду» в свой текст и, потирая руки, начну…

Это стало необходимым, без этого я просто не мыслила жизни.

Это помогало уйти от реальности – ну хотя бы на несколько часов.

Разбираться в перипетиях судеб, расставлять человеческие фигурки – как гроссмейстер на шахматной доске. Управлять ими, направлять их. Решать вместе с ними их неразрешимые, казалось бы, проблемы. Выводить на «ясный свет», осчастливливать, восстанавливать справедливость (хотя бы в тексте, пусть не в жизни, пусть).

Я играла в эту увлекательную, витиеватую, кропотливую игру – с такой серьезностью и удовольствием, что…

Да нет, не так все просто. Совсем не так просто, знаете ли.

А бессонные ночи? А размышления и раздумья, пожирающие меня?

При этом я – на земле. Я не в астрале каком-нибудь – ни разу! Я вообще – земная.

И я по-прежнему решаю все проблемы своей семьи. А их, как вы понимаете, меньше не стало.

Просто я стала относиться к ним… терпимее, что ли? Легче?

Не знаю, наверное, да.

А хлопот-то прибавилось. Я же теперь публичная личность! А это предполагает встречи в библиотеках и книжных магазинах. Интервью. Публикации. Телевидение и радиоэфиры. Статьи в журналах, комментарии в газетах. Командировки, кстати.

Расширился – ну, это понятно – и круг знакомых.

А все остальное не изменилось. Вообще! Я по-прежнему жена, дочь, мать и к тому же бабушка. Я по-прежнему отвечаю за всех.

Такая планида!

Но есть прекрасное слово «зато», чудесное слово, оправдывающее всю мою непростую жизнь.

Зато я писатель! Зато у меня есть почитатели, а не только читатели. И их замечательные слова поддержки и даже любви дают мне силы, физические и душевные. Мне пишут со всех концов света!

Зато мной гордится семья. Какую радость я доставила маме!

У меня появилась вторая семья – мое любимое издательство. Там меня всегда поддержат и поймут. А если надо – и пожалеют. Кстати, я по-прежнему работаю с моим первым редактором.

Правда же – это тоже «зато»?..

У меня счастливая писательская судьба – это не мои слова, это слова главного редактора.

О чем они? О том, что мои опусы доходят до читателя и иногда цепляют и трогают его. Помогают ему. Я знаю об этом, поверьте!

Зато у меня замечательная невестка, чудесный сын, верный муж и жива моя мама. А какой у меня внучок! Моя копия, представляете? Вот как бывает…

И – кстати! Я зарабатываю деньги. Впервые в жизни это делаю я.

Чем не еще одно «зато»?

Зато я ощущаю себя… состоявшимся человеком.

Простите мою нескромность. У меня есть дело. Любимое, хоть и нелегкое. Много отнимающее, но и дающее, безусловно, неизмеримо больше. Ощущение себя, например. И это вовсе не значит, что я загордилась! Просто… я стала относиться к себе с уважением.

Разве этого мало? Для меня, например, вполне достаточно.

Я, безусловно, трезво оцениваю себя и не стремлюсь попасть в «эпохальщики» – это было бы просто смешно! Но если… кому-нибудь, когда-нибудь, чем-нибудь я помогла…

А я-то знаю, что помогла! То это значит…

Ну, всем понятно, что это значит!

И еще про судьбу и случай – вот если б я тогда струхнула? Банально испугалась, что не сдюжу, не потяну? Не успею к сроку. Что жарко, что пахнет дымом, что мало времени и вообще…

Если бы я тогда отказалась от шанса? Не взяла бы, как говорят?

Страшно подумать.

Нет, жила бы, конечно. Как-то жила бы…

Но – как?

Ведь самое главное в этой почти невероятной истории – что я обрела себя. При всех прочих приятностях.

Так вот сложилось.

Поэтому – призываю. Имею на это право, поверьте! Не сгоряча – подумать всегда есть смысл, – вступайте в схватку. Не бойтесь поражения. Ведь, в конце концов, если нас победят, то это тоже нормально. А уж если победим мы…

Ведь схватка с самим собой – наверное, самое трудное в жизни. А если ты верхом на коне и даже с поднятым знаменем?

То – честь и хвала. И рок еще сто раз подумает, стоит ли с тобой связываться? Хотя бы по мелочам…

Которые, кстати, особенно утомляют.

И тут еще вспомнилось вот что – подруга, жалея меня, утешала: ну как-то худо-бедно все поправится. Исправится как-то. Жизнь, она ведь как – пожмет-пожмет хорошего человека, ну и отпустит. Или так – Бог закрывает дверь, но приоткрывает окно.

А я так горячо все отрицала! Почему-то в справедливость убытка мне верилось гораздо сильнее.

Что вообще может поменяться в лучшую сторону? Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете?

Да и к тому же – в чудеса и всякую там прочую ерунду вроде «счастливой случайности», чего-то «на роду написанного», обычно верится только в первой половине жизни. А я была определенно уже во второй.

Но, как говорила кэрролловская Алиса, чем дальше – тем все чудесатее и чудесатее!..

И у меня нет оснований ей не верить.

Она была еще молода, но уже успешна и чертовски уверена в себе. У нее был загородный дом, который «семейное гнездо» и «неприступная крепость», а еще – сногсшибательные красные боты.

А у меня была съемная квартира, туманные перспективы и токсикоз.

Наши миры надежно разделял экран телевизора, но кое-что нас все-таки связывало.

Она уже была известной писательницей, а я еще только мечтала ею стать.

Мечты эти были робкие и осторожные. В свете приключившейся беременности они и вовсе казались блажью, потому как всем известно: беременным барышням свойственны всякие милые чудачества и неожиданные желания, навроде клубники в январе. Гормональный фон способствует…

Вот только я не хотела клубники, мои желания были куда неопределеннее и куда масштабнее. Они были настолько масштабными, что даже признаваться в них было неловко.

Где я и где те запредельные дали, в которых обычная, в общем-то, женщина, пусть и чертовски уверенная в себе, может, не моргнув глазом, назвать себя писательницей и продемонстрировать всем желающим свою книгу?! И даже не одну, а целую полочку!