Мы со Смоловым неспешно приближались к полигону и остановились на его краю, наблюдая, как одна из команд в оранжевых жилетах поверх камуфляжа, докатила, наконец, этот огромный шар до границы, отмеченный флажком. Раздался рёв и победившая команда начала прыгать на месте с поднятыми руками, а команда проигравших обещала им реванш в следующий раз за более короткое время.

– Построится! – рявкнул стоящий рядом со мной ротмистр.

Все десять человек быстро выстроились перед ним в одну линию.

– Слушай вводную! Делаете все тоже самое, состав команд не меняется, но у проигравших происходит замена. – он указал на одного «волкодава» без жилетки. – В спорт городок.

– Слушаюсь, господин ротмистр. – рявкнул указанный и в хорошем темпе побежал в сторону турников.

– Встать в строй! – это было приказано уже мне.

Дождавшись, когда я выполню команду, Смолов махнул рукой.

– Приступить к выполнению учебного задания!

Я специально приотстал, двигаясь в хвосте своей команды, – зачем мне выделяться? Но мой план не сработал… Когда мы оказались рядом с мячом, который так и остался за флажками моей команды, один из «волкодавов» обратился ко мне:

– Милостивый государь, не соблаговолите ли вы доставить сей предмет до центра поля?

Все его коллеги всем своим видом демонстрировали полное согласие со сказанным.

– Всенепременно, милостивый государь, не извольте беспокоиться! – ответил я в таком же тоне, и не забыл слегка кивнуть шлемом.

В своих оценках я не ошибся, диаметр шара был где-то около трёх метров, что позволяло в него удобно упираться руками на уровне груди. Прикинув примерную траекторию, я начал толкать шар на отмеченный центр поля, периодически выбегая в сторону для проверки направления. Мелкие и не очень ямки, а порой даже ямища, не давали катить круглого по прямой траектории. По моим ощущениям, шар внутри был из металла, а сверху покрыт слоем плотной резины, но он был никак не тяжелее тех каменных глыб, вернее осколков скал, которые заставлял меня катать в имении Прохор на тренировках, да ещё и идеально круглый, в отличие от тех же скал. Когда искомая точка была уже близко, я толкнул шар чуть посильнее, забежал вперёд, поймал его точно на отметке, и направился к своей команде, которая так и стояла за флажками. Меня встретило гробовое молчание.

– Милостивый государь, предмет до центра поля доставлен! – отчитался я.

– Охренеть! – выдохнул тот, и уже собирался ещё что-то сказать, но его прервал крик Смолова.

– Пожарский, приступить к выполнению упражнения!

Я повернулся ротмистру и непонимающе на него уставился. Смолов указал мне на шар, к которому я и побежал.

– Оранжевая команда, Пожарский, приступить к выполнению упражнения по моей команде! – продолжал распоряжаться ротмистр.

Я так понимаю, что это очередной эксперимент надо мной со стороны жандармов. Нет, неправильно выразился, ведь я теперь тоже жандарм… Правильнее будет сказать – эксперимент со стороны вышестоящего командира. Поразмышлять дальше мне не удалось, Смолов рявкнул:

– Начали!

Да, это не просто так шарик на центр поля катить. Оранжевая команда навалилось на круглого со всей силы, видимо пытаясь продавить меня с самого начала. Когда же я начал активно сопротивляется и шар двинулся в сторону их флажков, эти редиски поняли, что, действуя так прямолинейно, шансов у них нет, и начали меня «раздёргивать», постоянно меняя направление приложения силы, что заставило меня шире расставить руки и уже самому попытаться применить их тактику против них же. Через некоторое время мне это удалось, и, толкая шар по рваной траектории, я сумел пересечь линию, отмеченную флажком.

Со стороны моей команды раздался победный рёв, который просто не могли издавать четыре человека. Я обернулся и заметил, что все, кто играл в регби и занимался в спортивном городке, стоят неподалёку, и с рёвом прыгают на месте.

Всего это веселье было прервано очередной командой ротмистра на построение.

– Курсант Пожарский, подойдите ко мне. – приказал Смолов, когда я попытался встать в конце строя. – Снимите шлем и балаклаву. – сказала он подошедшему мне.

Когда я оказался с «непокрытой» головой, а строй наконец затих, ротмистр меня представил:

– Господа офицеры! Дамы! Курсант князь Пожарский Алексей Александрович! С недавнего времени является сотрудником нашего подразделения. Прошу любить и жаловать! – я же сделал шаг вперёд и кивнул головой. – Всем разойтись для продолжения тренировок!

«Волкодавы» не спешили расходиться, разглядывая меня как неведомою зверушку. Не обращая больше ни на кого внимания, Смолов обратился ко мне:

– Алексей Александрович, пойдёмте, нас ждёт тир.

Уже когда мы шли по лесу, Смолов поинтересовался у меня с улыбкой:

– Князь, а вы никакого подвоха не заметили?

– Да нет… Разве что, когда меня попросили мяч подкатить на центр поля…

– Именно! А подвох был в том, что этот шар, на моей памяти, в одиночку до центра поля смог дотолкать только один человек, и то на пределе своих возможностей. – ротмистр ухмыльнулся. – Через это испытание проходят все новички, и я когда-то проходил… А вы, Алексей Александрович, особо и не напряглись, толкая круглого до центральной отметки, а потом ещё и против пятерых не только выстояли, но и шар за линию загнали! Так что вы теперь у нас звезда! – он, улыбаясь, смотрел на меня.

– А кто был тот, который дотолкал?

– Полковник Орлов.

– Понятно. – протянул я. – Виктор Борисович, вы, когда к строю обращались, помимо господ офицеров, упомянули ещё и дам…

– Алексей Александрович, не бегите вперёд паровоза! – улыбался ротмистр. – Ещё успеете со всеми познакомиться!

В тире Смолов положил на стойку передо мной «Стечкин» и десять патронов к нему. Отстрелявшись на двадцать пять метров, я приблизил к себе мишень.

– Семьдесят. – подсчитал ротмистр. – Для лицея может быть и нормально, но для нашего подразделения из рук вон плохо! Насколько я знаю, Иван Васильевич разговаривать с вами о задачах, стоящих перед нашим подразделениям. – я кивнул. – Так вот, в свете этих задач, применение нами оружия является крайней мерой, когда ничего другого не остается. Но, это применение ни в коем случае не должно приводить летальному исходу объекта задержания, жизненно важные органы злодея не должны быть задеты даже близко, а значит сотрудник точно должны знать, куда он целится – туда и попадает! Это понятно?

– Да, Виктор Борисович. – кивнул я.

– Отлично! Огневую подготовку будем подтягивать, борьбу тоже, хотя, с ней у вас все в порядке, на себе испытал. – Смолов демонстративно потёр шею. – Ножевой бой с нашими специфическими приемами освоите, пройдёте стажировку минёров, ну и так, по мелочи. А на сегодня вы можете быть свободны, Алексей Александрович.

– Когда в следующий раз, Виктор Борисович? – поинтересовался я.

– Следующий раз во вторник, у вас же три пары будет?

– Да. Тогда до вторника!

– И ещё, господин курсант! Шкафчик за вами закреплён, оставляете все там.

На обратной дороге из Ясенево Прохор спросил:

– Ну что, Алексей, задал жару господам офицерам?

Пришлось рассказывать всё моему воспитателю, не забыл я попенять ему за мою плохую огневую подготовку.

– Да я сам как-то не особо хорошо стреляю, для сотрудника корпуса, конечно… – хмыкнул он. – Ты же сам знаешь, что я ножи люблю, и тебя этому делу учил…

Да уж, с колюще-режущими предметами они, на пару с его знакомцем Фёдором Кузьмичом, занимавшимся со мной «казачий спасом», обращаться научили.

– Так что, Лёшка, сделают из тебя в Корпусе человека! Не захочешь – заставят!

Высокопоставленный чиновник вместе с помощником смотрели на огромной плазменной панели видеозапись из Ясенево с тренировки «волкодавов».

– Неплохо. – откинулся в кресле хозяин кабинета. – Что-то ещё?

– Да, мой господин! К молодому человеку проявили интерес девицы из семей Юсуповых и Долгоруких, с которыми он вместе учится.