- Вперед! Смирко обойдите их справа!

Заместитель понял ротного правильно и поднял взвод, обходя пост с правого фланга. Сам капитан не мог отойти от пушки. Он успел выстрелить еще четырежды, и один раз попасть в тот же дверной проем, прежде чем себрийцы приблизились к посту, а затем ворвались внутрь и добили османийцев. Едва только Алекс порадовался счастливому преодолению еще одного препятствия, как тут же навалилась новая напасть.

- Османийцы сзади!

Кавалерия. С полсотни всадников, поднимая клубы дорожной пыли, рысью поспешали догнать наглецов, укравших их пушки и устроивших на прощание пожар. "Что-то маловато по наши души. Остальные, видимо, пешком идут. Но как же не вовремя!". Сейчас они спустятся в котловину, а когда выедут из нее...

- За мной!

Бросив на огневой позиции одну пушку, капитан бегом устремился к двум оставшимся. Вслед за ним бежало всего восемь человек, да при пушках оставалось двое ездовых, авось успеют.

- Отцепляйте!

Себрийцы сняли станину орудия с зарядного ящика, опустили ее на землю.

- Вторую!

Сошники забивать было некогда, Алекс торопливо протолкнул в ствол картечь. Когда заряжание было выполнено, офицер торопливо подкрутил маховики наводки и сунул спусковой шнур Драгану.

- Дернешь вслед за мной.

А сам кинулся ко второй. Он почти успел. Затвор уже был закрыт, когда османийские кавалеристы выехали из котловины и оказались всего в двух сотнях шагов от себрийцев. И двух пушек, смотревших стволами прямо на них. А проклятый запал никак не хотел становиться на место, капитан бросил его и спешно выхватил из сумки другой. Повинуясь команде, кавалеристы пришпорили лошадей, торопясь обрушиться на малочисленного противника, над их головами блеснули обнаженные сабли.

- Драган, стреляй!

Гах! Смотреть на результат некогда, наконец-то удалось справиться с запалом. И наводить некогда, да и незачем с такого расстояния... Гах! Истошное лошадиное ржание и людские вопли.

- Огонь!

Себрийцы посрывали со спин винтовки и торопливо разряжали их в образовавшееся на дороге месиво из уцелевших, раненых и мертвых, из людей и животных. Еще несколько уцелевших всадников, нахлестывая лошадей, спешили скрыться обратно в котловине, уже не помышляя ни о какой атаке. Вслед им выпустили несколько пуль без особой надежды на успех.

- Повезло. Успей они развернуться, порубали бы нас всех.

Алекс обнаружил себя сидящим на земле, привалившись спиной к пушечному колесу, ноги отказывались держать его. Над ним навис Драган.

- Что дальше делать, командир?

- Цепляйте пушки к зарядным ящикам, уходим.

- А трофеи собрать?

- Некогда, время дороже. И помоги мне подняться!

Захват поста дорого обошелся себрийцам - шесть убитых и семнадцать раненых, больше четверти от общей численности! Тяжелых кое-как пристроили на лафетах и зарядных ящиках, но от этого скорость упала до совсем уже черепашьей. Легкораненым помогали идти товарищи. А впереди еще был Алзан с его таможней, гарнизоном и невозможностью его обойти. И о топающих позади османийцах тоже забывать не стоило. А боеспособных себрийцев осталось чуть больше полусотни и три пушки, которые бросить нельзя, а дальше тащить все тяжелее.

- Первый пост на въезде в город, - рассказывал подробности Смирко, - там обычно никого не проверяют, но если заподозрят в чем-то, то могут и остановить. Дальше дорога идет через город, но не через центр, а по окраине. На выезде - таможня, за ней мост. От моста до границы еще верста.

- В это время народу на таможне много бывает?

- Когда как. Бывает, одни только таможенники сидят, их там десятка два вместе с аскерами. А если караван придет, то больше сотни может собраться

- От казармы до таможни далеко?

- Нет. После того, как шум поднимется, минут через восемь-десять аскеры будут у таможни. Ты уже придумал план, как мы минуем Алзан? Там пушки не помогут.

- Нет, не придумал.

Плана, действительно не было, пушки через реку не переправить, а единственный мост в Алзане, который нельзя миновать. И как это сделать - непонятно. Тупик.

- Смирко, посмотри туда. Бог любит нас!

Навстречу себрийцам по дороге полз караван из полутора десятков пароконных фургонов. И никакой охраны поблизости. Причина такой беспечности выяснилась быстро - фургоны возвращались из княжества Войчетутского пустыми. Принадлежали они османийскому купцу, а потому, были реквизированы капитаном Барти без каких-либо угрызений совести. Возницы проводили движимое имущество мрачными взглядами, им еще перед купцом ответ держать, а Алекса волновали совсем другие проблемы.

- Раненых перегрузить в фургоны! Стрелков укрыть под парусиной. И пушки, пушки сеном укройте! Возницам кресты с шапок, ремни и подсумки снять!

Три фургона пришлось бросить, их лошади пополнили орудийные упряжки. Маскировка пушек сеном, конечно, получилась так себе, но никто на нее и не рассчитывал, лишь бы османийцы не поняли, что под сеном в первые секунды, а там уже будет все равно.

- Пушки ставим в середину колонны. Если попытаются остановить на въезде, берем их в ножи, главное, обойтись без стрельбы. Таможню без шума не миновать, но там можно палить не стесняясь. Эх, нам бы только мост проскочить...

Смирко и его четников Алекс посадил в замыкающие фургоны, идущие сразу после пушек, а сам укрылся в головном. Дорога перед Алзаном была прямой и с небольшим перепадом высот, а потому, просматривалась версты на три. И когда передние фургоны подъезжали к посту, в пределах видимости появилась пехотная колонна османийцев, преследующая себрийцев.

Вот только стоявший на посту аскер ничего этого не знал. Он махнул рукой, приказывая проезжать быстрее, чтобы освободить дорогу к прибытию своей пехоты. Но когда мимо него покатились пушки, проявил к ним нездоровый интерес. Он уже раскрыл рот, чтобы закричать, но тут с ним поравнялся фургон, из которого выскочили двое. Один ткнул его ножом в грудь, Второй подхватил труп и закинул его в фургон вместе с винтовкой. Никто из прохожих и внимания не обратил на исчезновение аскера.

На улицах Алзана было немноголюдно. Зато таможня встретила себрийцев людским гомоном, какой-то караван проходил досмотр, таможенники привычно брали бакшиш. Увидев новую добычу, один из таможенных чиновников кинулся к ней разевая рот в крике. На руоссийском это бы вероятно прозвучало, как "Куда прешь, зараза?!", но остановка в планы капитана не входила.

- Гони!

Возница хлестнул лошадей, чиновник едва успел отскочить в сторону. Позади уже трещали выстрелы, а впереди, перед закрытым шлагбаумом, молоденький аскер пытался закрыть затвор своей винтовки, да видно перекосил патрон. Бах! Выронив винтовку, упал османиец. Бах! Получив пулю в живот, осел на землю пузан не в мундире, но с револьвером в руке. Спрыгнув на землю, Алекс кинулся к шлагбауму, Драган последовал за ним. Вдвоем им удалось быстро поднять перекрывавший проезд брус. Алекс уже ухватился за борт фургона, чтобы запрыгнуть внутрь, но в этот момент ощутил удар в спину, пальцы разжались, и он полетел под копыта лошадей следующей повозки.

- Проснулся герой.

Вот кем-кем, а героем себя Алекс не ощущал, зато чувствовал тупую, ноющую боль в спине и головокружение. Он лежал почему-то на животе, с трудом довернув голову, он сумел увидеть собеседника. Над ним склонился благообразный мужчина средних лет, в пенсне и с аккуратно подстриженной бородкой. Белый халат выдавал в нем представителя самой гуманной профессии, а только что без всякого акцента произнесенная фраза - соотечественника.

- Где я?

- В госпитале миссии руоссийских врачей в княжестве Войчетутском.

- Голова кружится и спина болит, - пожаловался Алекс.

- Это совершенно нормально, - поспешил успокоить его доктор, - наркоз заканчивает свое действие. Ранили вас из какого-то несерьезного револьвера. Будь у него пробивное действие чуть получше, мы бы сейчас с вами не разговаривали. Пулю я удалил, но ваше общее состояние внушает опасение. Вы на грани нервного истощения, совсем себя загнали, господин капитан, я бы на вашем месте поостерегся.