– Тем не менее я не умер. Великий Дух явился мне однажды во сне и повелел жить, чтобы отомстить за убитых отца и мать и за тех людей, которых я любил и которые обращались со мной как со своим сыном. И вот ко мне пришло великое счастье – я вижу французов и говорю с ними!

Слезы выступили на глаза страдальца и потекли по исхудавшему лицу.

– Хорошо! – довольно резко прервал старика Бедняк, знающий коварство индейцев. – Ты расскажешь свою историю в другой раз. Сейчас некогда слушать, нужно перевязать рану. Потом увидим, что с тобой делать. Запомни только: если предашь, то получишь пулю в лоб.

– О, господин, я честный индеец!

– Все вы честные индейцы! Знаем мы вас! Тейеб, ты у нас лекарь, ну-ка вправь плечо этому субчику.

Негр широко улыбнулся, обнажив белые зубы, привлек Сиори к себе, положил на колено и осмотрел рану.

– Ничего страшного! Сейчас промою и перевяжу – как на собаке заживет!

– Теперь, старик, – снова заговорил Бедняк, – слушай и отвечай прямо. Из того, что ты мне рассказал, я понял, что в лесу больше нет бандитов…

– Несколько человек, которые задержались, решили, что их накрыл отряд Colorados, постреляли наугад и скрылись.

– Что значит задержались?

Тейеб растирал плечо индейца. Раненый, терпя боль, не мог разжать зубы. Немного погодя он ответил:

– Со вчерашнего вечера большая часть партизан спрятались в лесу, немного подальше, в двух полетах стрелы отсюда. Они провели там всю ночь, как будто кого-то ожидая. Несколько человек отделились от банды и направились в Тампико. Предводитель давал им наставления. Я не расслышал всего, но понял, что предстояло пойти в город и спровоцировать кого-то. Этих людей предводитель называл странным словом вроде рту… рут… тисты…

– «Ртутисты»! – вскричал Бедняк. – Это же мы! Продолжай – они ускакали…

– Да, а остальные расположились лагерем в лесу. Примерно два часа назад я услышал цокот копыт. Очевидно, возвращались из города. Было темным-темно. Я проскользнул как можно ближе к лагерю бандитов. Что еще они совершили? Мои глаза видят в ночи… На одной из лошадей был привязан мешок, в котором находилось нечто, напоминающее человеческое тело…

У Бедняка перехватило дух от ужасного предчувствия. Ему казалось, что индеец рассказывал слишком медленно.

– Ну же, говори, что дальше?

Тейеб сделал Сиори перевязку. Несмотря на сильную боль, индеец продолжал:

– Предводитель сказал: «Хорошо! Этот первым заплатит за всех» – и произнес слово, которое я не понял…

– Ртуть?

– Да-да, именно так! И вот предводитель дал сигнал, все вскочили в седла. Не было лишь троих или четверых – они проспали в лесу. Отряд помчался во весь опор.

– И пленный с ними?

– Да!

– Друзья! – крикнул Бедняк в отчаянии. – Наш капитан, наш товарищ и брат – во власти лютых врагов… Теперь я понимаю, почему он не пришел… Тревога! Поклянемся, что не присядем ни на минуту, пока не отыщем и не освободим его! О, если только негодяи посмели его тронуть! Но нет, это невозможно! Он так смел и добр… Послушай, Сиори, ведь ты говоришь правду? Я хочу тебе верить. Ты можешь помочь нам найти следы бандитов, которых видел этой ночью?

– Ты согласен это сделать?

– Да.

– Ты поможешь мне отомстить…

Индеец поднялся, выпрямился, глаза загорелись. На самом деле он был не так уж хил. В истощенном теле еще теплились силы.

Бедняк собрал солдат.

– Увы! – сказал он. – Погиб наш верный товарищ Чепрак. Выроем могилу и предадим его тело земле. Мы всегда будем помнить этого славного парня… Поспешим, наш капитан в смертельной опасности. Враги не знают пощады. Только бы успеть! Индеец Сиори укажет путь. Мы отправимся в незнакомые места, где за каждым деревом прячется шпион, за каждым камнем – неприятель. Необходима осторожность. Помните, что перед нами сложнейшая задача. Ртуть рассчитывает на нас…

Через полчаса «ртутисты» поскакали в лес вслед за индейцем.

В мешке. – Уастека. – Резиденция в Чикиуите. – Терреро. – Перес-дьявол, – Гипнотические пассы. – Долора сопротивляется. – Видение матери. – Она должна убить! – Ли-иол1 к лицу. – Почва уходит из-под ног. – Ничъ и тишина.

Предательство побеждает сильнейших. В то время как Ртуть, считая себя в полной безопасности, размышлял по дороге о превратностях жизни, на него напали сзади и оглушили сильным ударом по голове.

Несчастный мгновенно лишился чувств. Он не сознавал, как его схватили, набросили мешок и умчали вдаль на лошади.

Матадоры покинули город и очутились на берегу реки Тамесис, вдоль которой вилась столь узкая тропка, что даже местные лошадки с трудом проходили по ней. Отряд прибыл на Рио-Зарзеис, где партизаны стояли лагерем.

Предводитель Бартоломео Перес – неуловимый карлик – ожидал сообщников. Убедившись, что противник в его власти, он разразился сатанинским хохотом. Подойдя к мешку, где неподвижно лежал бесчувственный юноша. Перес, изрыгая проклятия, ударил его кулаком.

Почему не кинжалом? Почему предводитель разом не утолил свою ненависть? Нет, нет, у Переса в голове роились жестокие планы, глаза его горели нервным блеском.

Индеец рассказал правду. Пробормотав последнюю угрозу, Бартоломео отдал распоряжения, матадоры вскочили на лошадей и стремительно ринулись вперед. Они скакали всю ночь, и весь следующий день, и еще полночи.

Никто не обращал внимания на свою добычу. Из мешка не раздавалось ни стона, ни крика о помощи. Уж не умер ли он? Даже предводитель, казалось, потерял к пленному всякий интерес.

Матадоры продвигались по лесам Сиерры в течение полутора суток, затем вошли в Уастеку, населенную немногочисленными нищими индейцами. В непроходимых лесах прятались от налетов мексиканских партизан жалкие вигвамы.

В этих краях на просторной ферме, служившей ранее центром кругового хозяйства, Карбахаль и основал свою штаб-квартиру. Теперь ферма опустела. Испанцы, ее владельцы, вынуждены были укрыться в Мехико. Стада разбежались, поля остались невозделанными. Там, где несколько лет назад кипела жизнь, сейчас царили смерть и тишина.

Минуя Аматлан, отряд Переса углубился в ущелья Чикиуиты. Дорогу пересекал спускавшийся с холма поток, волны пенились, разбиваясь об огромные валуны. Внезапно пейзаж изменился: лошади проскакали по каменному мосту и вынесли седоков к большим постройкам, стоящим под прикрытием гор.

Двери открылись, подбежали слуги с факелами в руках. Всадники прибыли на ферму Терреро, резиденцию Бартоломео Переса. Отряд проник во двор, окруженный с четырех сторон толстыми стенами, способными выдержать любую осаду. Прибежище матадоров напоминало одновременно крепость, казарму и тюрьму.

Раздавались приказания, как в военном лагере. По сигналу свистка в огромном дворе образовывались группы. При свете факелов передвижения полчищ бандитов напоминали ад.

Предводитель следил за всем. Низкорослый, скрюченный, как старый пень среди высоких деревьев, Перес держался властелином. Окружающие слушали его с благоговейным почтением.

Мешок с пленником бесцеремонно бросили на землю.

– Отнесите его в оружейную залу, – произнес Перес хриплым голосом.

Двое великанов схватили мешок с двух концов, пересекли двор, забитый спящими людьми, завернувшимися в плащи, с оружием наготове. Открылась дверь, и двое вошли в просторную комнату, оказавшуюся арсеналом[106]. Повсюду были нагромождены ружья и карабины. В глубине виднелось даже нечто вроде гаубицы.

Посередине стоял длинный стол или, скорее, верстак, с тисками и другими инструментами. Видно, что здесь производился срочный ремонт. Мексиканцы отодвинули на край стола пилы, молотки, напильники и положили свой груз. От свечей падал мрачный свет, как в мертвецкой.

Движением руки Перес выпроводил солдат и остался один на один со своей жертвой. Он вытащил кинжал и вспорол мешок. Ртуть в костюме офицера Colorado, бездыханный, но элегантный и красивый, как всегда (только сомбреро помялось и съехало на лоб), лежал перед мучителем.