По форме все клинки папуасского топора одинаковы — в поперечном сечении они похожи на линзу, — но по размеру весьма различны. Эти топоры за округлость их клинков называют валиковыми, хотя клинки не обладают, да и не должны обладать симметричной округлостью валика. Такой клинок толще в середине и тоньше к лезвию и к обуху. Лезвие имеет закругленную форму. Клинок обладает поразительной симметричностью, достигнутой на глаз, без каких-либо измерительных инструментов. Он великолепно отполирован, и способ его полировки и поныне остается секретом папуасов.

Типы крепления клинка у разных племен или племенных групп различны. Распространение этих типов крепления является важным свидетельством исторических связей. Наиболее древний, распространенный на западе Новой Гвинеи, — проушковое отверстие, сделанное в утолщении рукояти, крепление без обвязки. Значительным техническим усовершенствованием можно считать тот тип крепления, при котором каменный клинок топора вделан в разделенную надвое втулку, вставленную в отверстие булавовидного утолщения рукояти. Такой клинок можно повернуть в любую плоскость, пользуясь им и как теслом, и как колуном. Топоры с креплением этого типа распространены на северном побережье острова в районе залива Гумбольдта и на юге у реки Флай.

Совсем иное крепление топора у папуасов средних областей Новой Гвинеи. Там к клинку прикрепляют разделенную надвое гильзу, которую вставляют в коленчатую рукоять. И клинок и рукоять обвязывают ротангом. У более древних видов таких топоров с коленчатой рукоятью клинок укрепляется без всяких гильз к короткой части рукояти. Особые типы крепления топора можно увидеть у племени мбовамб и у других папуасских племен средней части острова. Там клинок необычайно плоский и четырехугольный. Он помещен в расщелину одного из колен рукояти. Колено продолжено на такое же расстояние в противоположную сторону, так что топор имеет Т-образную форму.

Каменными топорами пользуются обычно при рубке леса, на постройке деревянных домов и лодок, а также для изготовления мисок, барабанов или предметов культа. За них берутся обеими руками. Как правило, работают ими мужчины, хотя иногда ими пользуются и женщины, чтобы нарубить дрова для костра. А теперь посмотрим, как делается лодка-однодеревка, которая для папуасов, живущих на берегах рек, служит важнейшим средством передвижения, хотя кое-где пользуются и плотами.

Вот уже несколько дней, как речной волной прибивает к берегу плавучий лес. Все это время мужчины выискивали среди огромных бревен наиболее подходящее. И вот они вознаграждены за терпение: прямо к дверям дома выбрасывает волной стройный могучий ствол. Мужчины обхватывают его крепкими руками и общими усилиями выкатывают на берег. Тотчас же каменными топорами обрубаются поломанные ветви. Каири, старейшина рода, пытливо оглядывает бревно.

— А где же Канибаи и Пара? — спрашивает он. — Они думают, что мы будем строить нашу семейную лодку без них?

— Ушли за листьями и ветками, чтобы прикрыть ими бревно, — отвечает старый Торо.

Против этого трудно что-либо возразить: ведь когда в работе наступит перерыв, который продлится несколько дней, бревно нужно будет защитить от солнечных лучей, ибо дерево не должно высыхать слишком быстро.

— Давайте обрубим его сверху, — говорит Каири и со всего маху ударяет топором по бревну. Остальные мужчины, распределив между собой работу, также обтесывают верхний срез ствола. Через несколько дней начнется выдалбливание лодки.

Внезапно шелест листьев и треск сучьев становится громче. Приближаются Канибаи и Пара, они сбрасывают с себя громоздкую ношу и берутся за топоры. Раздается неугомонный стук.

Каири обходит бревно. Он проверяет работу. Достаточно ли гладки и ровны будут края бортов? Понравится ли лодка жителям селения во время водных состязаний?

— Ну, на сегодня хватит! — говорит Каири. — Теперь накидайте на бревно веток. Через четыре дня мы снова придем сюда и воспользуемся сухой погодой.

Все подходят к куче хвороста, берут по охапке, бросают на бревно, и вскоре оно исчезает под густым покровом веток и листьев.

Четыре раза проплывает солнце по своему обычному небесному кругу. Каири первым приходит на строительство лодки и снимает с нее накиданные ветки и листья. Постепенно подходят и остальные. Теперь нужно правильно распределить работу. Чтобы в бревне не было трещин, оно должно обсыхать постепенно. А для этого выдалбливать полость в лодке нельзя слишком быстро. В противном случае придется делать лишнюю работу, тогда понадобится заделывать трещины щепками или замазкой. Каири предлагает своим родичам долбить медленно, оставляя несколько перемычек, которые под конец будут выбиты.

— Я думал, мы будем выжигать лодку, — говорит Пара, — ведь так гораздо легче!

Каири задумывается, но сразу согласиться с Парой не решается.

— Ну ладно! — вдруг вырывается у него. — Тогда разводите небольшой огонь в том месте, где вы собираетесь долбить. Обуглившееся дерево, пожалуй, легче долбить.

— Когда лодка будет готова, — добавляет Торо, — обугли ее немножко снаружи, чтобы нашу замечательную работу слишком быстро не испортили ракушки.

— Не беспокойтесь, — отвечает Каири, — здесь все продумано. Но было бы лучше, если бы мы на некоторое время прервали работу. Пусть дерево просохнет!

Работа прекращается.

С тех пор трижды обновлялась полная луна. На берегу лежит аккуратно обструганный стройный челн-однодеревка с закругленным днищем. Он похож скорее на очень длинное корыто, нежели на лодку. Каири со своими сородичами завершает работу. На форштевне вырезается голова крокодила, держащего в своей пасти птицу. Каири шлифует резьбу кожей ската, чтобы поверхность резьбы была гладкой и лодку можно было легко покрасить. Остальные мужчины острыми обломками камня вырезают по краю борта волнистую линию. Она будет выкрашена в ярко-красный цвет. Каири приносит чашу из кокосового ореха с красной минеральной краской. Кисточкой служит ему пучок шелухи со скорлупы кокоса. Ею он накладывает краску на борта лодки.

— Скоро ли начнутся лодочные состязания? — спрашивает Торо.

— Долго ждать не придется, — бодро отвечает Каири. — Люди йоу уже построили свою лодку, да и люди адиба не отстают.

— Тогда нам нужно торопиться, — говорит Пара. — Не забудь, Каири, что тебе еще надо сделать боевой щит для лодки.

— Уже сделал, — отвечает Каири. — Хочешь покажу? Идем! — и, не дожидаясь ответа, Каири идет к дому. Он быстро взбирается по качающемуся бревну на площадку.

— Вот он! — восклицает Каири, с гордостью указывая на стену. Торо одобрительно кивает головой. И в самом деле, у стены стоит палка, к палке прикреплен круг. А с круга глазеет стилизованная маска.

— Я уже просверлил на носу лодки отверстие для этой палки. Думаю, что у нас получится здорово! А сейчас пойдем, еще раз взглянем на нашу лодку, украсим ее перьями и листьями и начнем готовиться к состязанию!

В настоящее время папуасы каменными топорами не пользуются, так как через европейцев уже знакомы с железными орудиями. В первые годы своего общения с европейцами папуасы работали кусками железных обручей, позднее — резцом рубанка, а нынче среди их орудий преобладают европейские железные топоры.

После появления белокожих колонизаторов зачахла еще одна замечательная техника обработки каменных орудий — сверление камней, которые насаживались на палку и служили боевой палицей. По свидетельству компетентного ученого Георга Хёльткера, там, где живут папуасские племена, камни с таким отверстием применялись некогда шире, чем к началу европейской колонизации, так как во многих районах Новой Гвинеи хотя и встречаются просверленные каменные наконечники, однако не как часть оружия, а лишь как загадочные орудия магии. Хёльткер полагает, что этот своеобразный способ обработки камня унаследован папуасами от некоего «предшествовавшего населения»; но он еще несколько десятков лет назад существовал лишь на весьма ограниченной территории в глубине острова (примерно между 6 и 7° южной широты). Как изготовлялись такие камни для палиц, нам известно благодаря некоторым удачным наблюдениям. Камню придавалась сначала определенная форма, но обрабатывался он после так, чтобы не задеть отверстие, просверлить которое стоило большого труда.