— А вы нет, мисс Молли?

Она взглянула на миссис Джонни и беззаботно улыбнулась.

— Я их просто обожаю.

— Но своих пока заводить не хотите?

Молли только покачала в ответ головой.

— Пора мне и в самом деле позвонить Джейни. Она уже должна была вернуться домой. Расспрошу, как все прошло в Кейп-Мэй. Вы меня извините?

— Конечно. Но вы не доели.

— Я возьму бутерброд с собой. — Молли забрала тарелку.

Интересно, лошади едят ветчину? Иначе придется давиться самой.

Она поднялась наверх, откопала в сумочке номер сотового Джейни и села на кровать.

Некоторое время она слушала гудки. Понятно: во-первых, отвечать Джейни не собирается, во-вторых, как подключить голосовую почту, она еще не догадалась.

Молли набрала домашний номер Джейни. Никого. Тогда она вспомнила, что родители Джейни отправились в какую-то глушь наблюдать за повадками птиц. Джейни тоже должна была ехать с ними, но потом Молли уговорила ее отправиться в Кейп-Мэй.

И неизвестно, где она сейчас. Как раз тогда, когда очень нужна. Придется обходиться без ее мудрых советов.

Она взяла со столика между окнами нож для разрезания бумаги и перерезала клейкую ленту, которая скрепляла все три коробки. Отыскала костюм для верховой езды. Миссис Бими, экономка дома в Коннектикуте, старательно упаковала его в бумагу.

Молли переложила ботинки и шляпу в другую коробку. Вот и купальники-бикини с платками в тон. Черная полупрозрачная юбка-парео до щиколоток, созданная специально для того, чтобы мужчины растеряли даже тот крошечный умишко, который у них есть. Пара халатов из шелка и атласа. И широкополая соломенная шляпа — в комплекте с бикини, разумеется.

Все, что она заказала, здесь. Вдруг Молли подумала, что в ее гардеробе нет ни одной фланелевой, а тем более байковой ночной рубашки. Ничего бесполого.

Одеваясь, Молли вполголоса мурлыкала арию из нового мюзикла Доминика. Мелодия очаровала ее так же, как очарует зрителей в зале. Насколько Молли могла судить, Доминик работал над очередной сенсацией Бродвея. Она отлично понимала, отчего ему не хотелось откладывать работу.

Она также понимала, почему он так нервничает. Мало того, что пришлось репетировать тайком от брата, так еще и Синара пела из рук вон плохо, и мама Билли с ее замашками… Новые шоу даются нелегко.

— Но с больничной койки руководить всем еще труднее, — сказала она себе, поглядевшись в зеркало. — И тут в дело вмешивается Молли, женщина-праздник. И дает ему возможность выпустить пар, когда это нужно. Ты сама сделала этот выбор, и ничего другого теперь не остается. Так что хватит выяснять с ним отношения. Тем более тебе самой это не нравится.

Она скорчила самой себе рожицу и вышла из комнаты.

Доминик сидел на краю кресла в своей спальне и пытался натянуть узкие штанины джинсов на голенища высоких ботинок для верховой езды. Один ботинок он уже усмирил, второй еще сопротивлялся.

На протяжении последних двадцати минут он горячо спорил сам с собой, пытаясь понять, кто такая на самом деле Молли Эпплгейт.

Наследница огромного состояния. Ладно, это еще можно пережить. Он родом из состоятельной семьи, а теперь и вовсе богат. Сказочно. Непристойно.

Но он заработал все сам, каждый пенни.

Молли все ее миллионы достались в наследство. Хотя она говорила, что заработала их. Тон у нее при этом был саркастичный. И грустный, это он расслышал. Бедная маленькая богатая девочка.

Согласилась помочь кузине. Ради развлечения взялась управлять детским центром.

Как только Доминик увидел, что она сможет отвлечь Лиззи и Большого Эла, чтобы они не мешали ему сосредоточиться на репетициях, он поверил всем ее словам.

Сосредоточиться? Неудачно сказано. Он не мог сосредоточиться ни на чем… кроме Молли.

Он не выдал ее. Потому что она попросила и чтобы защитить ее от Дерека. Если бы тот узнал о ее богатстве, вился бы вокруг нее день и ночь. Хотя Дерек и так должен бы виться вокруг нее день и ночь. Но не вился.

И Доминик снова подумал о Синаре. Они с Дереком были вместе, а теперь расстались. Или нет? И должно ли его это волновать? Поможет или помешает спектаклю то, что происходит сейчас между этими звездами? И что случится, если он расторгнет контракт с Синарой? Останется Дерек или уйдет?

Думать о Молли проще и приятнее, тем более что она сводит его с ума.

Невероятная. Прекрасная, чувственная, отзывчивая, веселая, совершенно непредсказуемая. Как он мог отказаться от нее? Для этого надо быть полным идиотом.

И она не слишком счастлива.

Были моменты, когда он это чувствовал. Такая непоседа, все время мчится куда-то. Почему? Что заставляет ее бежать?

Он справился со второй штаниной, встал и потопал обутыми ногами.

Он знал самые сокровенные места на ее теле, и в то же время она старалась держать его на расстоянии. Притягивая и отталкивая. Приближаясь и отстраняясь. Но не играя.

Чтобы потом исчезнуть из его жизни, как и предупреждала. Сейчас она развлекается здесь, потом умчится развлекаться куда-нибудь еще. Ни корней, ни привязанностей, ни обязательств.

Что же это такое? Страх перед ответственностью? То, о чем наперебой пишут все эти бесчисленные книги по психологии?

На тумбочке возле кровати зазвонил телефон. Доминик снял трубку, решив, что в любом случае звонят ему.

— Алло, Доминик Лонгстрит слушает.

— День добрый, мистер Лонгстрит, — раздался в трубке мужской голос. — Это поверенный Джерард Хопкинс из компании «Хопкинс, Голдблюм и Смит». Я хочу поговорить с мисс Эпплгейт. Будьте так любезны, передайте ей трубку.

Голос спокойного, уверенного в себе человека. Сильный акцент жителя северо-восточных штатов. И что-то еще. Брезгливая снисходительность?

Доминик взял ручку и записал в блокноте имя юриста и название фирмы.

— Мне очень жаль, поверенный Хопкинс, — произнес он, поддавшись внезапному порыву. Если у Хопкинса колючий характер, он тоже с ним церемониться не станет. — Мисс Эпплгейт сейчас подойти к телефону никак не может. Могу я узнать цель вашего звонка?

— Не можете, мистер Лонгстрит. Значит, к телефону она не подойдет. Надеюсь, мисс Эпплгейт здорова?

— Ваши надежды вполне оправданны, — ответил Доминик, начиная закипать от беспричинного гнева. — А почему она должна заболеть?

В трубке помолчали, потом послышался звук, который мог быть только тяжелым вздохом.

— У меня есть сведения, что мисс Эпплгейт… Она справляется с работой няни, мистер Лонгстрит?

— О да, великолепно. Я даже подумываю о прибавке к жалованью. Она наверняка обрадуется нескольким лишним долларам.

— Очень остроумно, мистер Лонгстрит. Думаю, нам обоим известно, что мисс Эпплгейт не стеснена в средствах.

— Мне об этом ничего не известно, — оборвал Доминик. — Вы хорошо меня расслышали?

— Разумеется, мистер Лонгстрит. Могу вас заверить, я досконально изучил вашу биографию. Надеюсь, вы не обиделись? Это моя работа.

— И кем же вы работаете, адвокат Хопкинс?

— Я адвокат этой семьи, как вы уже поняли, и управляющий делами Молли.

— Делами? Очень любезно с вашей стороны. — Доминику хотелось осадить этого заносчивого типа с его великосветскими манерами.

— Зачем так грубо, мистер Лонгстрит? Молли — особый клиент, и потребности у нее тоже особые. Это вы уже наверняка успели заметить.

Да уж, черт побери, такое трудно не заметить.

— Не обратил внимания. А что конкретно вы имеете в виду?

— Мистер Лонгстрит, наша беседа снова возвращается к теме, обсуждать которую я не уполномочен. Достаточно сказать, что Молли очень своенравна и довольно капризна. Выслушайте дружеский совет, мистер Лонгстрит. Не привязывайтесь к ней. Она не терпит привязанностей.

Шел бы ты, Хопкинс…

— Хопкинс, она просто няня.

В трубке послышался такой звук, будто с трудом подавили смешок.

— Только на этой неделе, не забывайте. А на следующей? Кто знает, кем и где она будет на следующей неделе. Впрочем, вы уже взрослый, так что я избавлю вас от прочих советов. А теперь не будете ли вы так любезны сообщить номер вашего факса? Мне нужно, чтобы она ознакомилась с кое-какими бумагами.