Клоун взял гвозди, молоток, начал сколачивать ящики для посылок, и мы не стали ему мешать. Мы пошли с Мастером Кашкой осматривать замок.

Как только дверь кабинета закрылась за нами. Мастер спросил:

— Что вам хочется увидеть больше всего? До отхода поезда остаётся часа полтора, выбирайте самое интересное. Звездочёты? Самолёты? Куклы?

Я начал было думать да прикидывать, что же здесь самое интересное, но меня опередил Коко. Он вспомнил о своём генеральском звании и сказал:

— Я видел, тут живут деревянные солдатики, так нельзя ли устроить парад?

— Отчего же нельзя? — ответил Мастер. — Идёмте на площадь — и парад сразу начнётся. Наши солдаты всегда наготове.

И вот мы спустились по лестнице и оказались во дворе, на неширокой, но очень ровной площади. На её каменных плитах лежали синие тени, а там, где наискосок падали солнечные лучи, кружились пёстрые бабочки, гуляли стайки белых голубей.

Вокруг цвели георгины, левкои, душистый горошек, а середина площади была свободна.

Мастер вынул из кармана крохотный горн, поднёс к губам, заиграл:

И сейчас же над площадью распахнулись все окна, оттуда полыхнули разноцветные полотнища, высунулись весёлые рожицы игрушечных кондитеров, засияли глаза кукол, закачались высокие колпаки звездочётов, а из множества дверей выбежали гости — настоящие девочки, настоящие мальчики. Они толпой окружили Мастера. И все смотрели туда, где под старой башней сверкали медными украшениями кованые ворота.

Мастер опять поднял горн — и к воротам понеслось:

И опять всё стало так, как пропел, приказал горн. Трубач на башне развернул флаг. Ворота распахнулись. Оттуда начали выходить барабанщики, командиры, солдаты, все ловко выструганные из дощечек.

Пока они строились, я привстал на цыпочки и шепнул Мастеру:

— Уважаемый Главнокомандующий! Ваши пехотинцы великолепны. И я понимаю, выстругали вы их сами, но откуда у вас такой чудесный замок? Ведь его-то вырезать из дощечек вы не могли — он каменный, он старинный, он всамделишный.

Мастер похлопал меня по плечу и сказал:

— Этот замок принадлежал когда-то одному хвастливому принцу. А как он стал нашим, сейчас поглядишь, послушаешь и поймёшь.

Мастер обернулся к своему войску, крикнул:

— Барабанщики! Бейте в барабаны и запевайте нашу любимую песню! Солдаты! Шагайте ровнее и подпевайте барабанщикам! Раз-два-три! Начали!

И тут взлетели и ударили барабанные палочки, шеренги солдат колыхнулись — над площадью загремело:

И барабанщики так ловко вскидывали палочки, пехотинцы так дружно ударяли деревянными каблуками в каменные плиты площади, что я не выдержал и сам начал подпевать:

А петух заорал:

— Эх, была не была! А ну, дай дорогу генералу! — и, расталкивая девочек и мальчиков, кинулся на середину площади, туда, где слева от солдат вышагивали деревянные командиры.

Он забежал вперёд, выкатил колесом грудь, гаркнул: «Держи равнение на меня!» — хотел шагнуть в ногу со всеми, но тут же спутал правую с левой, запнулся и задел носом каменную плиту… Строй смешался, солдаты перепутали свои ряды, барабаны умолкли.

Парад был испорчен!

Петух от стыда взлетел на башню, спрятался за кирпичным зубцом, а я с ужасом подумал: «Ох! Что и будет сейчас нам…»

Но Мастер сел прямо на камни и давай хохотать. Сначала он хохотал просто так, потом стал хохотать до слез, потом до икоты, потом опять просто так и наконец успокоился, утёрся большим носовым платком и сказал:

— Эх, Коко, Коко, хоть ты и отчаянный петух, да ещё не вышел пока в генералы! Послужил бы ты раньше солдатом!