На темнокожих мореходов, пришедших с Молукков, побережье Новой Гвинеи и прилегающие к ней острова произвели весьма выгодное впечатление. Поэтому эти люди высадились там, как говорится, с легким сердцем, что с ними бывало не всегда. На склонах гор вулканического происхождения они увидели тропическую растительность, пышно расцветающую при ровном, теплом и влажном климате. Там, где лава и серные пары действующих вулканов еще не погубили всего живого, где топор человека еще не нанес смертельных ран девственной природе, там буйно разросся тропический лес. А там, где лесу пришлось отступить под натиском поселенцев, строивших дома и расчищавших землю под посевы, впоследствии появились широкие луговые равнины, часто переходящие в целые районы саванн. Новое жизненное пространство, бедное млекопитающими, но зато богатое птицами всевозможных видов, едва ли чем-нибудь отличалось от Индонезии — родины переселенцев. Следовательно, на Новую Гвинею они прибыли не в поисках более плодородных земель. Покинуть свою родину заставили их другие причины — возможно, политические трения в стране или перенаселенность.

Состояние судоходства, которое на меланезийских островах застали первые европейцы, не дает и малой доли представления о тех отважных меланезийских мореходах, которые когда-то бороздили просторы Тихого океана. Когда благодаря вмешательству колониальных властей меланезийские племена перестали враждовать и отпала необходимость в военных судах, когда благодаря широкому строительству дорог стали появляться более надежные и более удобные сухопутные средства передвижения, судостроение и судоходство меланезийцев пришли в упадок. Теперь для морского сообщения можно было в случае нужды воспользоваться европейским каботажным судном. Ныне меланезийцы строят разве что плоты. Их былая судостроительная техника предана забвению.

В ранний период европейской колонизации у жителей меланезийских островов и некоторых участков побережья Новой Гвинеи были лодки самых различных конструкций и назначения. По большим рекам Новой Гвинеи папуасы плавали на стройной однодеревке. Правда, она легко опрокидывалась при сильных волнах и поэтому не годилась для морских рейсов, но ею пользовались для ловли рыбы в прибрежных водах. Однодеревка меланезийцев, как и многие лодки других народов Океании, снабжена для большей устойчивости параллельным ее корпусу деревянным поплавком-балансиром, укрепленным на поперечных стержнях. Таким образом лодка получает большую опорную площадь, и ей меньше грозит опасность опрокинуться. В своих обстоятельных исследованиях Фридерици отмечает поразительный факт: не говоря уже о прочих конструктивных особенностях, поплавки и их соединительные стержни на однодеревках меланезийцев (например, в западной части Новой Британии) такие же, как на лодках жителей Молуккских островов. Длина подобных однодеревок достигает 20 м; но для такой длины они слишком узки — их ширина не более 70 см, и поэтому гребцам приходится сидеть на бортах.

Борта лодок обычно наращиваются досками, которые сшиваются лианами и ротанговой тетивой. Швы между досками промазываются смолой ореха паринариум. Эти лодки, па которых передвигаются при помощи весел, развивают поразительную скорость. Особенным мастерством гребли отличаются племена северо-запада Новой Ирландии. Они гребут одним веслом-гребком, как на байдарке. Фридерици был однажды свидетелем того, как такая лодка отправилась с важным донесением из одного пункта побережья в другой на расстояние 38 км и ровно через сутки, выполнив задание, вернулась обратно, проделав за 24 часа 76 км!

Значительно более пригодны для морских рейсов лодки с балансиром у меланезийцев, живущих на северном побережье Новой Гвинеи. Правда, и эти лодки всего лишь однодеревки с одним балансиром; однако помимо досок, которыми обычно надстраивают борта, на лодке устанавливается своеобразный деревянный ящик. Эти лодки так и называются «лодки с ящиком». Украшенные фигурной резьбой на носу и корме и ярко расписанные по бортам, они имеют весьма импозантный вид. Кроме того, на них установлена мачта (а нередко и две) с четырехугольным парусом из циновок.

Не менее красивы лодки жителей островов Санта-Крус к северу от Новых Гебрид. Сколько изящества в их стройных силуэтах, вырисовывающихся на фоне ясного неба! Эти лодки, вмещающие сорок человек, обращают на себя внимание высокими клешневидными парусами. Такие паруса можно увидеть и у своеобразных лодок-лакатоев на побережье залива Папуа. В инвентарь этих лодок помимо весел и шестов входят бочонки с ручками. Это деревянные черпаки, которыми вычерпывается вода, постоянно проникающая сквозь дно и борта лодки. На каждой такой лодке имеется рожок из раковины. Это своеобразный сигнальный инструмент, необходимый для связи с другими лодками и берегом.

Хотя меланезийцы и не достигли той степени мореходного мастерства, которой отличаются микронезийцы и полинезийцы, их достижения все же значительны. Чтобы не терять ориентиров, лодки меланезийцев ходят лишь вдоль берега. Опасные места у рифов отмечены торчащими из воды сучьями и палками. На побережье в местах, где особенно сильный прибой, на большом расстоянии от берега сооружены волнорезы из коралловых глыб.

Кроме лодки с балансиром меланезийцы пользуются так называемым моном — дощатой лодкой без балансира. Такая лодка «сшита» из отдельных досок и промазана смолой паринариума. Однако мон отличается от лодки с балансиром не только конструкцией, но и способом гребли. В моне гребцы сидят попарно, и каждый в паре гребет только на стороне своего борта. Кроме того, в дощатой лодке скамейки гребцов довольно низкие, отчего весло при взмахе часто ударяет по борту. Мон ведет свое происхождение от лодки орембай. Она встречается на Молуккских островах в районе пролива Сент-Джордж, отделяющего Новую Ирландию от Новой Британии, а также на Соломоновых островах. Это свидетельствует о том, что трасса меланезийских странствий затрагивала побережье Новой Британии, проходила по проливу Сент-Джордж и заканчивалась в районе Соломоновых островов.

Эти замечательные лодки сооружают только там, где растут стройные корабельные деревья тима. Их высокие стволы, почти не имеющие сучьев, — наилучший материал для изготовления дощатых лодок. Сооружение такой лодки требует большого умения. На рубеже XIX–XX веков на архипелаге Бисмарка в строительстве монов отличился некто Панаке, вождь племени ламасса. С тех пор его имя стало широко известным. Селение, где он жил, превратилось в сплошную верфь. Далеко гремела слава Панаке. Люди со всего побережья съезжались в его селение и там у искусных мастеров-судостроителей буквально вырывали из рук готовые лодки. По размерам и по красоте эти моны уступают разве что монам соломонийцев, у которых такая лодка забирает до девяноста человек. Моны соломонийцев своими высоко вздымающимися носом и кормой похожи на лежащий серп луны. На севере архипелага такие лодки украшали резными фигурами предков. Красно-черно-белая раскраска этих фигур резко контрастирует с цветом бортов. На юге архипелага лодки красили в черный цвет и борта их искусно инкрустировали перламутром. На форштевень лодок как первого, так и второго типа насаживали крупные, сверкающие белизной панцири улиток овула (ovula) и устанавливали фигуру предка в характерной позе на корточках; фигура предка — это дух-хранитель и талисман для всех плывущих на этой лодке.

Центры кораблестроения, пользовавшиеся особой известностью, были и на Соломоновых островах. Это небольшой остров Бука, верфи которого снабжали лодками племена западной части архипелага. А остров Рубиана продавал свои дощатые лодки с великолепными перламутровыми инкрустациями жителям других островов, вплоть до островов Шуазель и Исабель. Жители Рубианы продавали даже обработанные доски, и этот товар ценился весьма высоко. Из обработанных досок жители некоторых островных групп сколачивали лодки.

Обитатели восточного побережья Папуа пользуются весьма импозантными лодками-лакатоями. В давние времена лодки-лакатои у любивших торговать прибрежных племен залива Папуа были единственным средством передвижения для торговли с другими племенами. Каждый лакатой состоял по меньшей мере из двух больших спаренных однодеревок длиной по двадцать метров. Иногда соединяли несколько однодеревок, и получался своеобразный плот. Возможно, что эти спаренные лодки появились у меланезийцев под влиянием полинезийцев, у которых двойные лодки были самыми распространенными морскими судами дальнего плавания. На лакатое установлены один или два паруса, похожие на раковые клешни и по форме поразительно напоминающие паруса на лодках жителей островов Санта-Крус.