Я вздохнул и попробовал зайти с другой стороны.

— Но ведь Представление Изначальной Силе вовсе не обязательно нужно магу. Даже наоборот, если получить доступ к постоянному источнику Силы, не получив достаточно знаний, это замедлит последующий прогресс. Поскольку зачем совершенствовать заклинания, если можно просто побольше Силы черпнуть?

(Куратор наш в академии постоянно по этому поводу разорялся. Обычно дальше следовала тема оставления на второй год.) Темный усмехнулся понимающе:

— Хитришь? Ну так ведь у вас в академии, если не ошибаюсь, как раз на четвертом году Свету представляют? Разве нет? Ну будет у тебя Представление чуточку раньше, что такого.

— Понимаете, — сказал я проникновенным тоном, — на самом деле здесь Белый Круг преследует иные цели. Они просто подстраховываются, чтобы знания, даваемые на четвертом и пятом году обучения, не попали в руки магов, не являющихся Светлыми, а значит, могущих потенциально стать Темными или Сумрачными. Представление Свету на третьем году обучения продиктовано скорее политическими мотивами…

— Так почему бы мне не воспользоваться Представлением Тьме с политическими мотивами? А? Станешь Темным, по крайней мере, перестанешь муху у окна изображать. Потому что на свободе ты тогда пробудешь до первого встречного светляка, который запросто и пришлепнуть тебя может с перепугу. Так?

Я понурил голову.

Я проходила мимо высокого одноэтажного здания с затемненными стрельчатыми окнами, когда мне показалось, что меня кто-то позвал. Точнее, даже не кто-то, а Малек. Я немедленно остановилась и окинула окрестности истинным взором — ничего, разумеется. Я осторожно просканировала соседние дома — не то чтобы совсем ничего, но Малька рядом точно не было. Я вздохнула — пустые надежды, Волчья Ягода, его уже не вернуть. Если человек пропал ночью в трущобах или в доках, это означает только одно. Я еще раз вздохнула, бросила напоследок взгляд на свое отражение в окне дома напротив и замерла, удивленная.

Перевела взгляд себе на грудь — так и есть: ожерелье слабо светилось переливчатым красным светом. Красиво, надо признать, но я-то помнила, что это за ожерелье и при каких обстоятельствах оно мне досталось. Я сильно не разбиралась в заложенном в него заклинании, зная только, что это — Определение Тьмы, и совершенно не представляла, как и на какие проявления этой самой Тьмы оно реагирует. Больно надо — через триста пятьдесят лет после смерти последнего темного мага. Так что это пробуждение ожерелья застало меня врасплох. Я накрыла его ладонью — теплое. Чуть-чуть, но теплое.

Вообще-то, Определение Тьмы может сработать и вхолостую. Есть всякие варианты, когда в пространстве остается след, очень похожий на след темного заклинания. Скорее всего, так оно и есть — наверняка на серьезное проявление ожерелье реагирует как-то более заметно. Не предполагалось же, что его хозяин (а скорее хозяйка) будет все время пялиться себе на грудь, чтобы знать, с кем или чем свела ее судьба.

Я поскрипела мозгами, пытаясь вспомнить связку Определения Тьмы, но не вспомнила и трех узлов. Чего удивляться, я его просматривала-то всего пару раз, и то — не с целью запомнить, а просто из любопытства. Попыталась исследовать структуру, встроенную в ожерелье, но без справочника разобраться было сложно, и я свои попытки забросила, пока люди собираться вокруг не начали: стоит девушка посреди улицы, держит в руке свое ожерелье и пялится в него, как будто углядела там ответ на вопрос о смысле жизни.

Дома, достав «Узлы, операторы и связки. Самый полный справочник» Ламейской академии, я принялась разбираться в ожерелье. Заклинание было простым, и времени это у меня заняло немного. Я отложила справочник в сторону и задумалась. Ожерелье не умело ничего, кроме как светиться. Причем — слабенько, пусть даже само Чрево Тьмы разверзнется прямо перед его хозяйкой. Различные проявления, похоже, должны были лишь вызывать различные переливы этого свечения. Пожалуй, назначение этого украшения было не совсем то, какое я ему сначала приписала.

Да! Скорее всего, это заклинание носило лишь декоративный характер. Скорее всего, ожерелье подарил своей любимой какой-нибудь черный маг. И в его присутствии оно начинало светиться и переливаться.

А что? Красиво и романтично. Непривычно, правда, признавать за Темными способность к романтике, и тем более к любви, но, как выяснилось недавно, совершенно несправедливо. Я замечталась, представив себе жизнь в те времена. Как на каком-нибудь балу хозяйка этого ожерелья порхает по залу, и на груди у нее вспыхивает и переливается разными цветами рой призрачных огоньков. А может, у нее был полный ансамбль? Скажем, серьги, браслет и диадема — разумеется, как же без нее. Но тут я вспомнила о недавнем событии, и романтический туман выдуло у меня из головы.

Что делать-то? Подобно Дитю Света, выскочить на улицу и орать: «Темные в городе!»? В дурку упекут.

В первую очередь надо рассказать об этом ректору. Вариантов, если вдуматься, немного: либо светляки, за сотни лет не встречавшие ни одного темного мага, совсем потеряли бдительность, и Тьма, воспользовавшись этим, потихоньку поднимает голову; либо это просто ложный темный след и не более того. Второе — вероятней.

Я встала и, надев ожерелье, пошла к выходу. Но тут мне в голову пришла еще одна мысль, и я замерла как окаменевшая. Есть ведь еще один вариант: ожерелье реагирует на некоего черного-пречерного мага, который спокойно разгуливает где-то неизвестно где. Кто сказал, что он не может быть в Джубане? Чем дольше я обдумывала этот вариант, тем больше он казался мне похожим на истину.

Ладно, допустим, так. Допустим, что этот… Проклятый Принц — в Джубане («И держит в плену Малька», — сказал тихий голос у меня в голове). Я аж головой замотала. Дался мне этот Малек! Ладно бы он действительно был моим сердечным приятелем, как полагали все окружающие, не знающие, что это — только маскировка для совместных занятий всякими, скажем так, не очень разрешенными делами. Так ведь нет — у нас и дружеских-то чувств не особо много было. Он меня порядком доставал порой своим тугодумием, а я, точно знаю, в печенках у него сидела со своей язвительностью. Что ж это такое тогда, что он никак из мыслей у меня не выходит, хотя уже почти три недели прошло с того вечера, как он пропал. Я зашипела. Этот недоделанный Ломак! Ну, попадись он мне! В который раз у меня возникло непреодолимое желание оторвать этому гаденышу парочку каких-нибудь деталей тела. К сожалению, сие желание было пока неосуществимым — все остальные участники того незабываемого вечера, кроме Локая, лежали в госпитале с разнообразными травмами и пролежат еще долго. Когда в таверну вернулся бандит, который увел куда-то Малька, и объявил Анри и компании, чтобы они шли домой без Локая, те попытались порыпаться и словили люлей по полной программе.

Клянусь, как только Анри выйдет из госпиталя, я уложу его обратно на вдвое больший срок. А потом — еще раз. И еще. И так — пока не надоест, а в ближайшие лет десять мне не надоест точно.

Я вздохнула и попыталась успокоиться. Малек — дело прошлое… ну ладно, пусть не прошлое, надежда есть всегда, но о нем пока думать не будем. Думать будем о том, что делать, если там, на улице Ткачей, и в самом деле поселился такой неприятный жилец. Пожалуй, идти к ректору в этом случае будет не лучшей идеей. Если я правильно понимаю, все архимаги Белого Круга этому типусу — на один зубок. Прихлопнет, не отвлекаясь от обеда, да еще и кучу мирного народа при этом положит. Хочу я Багровую Пелену на месте Джубана? Нет, не хочу, у меня тут еще дела есть, да и сама я не прочь пожить еще некоторое время. С другой стороны — почему у меня об этом голова болеть должна? Разумеется, в жизни всегда есть место подвигу. Но раньше я полагала, что чем дальше от меня это место, тем лучше.