— Прохор, — тяжело вздохнул я, — где же мне эти капиталы-то тратить? Чтобы свалить с гауптвахты, что характерно, никого подкупать не надо.

Воспитатель продолжал смотреть на меня с улыбкой:

— Это ещё не всё, Лёшка. Скоро, говорят, от епархии деньги должны поступить, суммы сейчас уточняются, а ведь там тоже твоя личная доля есть, и не самая маленькая. Можешь из этих денег какой-нибудь презент княжне Шереметьевой подарить, она ведь там тоже пострадала.

— А жениться мне на ней за это не надо? — скривился я. — Или кого-нибудь из тайной канцелярии на ней жениться попросим? Это ведь они у нас как бы обеспечением безопасности в Империи занимаются? Отец женат, Пафнутьев тоже, один ты у нас остаешься. А что? — хмыкнул я. — Ты у нас мужчина в самом рассвете сил, приданым я обеспечу, да и графа или барона для тебя у деда выхлопочу по совокупности заслуг перед империей, мной лично и отдельно родом Романовых. Как тебе такая заманчивая перспектива?

— За графа и барона, конечно, спасибо большое, — Прохор продолжал улыбаться, — но я, пожалуй, откажусь. — Он поднялся с кресла и мгновенно посерьезнел. — Так, молодые люди, быстро собираться, скоро уже в аэропорту надо быть.

Прежде чем пойти в свои покои, где меня ждала Вика, я направился в бильярдную и набрал Алексею. К моему немалому облегчению девушка трубку все же взяла:

— Привет, Лёшка, как дела? — вполне нормальным голосом поинтересовалась она.

— Привет, Лесенька, всё хорошо. Как у тебя?

— У меня тоже. Если тебя интересует моё общее состояние, я вполне нормально себя чувствую, правда, с мамой и сёстрами вчера за полночь засиделись с бутылочкой вина, но так все в порядке.

— Отошла хоть чуть-чуть?

— Отошла. С отцом поговорила, — девушка вздохнула. — Ну, ты же знаешь, какой он… Кое-как из него пришлось информацию по… Кузьмину вытягивать. И то он мне практически ничего не сказал.

— Может, тебе лучше сам Кузьмин все расскажет? — аккуратно спросил я.

— Лёшка, я пока его видеть не готова, — опять вздохнула она. — Как там Вика?

— У Вики тоже всё хорошо. Обижается только на тебя за то, что трубку не берёшь.

— Ты ей пока ничего не говори, я потом с ней сама как-нибудь улажу этот вопрос. Договорились?

— Договорились, — пообещал я. — Когда домой собираешься возвращаться?

— Не знаю. Пока даже не думала об этом. Давай мы с тобой этот вопрос на следующий неделе обсудим?

— Давай.

После разговора с Алексией у меня осталось двойственное ощущение: с одной стороны, я был очень рад, что девушка более-менее в порядке; с другой — меня обеспокоило то, что в ближайшее время она, судя по всему, в особняк возвращаться не собирается, а значит, я буду скучать. Успокоил себя лишь одним: никаких отрицательных высказываний в отношении Кузьмина я не услышал, и это не могло не радовать.

Выполняя принятые на себя обязательства, выйдя из бильярдной, пошёл искать Ивана, чтобы передать ему разговор с Алексией. Колдуна нашел в столовой за распитием чашечки чая с печеньем. Усевшись напротив и пожелав приятного аппетита, сообщил:

— Только что разговаривал с Алексией. Как мне показалось, у неё все более-менее нормально, но в ближайшее время она в особняк возвращаться не собирается. Тебя, кстати, не ругала и ничего плохого не говорила.

— Спасибо, Алексей, — с невозмутимым видом кивнул он. — Я тоже сегодня утром успел переговорить с Пафнутьевым, он мне сказал примерно то же самое. Ничего, отойдёт девка, никуда не денется.

— Ваня, — поморщился я, — ты так к этому относишься… наплевательски. Тебя что, чувства Алексии совсем не волнуют?

— Ты поживи с моё, царевич, — усмехнулся он. — И переживи то, что пережил я. Посмотрим, с каким цинизмом к жизни начнёшь относиться. — И довольно-таки жёстко добавил: — Алексия уже взрослая девочка! На её чувства и решения я повлиять могу только в малой мере, но все от меня зависящее сделаю. А вот падать в ноги и умолять о прощении не буду, захочет — поймёт и простит.

— Ваши дела, — вздохнул я. — Прости, что со своими комментариями полез.

— Тебе можно, — опять усмехнулся он. — Чай, не чужие люди. Да и я тебя сам просил во всем этом поучаствовать, вот и… — Он развёл руками. — Всё, иди готовься к визиту французской монаршей особы и смотри, снова там не накосячь. Кстати, как мне сказали наши с тобой коллеги из «Тайги», французская ведьма оказалась весьма посредственной, так что немудрено, что ты её погасил на раз. — Иван посерьезнел. — Царевич, прими добрый совет: будь умнее и силенку свою не демонстрируй по любому поводу. Иногда надо и слабенького из себя для вида разыграть. Понял, на что я намекаю?

— Понял. Спасибо.

— Марго, как ты себя чувствуешь?

Принцесса Стефания зашла в гостиничный номер своей телохранительницы, которую только что привезли из больницы люди Дюбуа.

— Ничего не помню, Стеша, — прошептала та. — После того как мы к этому ресторану подъехали, все как отрезало…

— А как я тебе на великого принца указывала, помнишь?

— Нет… Помню только кепку… А что за кепка, понятия не имею…

— Марго, ты отдыхай и набирайся сил. — Принцесса уселась рядом с кроватью ведьмы и взяла больную за руку. — Тебе сейчас нельзя волноваться. Так что забудь про всякие непонятные кепки и спи.

— Хорошо, Стеша.

Маргарита закрыла глаза и попыталась уснуть, но перед её глазами опять всплыл образ непонятного человека без лица. Промучившись какое-то время, колдунье всё-таки удалось избавиться от этого видения и забыться тревожным сном…

Уже на самом подъезде к аэропорту мне позвонила Мария:

— Привет, братик! Как дела?

— Всё хорошо. Как твои?

— Тоже все нормально. Алексей, слушай, нам тут с Варей бабушка сегодня утром про твою вчерашнюю стычку с французской принцессой рассказала. Хотелось бы понять, эта ситуация на нашем бале никак не отразится?

— Не отразится, — хмыкнул я, прекрасно понимая, с какой именно целью хитрая бабка рассказала сёстрам о случившемся у ресторана, и продолжил: — В результате недолгих, но очень продуктивных переговоров стороны пришли к обоюдному согласию и претензий к друг другу не имеют. А если говорить по-простому, Маша, Стефания на меня не обижается, как и я на неё. Так что ваш бал это происшествие никоим образом испортить не должно, не переживай.

— Спасибо, что успокоил. — Она громко выдохнула в трубку. — Да тут ещё этот французский король… — Она хихикнула. — Статус нашего мероприятия резко повышается.

— Да куда уж выше-то? — опять хмыкнул я, не понимая, о чем она.

— Как куда? Французский король априори приглашен тоже, а значит, обязаны будут присутствовать и дед с бабушкой, и отец с дядей, и куча других официальных лиц, в том числе и посол Франции. О нашем бале в новостях передадут не как о простых танцульках родовитой молодёжи империи, а как о вполне себе о взрослом, официальном мероприятии. И новости эти покажут не только в империи, но и, чем черт не шутит, во Франции и во всей Европе.

— Вона ты про что… — прикинул я.

Действительно, вполне себе рядовые танцульки на ровном месте превращались чуть ли не в официальный прием, в котором придётся участвовать в том числе и мне. Как бы отец не претворил в жизнь недавнее обещание, в обязательном порядке заставив меня общаться с королем Франции, что обозначало полную потерю обещавшего быть спокойным вечера.

— Вот и именно, Лёшка. — Голос у Марии был очень довольным. — Так что спасибо за твое хоть и невольное, но участие в повышении статуса бала.

— Не за что, — вздохнул я.

— Лешенька, — голос сестры сменился на ласковый, — ты же будешь себя на балу хорошо вести?

— А как может быть по-другому? — опять вздохнул я. — Обещаю, Машенька. Если чего-нибудь опять не произойдет…

— Это всё, что я хотела от тебя услышать. — Она явно была очень довольна «переговорами». — Передавай привет Николаю с Александром. Увидимся в Кремле.

— А ты Варваре. До встречи.