Теперь он тер живот. Каждый раз, когда Молли пыталась рассуждать логично, ее собеседник хватался за живот — поэтому она решила, что иногда проще соврать. В сущности, маленькая ложь уже прозвучала, пора было Доминику услышать правду. Сам напросился.

— «Мерседес», чемоданы от «Гуччи»…

— «Ламборгини» и этот Версаль, который вы себе здесь отгрохали… Ваш ход? — быстро парировала она.

— Я заработал каждый цент. — Доминик аж захрипел.

— Да? А вы думаете, мне все даром досталось? Попробовали бы на своей шкуре, каково родиться маленькой Маргарет Эпплгейт, вы бы и трех дней не вынесли. — Она встала, по-прежнему сжимая в руках бокал с вином. — Простите. Сама не знаю, как это вырвалось.

Она принужденно улыбнулась, стараясь скрыть смущение от своего откровенного признания. Это все из-за двух детей наверху — из-за них она вспомнила о детстве. А эти воспоминания для нее — как прогулка босиком по острым камням,.

— Не обращайте внимания. Кто это разнылся, богатенькая наследница? Да что с вами? У вас такой удрученный вид. Вы что, в самом деле мне поверили? Что быть дочерью богатых родителей — тяжелое наказание? Пустяки, мистер Лонгстрит. Смотрите, у нас гости.

Молли подошла к перилам и вгляделась в темноту, освещенную несколькими фонарями, расставленными по саду со стратегической точностью. К террасе шли двое.

Она узнала их сразу же, как только один из фонарей осветил им лица. Дерек Кембридж и Синара. Неподражаемая Синара.

Дерек — красивый мужчина, правда, гораздо старше и ниже ростом, чем она думала. Все равно, на сцене он великолепен, и голос у него потрясающий.

У Синары потрясающий голос, потрясающая фигура, потрясающее лицо и репутация потрясающей стервы. Возможно, оттого, считала Молли, что ее никто не понимает.

Она повернулась к Доминику.

— О, пожалуйста, представьте нас. Почему я не взяла с собой тетрадь для автографов!

— Маргарет, в прошлом году вы обедали с Биллом Гейтсом. По-моему, вы просто притворяетесь.

— Может, и притворяюсь. Только, пожалуйста, пусть Маргарет станет нашей тайной! Я здесь, чтобы быть с Лиззи и Тони, помните?

— Конечно. — Доминик поднялся с кресла. — Пусть Дерек оставит наследницу в покое и приударит за няней.

Молли уже открыла рот, чтобы его одернуть, как вдруг поняла, что говорить ей нечего. Тон у Доминика был… расстроенный. Что это с ним? Вроде бы он к ней в няни не нанимался.

— Дорогой, вот ты где. — Голос у Синары оказался низкий, чувственный, чуть вибрирующий от восторга, грусти, укора, восхищения — всего сразу. Да, она неподражаема.

Молли тихонько передразнила ее интонацию и шепотом спросила:

— Хорошо у меня получилось?

— Заткнитесь, — прошипел Доминик, пока Дерек помогал Синаре подняться по ступенькам. — Здравствуй, моя дорогая, как провела день? — спросил он, когда Синара подставила ему щеку для поцелуя.

— Чудовищно. — Синара грациозно прошествовала мимо Молли и уселась в ее кресло. — Ты не представляешь, как ведет себя Тейлор в твое отсутствие. Он просто… просто… грубиян.

— Он заставил Синару четыре раза спеть «А если это любовь». — Дерек Кембридж обошел Доминика, попутно хлопнув того по плечу, и остановился перед Молли: — Дерек Кембридж, прелестная фея. Как только что заметила эта милая леди, день сегодня был ужасный, поэтому не могли бы мы ограничиться тем, что вы просто вообразите меня простертым у ваших ног?

Молли протянула Дереку руку, и он склонился над ней в поцелуе.

— Мистер Кембридж, я прощу вам все, что угодно, если только вы пообещаете никогда не уходить со сцены.

И она бросила быстрый выразительный взгляд на Доминика, готового лопнуть от бешенства.

Не выпуская руки Молли из своих, Дерек подхватил:

— Ник? Ну же, дружище. Представь нас. Я должен знать имя женщины, о которой стану мечтать сегодня всю ночь.

Молли выпрямилась и замерла в ожидании.

— Молли, — пробурчал Доминик после напряженного раздумья. — Ее зовут Молли Эпплгейт, она будет нянчиться с детьми Тони ближайшие две недели.

Молли облегченно вздохнула.

— Няня? — Синара смерила Молли взглядом и улыбнулась. — И сколько твоему племяннику лет?

— Не волнуйтесь, мэм, — отозвалась Молли, напирая на «мэм». — По крайней мере, в ближайшие года три женские штучки ему не страшны. При условии, что его не посадят на гормоны.

Синара улыбнулась, и Молли заметила, что губы у нее немного тонковаты. Да, счастливой эту женщину не назовешь.

— Уверена, вы в восторге от собственных ремарок, моя дорогая. Пожалуйста, можете называть меня Синарой.

— Спасибо огромное, Синара. — Молли слегка поклонилась. — А вы можете называть меня просто Молли.

Доминик закашлялся.

Молли сделала шаг к двери в дом.

— Может, принести вам что-нибудь выпить? Синара? Дерек?

— Пожалуй, скотч со льдом, Молли, спасибо. Синара, а ты?

— Как всегда. Охлажденной родниковой воды. Три кубика льда. Ломтик лайма.

— С лишним весом шутки плохи, верно? — Молли ушла прежде, чем актриса успела ответить. Уходя, она чувствовала, как Дерек пялится на ее ноги. До чего мало нужно некоторым мужчинам для счастья.

Войдя в дом, она сразу же на цыпочках пробралась в темную гостиную и встала возле открытого окна.

— Она мне не нравится, — послышался голос Синары. — Что это за рыжие волосы? И что за шортики? Дешевка. Ничего особенного.

— Дорогая, тебя всегда портил слишком дорогой вид. — Дерек расхохотался. — Ник, ты видел эти ноги?

— Трудно не заметить, — проворчал Доминик. — Вернемся к сегодняшнему дню. Прошу прощения за то, что покинул вас, нужно было уладить кое-какие проблемы с детьми. Что не так с песней?

— То, что Тейлор по двадцать раз меняет мелодию.

— Да, Ник, почти так. Он требует от нее ноты, которая устроила бы их обоих. Сегодня, дорогая, ты мазала мимо. Прости.

— Мазала? В смысле мимо нот тех бесподобных партий, которые разучиваешь ты? Я слышала, тебе предложили роль дедушки в новой работе Уайлдхорна [7]. Или все-таки пойдешь к Диснею Санта-Клаусом?

Молли зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, на цыпочках вышла из комнаты и направилась на кухню.

— Миссис Джонни? Это я. Мне нужен скотч и стакан родниковой воды.

— Знаю, знаю, три кубика льда, ломтик лайма, — миссис Джонни неторопливо зашаркала к столу. — Одно и то же каждый вечер. Скотч вон в том застекленном шкафчике. Видно, мистер Карлайл уехал на выходные в Нью-Йорк?

— Его там нет. — Молли жестом дала миссис Джонни понять, чтобы та не беспокоилась, она все сделает сама. — Они все живут в этом доме?

— Нет, здесь есть дом для гостей. Ты его, наверное, заметила, когда подъезжала сюда? Он немного дальше по аллее. Мистер Доминик нанял туда полный штат временной прислуги, так что они все едят там, если только он не пригласит их сюда. Примадонна строит ему глазки, можешь мне поверить. Стаканы вон в том шкафу, за тобой.

Молли взяла два стакана, высокий и низкий, и поставила на стойку.

— Синара влюблена в мистера Доминика? — спросила она у экономки.

— Милая моя, она влюблена в любого, кто носит штаны. Только она не примадонна. Мисс Бетани — вот кто метит в примадонны. Тринадцать лет девчонке, настоящая куколка. Не знаю, хватит ли у кого духу вздуть как следует ее и мамашу. Их сегодня здесь нет. Понятное дело, пятница у них парикмахерский день. Мамаша мастерит все эти натуральные кудряшки на голове дочки, понимаешь?

Молли улыбнулась и вспомнила, что говорила ей Лиззи про эту юную звезду.

— Почти готовая пьеса — «Чудовище и его мамаша». Они тоже живут в доме для гостей? Я не думала, что он такой большой.

— Это потому, что дом такой огромный. Все остальное кажется рядом с ним маленьким. Ты, может, и сама заметила. Лайм я уже порезала, он в холодильнике, милая. Ох, пойду я спать. Они больше порции за вечер не выпивают, сразу расходятся. Когда мистер Доминик работает, он рано встает.

вернуться

7

Фрэнк Уайлдхорн — американский композитор, продюсер, поэт. Его мюзиклы с успехом идут на Бродвее.