К лодкам подошел сгорбленный беззубый старик с морщинистым, изъеденным оспой лицом. Это был колдун Пеперо. Он достал из своей сумки несколько кусочков коры; никто не знал, что это за кора. Неторопливо он размолол их, порошок взял в рот и выплюнул его прямо на сеть. При этом он нашептывал заклинание, которое должно было принести богатый улов.
Затем юноши крепкими руками схватили сеть и потащили ее к лодке Нгаполе. Нканда и другие стали затаскивать сеть на помост, соединяющий лодку с балансиром.
— Куда поедем, Нканда? — спросил Нгаполе, владелец лодки.
— К отмели Ванга, пожалуй. Там еще никто не охотился, ведь в прошлый раз мы ловили у Матанарого.
— Ты прав. На Матанарого уже всех черепах повыловили. Что ж, поедем на Вангу.
Тут юные помощники Нканды, крича и визжа от радости, один за другим попрыгали в лодку. Мужчины сели за весла, и лодка тронулась. Колдун Пеперо расположился возле сети. Он не смотрел ни на сосредоточенные лица гребцов, ни на голубеющее небо. Он глядел куда-то вдаль, и губы его беззвучно шевелились. Никто, по-видимому, не обращал на него внимания.
Через некоторое время после отплытия Нгаполе вытащил из горячей золы печеные клубни таро, роздал их гребцам, и те, положив весла, стали с аппетитом уплетать мучнистые клубни. Но недолго они ели, вскоре вновь заработали веслами-гребками, и лодка взяла курс на отмель Ванга. До нее оставалось уже совсем немного. Колдун Пеперо еще раз обрызгал сеть своей волшебной жвачкой и произнес таинственное заклинание.
Когда лодка приблизилась к отмели Ванга, одни мужчины принялись закидывать сеть, другие, прыгнув в воду, растягивали ее. Сеть медленно погружалась. Вдруг на лодке все разом закричали, произнося самые грубые ругательства. Они предназначались черепахам, которых таким образом загоняли в сеть. Тут же нырнули в воду и мальчишки и на равном расстоянии друг от друга поплыли за сетью. Один конец сети был прикреплен к одной лодке, а другой, противолежащий, — к другой лодке. Сеть таким образом широко растянулась дугой. Мужчины на остальных лодках с громким криком гребли ко входу в полукруг, образуемый сетью; чтобы загнать черепах в сеть, они сильно били веслами по воде. Как только поплавковые шесты зашевелились — а это означало, что одна из черепах попалась, — пловцы с воем бросились на черепаху, перевернули ее на спину и потащили в лодку. Когда солнце приближалось к линии горизонта, в лодках лежали уже четыре черепахи. Нканда был доволен. Не зря, видно, Пеперо колдовал. Тут Нканда приказал возвращаться. На обратном пути он думал о том, сколько раковинных денег, копий и украшений ему придется отдать своим помощникам.
«Уж тут не поскуплюсь, — думал Нканда, — ведь еще не раз понадобится их помощь».
Акул ловят самой обычной петлей, столь незамысловатой на вид, что кажется, будто это не настоящая охота, а только игра. Тем не менее этот способ ловли акул распространен среди туземцев Новой Ирландии, южных Соломоновых островов, островов Санта-Крус и восточной части Новой Гвинеи. Здесь используется одна поразительная особенность акулы: ее безграничное любопытство.
Охотники за акулами выходят в море на лодке с балансиром. Их странный рыболовный снаряд по виду напоминает большой двухлопастный пропеллер. Сквозь него протянута мертвая петля каната, сплетенного из растительных волокон. Акулоловы берут с собой короткую, но тяжелую деревянную палицу и широкий ротанговый обруч, к которому прикрепляют куски скорлупы кокосового ореха. Они трясут этим обручем, и кусочки скорлупы ударяются друг о друга, отчего раздается громкий треск. Этот треск может обратить в бегство человека, но он привлекает акулу. Она осторожно подплывает к лодке, что и нужно ловцу, и тогда ей на голову накидывают петлю, резким рывком затягивают ее, и хищник морей оказывается в плену у человека. Акулу убивают сильными ударами палицы.
Казалось бы, столь искусные морские охотники должны быть не менее искусными на суше. Но это не так. Дело в том, что фауна меланезийских островов чрезвычайно бедна пригодными для охоты животными и дичью. Лишь дикие или, вернее, одичавшие свиньи обилием мяса привлекают внимание туземных «немвродов». На дикую свинью охотятся еще потому, что она разоряет огороды и посевы. В большинстве случаев на диких свиней устраивают настоящую облаву. Прежде всего мужчины молят предков об удачной охоте, затем расставляют в кустарнике крупноячеистые сети длиной до 20 м. Огораживается обширный участок леса. Мужчины располагаются позади натянутых сетей, а юноши, крича и стуча палками по деревьям, гонят зверя прямо на сети. Здесь мужчины убивают его палицами и копьями.
Таким же образом охотятся на казуара, который водится только на архипелаге Бисмарка. На казуара, как и на дикую свинью, охотятся также в одиночку. Охотник берет с собой собак, накормленных особым колдовским снадобьем — размельченными корнями имбиря с крапивой. От этого зелья собаки до того свирепеют, что иногда набрасываются на своего хозяина. На тропах, по которым ходят казуары и дикие свиньи, расставляют ямы-ловушки глубиной до трех метров. Ямы накрывают зелеными ветками. Наступив на ветки, животное проваливается в яму.
Островитяне архипелага Бисмарка часто охотятся на древесного сумчатого медведя — кускуса. Его мясо считается деликатесом, а из зубов его делают высоко ценимые ожерелья. Кускус — ночное животное, величиной с кошку, с длинным хвостом, которым он обхватывает ветви деревьев. Днем кускус крайне беспомощен, и его легко поразить камнем или копьем, а то и вовсе снять голыми руками, взобравшись на дерево. Островитяне любят охоту и на всякого рода летучих животных. Чаще всего туземцы этих мест, всегда испытывающие недостаток в мясе, охотятся на летучую собаку, несмотря на то что это странное животное связывается в их воображении с духами умерших. Летучая собака — типичное ночное животное. Днем целые колонии летучих собак дремлют на ветвях тропического леса. Мужчины любят ловить их на рассвете и в сумерки. Именно в эти часы летучие собаки садятся на плодовые деревья или летят к месту своего ночлега.
Для индивидуальной охоты пользуются сачком, сделанным следующим образом: к одному из концов бамбукового шеста лучеобразно прикреплены ротанговые прутья. Эти прутья опираются на тростниковые кольца, образуя воронковидный каркас, обтянутый сеткой. Держа в руках это приспособление, охотник сидит на ветвях плодового дерева и постукивает себя кулаком по груди, отчего раздается гулкий звук, похожий на шум полета летучей собаки. Стук привлекает подстерегаемых животных. Одна за другой летучие собаки садятся на ветви деревьев. Тогда охотник быстро накидывает на одну из собак свой сачок; животное пытается выпорхнуть, но тщетно: оно застревает в сетке сачка.
Еще больше распространена коллективная охота, при которой используется широкая натяжная сетка. В лесу к ветвям двух плодовых деревьев, отстоящих друг от друга на небольшом расстоянии, прибивают по длинной палке в направлении полета летучих собак. К концу каждой палки прикрепляют бамбуковую перекладину с ротанговой петлей, через которую продевают веревку, чтобы подымать и натягивать сетку. Группы охотников с зажженными кокосовыми факелами в руках кидают в кроны плодовых деревьев камнями, и испуганные собаки взлетают вверх. В темноте они наталкиваются прямо на сетку. Этот способ весьма эффективен; применяя его, туземцы ловят 40–50 летучих собак в день.
Что же касается пернатых, то они в жизни меланезийцев существенной роли не играют. Если меланезийцы и охотятся на птиц, то только ради ярких разноцветных перьев. Предпочтение отдается птицам-носорогам, а также голубям и попугаям всевозможных видов. На некоторых островах туземцы пользуются на охоте пращой или луком со стрелами, причем с насаженной на них тупой деревянной головкой. Но густая лесная поросль препятствует меткой стрельбе из лука или пращи, поэтому туземцы предпочитают ловить птицу петлей или длинным прутом, намазанным клеем. Они обрывают листву с небольшого деревца и оголенные ветви обмазывают клейким веществом. К этому деревцу привязывают пойманных попугаев, которые, громко крича, привлекают своих сородичей. Ничего не подозревающие попугаи садятся на ветки, и клейкая масса тотчас же прихватывает их лапки, да так крепко, что птицам иногда отрезают ноги, чтобы снять их с ветвей.
